Неточные совпадения
Он
спал на голой земле и только в сильные морозы позволял себе укрыться
на пожарном сеновале; вместо
подушки клал под головы́ камень; вставал с зарею, надевал вицмундир и тотчас же бил в барабан; курил махорку до такой степени вонючую, что даже полицейские солдаты и те краснели, когда до обоняния их доходил запах ее; ел лошадиное мясо и свободно пережевывал воловьи жилы.
Татьяна, по совету няни
Сбираясь ночью ворожить,
Тихонько приказала в бане
На два прибора стол накрыть;
Но стало страшно вдруг Татьяне…
И я — при мысли о Светлане
Мне стало страшно — так и быть…
С Татьяной нам не ворожить.
Татьяна поясок шелковый
Сняла, разделась и в постель
Легла. Над нею вьется Лель,
А под
подушкою пуховой
Девичье зеркало лежит.
Утихло всё. Татьяна
спит.
Бессильно
упала она
на постель, лицом в
подушки.
Часто он
спал на ней так, как был, не раздеваясь, без простыни, покрываясь своим старым, ветхим студенческим пальто и с одною маленькою
подушкой в головах, под которую подкладывал все, что имел белья, чистого и заношенного, чтобы было повыше изголовье.
— Я не могу слышать равнодушно, когда
нападают на женщин, — продолжала Евдоксия. — Это ужасно, ужасно. Вместо того чтобы
нападать на них, прочтите лучше книгу Мишле «De l’amour». [О любви (фр.).] Это чудо! Господа, будемте говорить о любви, — прибавила Евдоксия, томно уронив руку
на смятую
подушку дивана.
— Ты от Енюши? Знаешь ли, я боюсь: покойно ли ему
спать на диване? Я Анфисушке велела положить ему твой походный матрасик и новые
подушки; я бы наш пуховик ему дала, да он, помнится, не любит мягко
спать.
Вот она заговорила, но в топоте и шуме голосов ее голос был не слышен, а круг снова разрывался, люди, отлетая в сторону, шлепались
на пол с мягким звуком, точно
подушки, и лежали неподвижно; некоторые, отскакивая, вертелись одиноко и парами, но все
падали один за другим или, протянув руки вперед, точно слепцы, пошатываясь, отходили в сторону и там тоже бессильно валились с ног, точно подрубленные.
И,
упав на колени пред диваном, она спрятала голову под
подушку.
Упала на колени и, хватая руками в перчатках лицо, руки, грудь Лютова, перекатывая голову его по пестрой
подушке, встряхивая, — завыла, как воют деревенские бабы.
— А когда мне было лет тринадцать, напротив нас чинили крышу, я сидела у окна, — меня в тот день наказали, — и мальчишка кровельщик делал мне гримасы. Потом другой кровельщик запел песню, мальчишка тоже стал петь, и — так хорошо выходило у них. Но вдруг песня кончилась криком, коротеньким таким и резким, тотчас же шлепнулось, как
подушка, — это
упал на землю старший кровельщик, а мальчишка лег животом
на железо и распластался, точно не человек, а — рисунок…
Какие это люди
на свете есть счастливые, что за одно словцо, так вот шепнет
на ухо другому, или строчку продиктует, или просто имя свое напишет
на бумаге — и вдруг такая опухоль сделается в кармане, словно
подушка, хоть
спать ложись.
Райский тоже, увидя свою комнату, следя за бабушкой, как она чуть не сама делала ему постель, как опускала занавески, чтоб утром не беспокоило его солнце, как заботливо расспрашивала, в котором часу его будить, что приготовить — чаю или кофе поутру, масла или яиц, сливок или варенья, — убедился, что бабушка не все угождает себе этим, особенно когда она попробовала рукой, мягка ли перина, сама поправила
подушки повыше и велела поставить графин с водой
на столик, а потом раза три заглянула,
спит ли он, не беспокойно ли ему, не нужно ли чего-нибудь.
Обессиленная, она впала в тяжкий сон. Истомленный организм онемел
на время, помимо ее сознания и воли. Коса у ней
упала с головы и рассыпалась по
подушке. Она была бледна и
спала как мертвая.
Но следующие две, три минуты вдруг привели его в память — о вчерашнем. Он сел
на постели, как будто не сам, а подняла его посторонняя сила; посидел минуты две неподвижно, открыл широко глаза, будто не веря чему-то, но когда уверился, то всплеснул руками над головой,
упал опять
на подушку и вдруг вскочил
на ноги, уже с другим лицом, какого не было у него даже вчера, в самую страшную минуту.
— Какие вы нескромные! Угадайте! — сказал, зевая, Марк и, положив голову
на подушку, закрыл глаза. —
Спать хочется! — прибавил он.
Он
на каждом шагу становился в разлад с ними, но пока не страдал еще от этого разлада, а снисходительно улыбался, поддавался кротости, простоте этой жизни, как, ложась
спать, поддался деспотизму бабушки и утонул в мягких
подушках.
Вера лежала
на диване, лицом к спинке. С
подушки падали почти до пола ее волосы, юбка ее серого платья небрежно висела, не закрывая ее ног, обутых в туфли.
Татьяна Марковна села сзади изголовья и положила голову
на те же
подушки с другой стороны. Она не
спала, чутко сторожа каждое движение, вслушиваясь в дыхание Веры.
Тут вдруг я бросил думать всю эту бессмыслицу и в отчаянии
упал головой
на подушку. «Да не будет же!» — воскликнул я с внезапною решимостью, вскочил с постели, надел туфли, халат и прямо отправился в комнату Макара Ивановича, точно там был отвод всем наваждениям, спасение, якорь,
на котором я удержусь.
Утром Половодов дождался, когда проснется жена, и даже несколько увлекся, взглянув, как она сладко
спала на своей расшитой
подушке, раскинув белые полные руки.
Раз ночью, когда все в доме
спало мертвым сном, Зосе сделалось особенно нехорошо. Она металась
на своей
подушке.
Воротясь в другую комнату, в ту самую, в которой поутру старец принимал гостей, Алеша, почти не раздеваясь и сняв лишь сапоги, улегся
на кожаном, жестком и узком диванчике,
на котором он и всегда
спал, давно уже, каждую ночь, принося лишь
подушку.
— Что? Куда? — восклицает он, открывая глаза и садясь
на свой сундук, совсем как бы очнувшись от обморока, а сам светло улыбаясь. Над ним стоит Николай Парфенович и приглашает его выслушать и подписать протокол. Догадался Митя, что
спал он час или более, но он Николая Парфеновича не слушал. Его вдруг поразило, что под головой у него очутилась
подушка, которой, однако, не было, когда он склонился в бессилии
на сундук.
А в зале, где разместили
на ночь подростков, они повскакали с разостланных
на полу пуховиков и в одних рубашках, с криком и хохотом, перебегают из конца в конец по неровной поверхности, образуемой
подушками и перинами,
на каждом шагу спотыкаясь и
падая. При этом происходит словесная перестрелка, настолько нецеломудренная, что девушки, стоящие у рукомойников, беспрестанно покрикивают...
Мастеровые в будние дни начинали работы в шесть-семь часов утра и кончали в десять вечера. В мастерской портного Воздвиженского работало пятьдесят человек. Женатые жили семьями в квартирах
на дворе; а холостые с мальчиками-учениками ночевали в мастерских,
спали на верстаках и
на полу, без всяких постелей:
подушка — полено в головах или свои штаны, если еще не пропиты.
Все серьезны, у всех строгие лица, все говорят только о важном, философствуют, а между тем у всех
на глазах рабочие едят отвратительно,
спят без
подушек, по тридцати, по сорока в одной комнате, везде клопы, смрад, сырость, нравственная нечистота…
Встав со стула, она медленно передвинулась в свой угол, легла
на постель и стала вытирать платком вспотевшее лицо. Рука ее двигалась неверно, дважды
упала мимо лица
на подушку и провела платком по ней.
Я, с полатей, стал бросать в них
подушки, одеяла, сапоги с печи, но разъяренный дед не замечал этого, бабушка же свалилась
на пол, он бил голову ее ногами, наконец споткнулся и
упал, опрокинув ведро с водой. Вскочил, отплевываясь и фыркая, дико оглянулся и убежал к себе,
на чердак; бабушка поднялась, охая, села
на скамью, стала разбирать спутанные волосы. Я соскочил с полатей, она сказала мне сердито...
— Кто рано встает, тому бог подает, Иван Семеныч, — отшучивался Груздев, укладывая спавшего
на руках мальчика
на полу в уголку, где кучер разложил дорожные
подушки. — Можно один-то день и не поспать: не много таких дней насчитаешь. А я, между прочим, Домнушке наказал самоварчик наставить… Вот оно сон-то как рукой и снимет. А это кто там
спит? А, конторская крыса Овсянников… Чего-то с дороги поясницу разломило, Иван Семеныч!
Теперь она
спит, обняв Лизу, и голова ее, скатившись с
подушки, лежит
на плечике подруги, которая и перед нею кажется сущим ребенком.
Во второй комнате стояла желтая деревянная кроватка, покрытая кашемировым одеялом, с одною
подушкою в довольно грязной наволочке, черный столик с большою круглою чернильницею синего стекла, полки с книгами, три стула и старая, довольно хорошая оттоманка,
на которой обыкновенно, заезжая к Помаде,
спал лекарь Розанов.
Я, сонный, ударился бровью об круглую медную шляпку гвоздя,
на котором висела сумка, и, сверх того, едва не задохся, потому что Параша, сестрица и множество
подушек упали мне
на лицо, и особенно потому, что не скоро подняли опрокинутый возок.
С Вихровым священник (тоже, вероятно, из опасения, чтобы тот не разболтал кому-нибудь) лег
спать в одной комнате и уступил даже ему свою под пологом постель, а сам лег
на голой лавке и подложил себе только под голову кожаную дорожную
подушку.
В другой раз, вдруг очнувшись ночью, при свете нагоревшей свечи, стоявшей передо мной
на придвинутом к дивану столике, я увидел, что Елена прилегла лицом
на мою
подушку и пугливо
спала, полураскрыв свои бледные губки и приложив ладонь к своей теплой щечке.
Маслобоев
спал на прекрасном, мягком диване, накрытый своею грязною шинелью, с кожаной истертой
подушкой в головах.
Василий Иваныч выглядел джентльменом: одет был щеголевато, лицо имел чистое, матовое, доказывавшее, что периодическое омовение уже вошло в его привычки; напротив того, Павел Матвеич глядел замарашкой: одет был неряшливо, в белье рыжеватого цвета, лицо имел пористое, покрытое противною маслянистою слизью, как у человека, который несколько суток сряду
спал, лежа в тарантасе,
на протухлой
подушке.
С лихорадочною страстностью переезжает он с места
на место, всходит
на горы и сходит с оных, бродит по деревням, удивляется свежести горного воздуха и дешевизне табльдотов, не морщась пьет местное вино, вступает в собеседования с кельнерами и хаускнехтами и наконец, с наступлением ночи,
падает в постель (снабженную, впрочем, дерюгой вместо белья и какими-то кисельными комками вместо
подушек), измученный беготней и массой полученных впечатлений.
Марья Тимофеевна, конечно, ждала гостя, как и предварил капитан; но когда Николай Всеволодович к ней вошел, она
спала, полулежа
на диване, склонившись
на гарусную
подушку.
Она встала, хотела шагнуть, но вдруг как бы сильнейшая судорожная боль разом отняла у ней все силы и всю решимость, и она с громким стоном опять
упала на постель. Шатов подбежал, но Marie, спрятав лицо в
подушки, захватила его руку и изо всей силы стала сжимать и ломать ее в своей руке. Так продолжалось с минуту.
— Сигарку, вечером, у окна… месяц светил… после беседки… в Скворешниках? Помнишь ли, помнишь ли, — вскочила она с места, схватив за оба угла его
подушку и потрясая ее вместе с его головой. — Помнишь ли, пустой, пустой, бесславный, малодушный, вечно, вечно пустой человек! — шипела она своим яростным шепотом, удерживаясь от крику. Наконец бросила его и
упала на стул, закрыв руками лицо. — Довольно! — отрезала она, выпрямившись. — Двадцать лет прошло, не воротишь; дура и я.
Не однажды он уговаривал меня намазать ей, сонной, лицо ваксой или сажей, натыкать в ее
подушку булавок или как-нибудь иначе «подшутить» над ней, но я боялся кухарки, да и
спала она чутко, часто просыпаясь; проснется, зажжет лампу и сидит
на кровати, глядя куда-то в угол. Иногда она приходила ко мне за печку и, разбудив меня, просила хрипло...
Он
спал не раздеваясь, облокотившись
на руку, утонувшую локтем в подложенные ему хозяином пуховые красные
подушки.
Елена протянула руки, как будто отклоняя удар, и ничего не сказала, только губы ее задрожали и алая краска разлилась по всему лицу. Берсенев заговорил с Анной Васильевной, а Елена ушла к себе,
упала на колени и стала молиться, благодарить Бога… Легкие, светлые слезы полились у ней из глаз. Она вдруг почувствовала крайнюю усталость, положила голову
на подушку, шепнула: «Бедный Андрей Петрович!» — и тут же заснула, с мокрыми ресницами и щеками. Она давно уже не
спала и не плакала.
По смятой
подушке и обитому одеялу я мог сделать предположение, что
на ней кто-то
спал и вышел, а следовательно, должен вернуться.
Когда я проснулся
на следующий день,
на полу нашей дачи врастяжку
спал Карл Иваныч Гамм. Пепко
спал совсем одетый
на лавке, подложив связку лекций вместо
подушки. Меня охватило какое-то жуткое чувство: и стыдно, и гадко, и хотелось убежать от самого себя.
Я разделся, перекрестился, лег и заснул в ту же самую минуту, как только
упал головой
на подушки.
Вскочив с постели, Татьяна Власьевна бросилась к Нюше, но та
спала ровным, спокойным сном, раскинув руки
на подушке; старуха торопливо принялась крестить внучку, но в это время подозрительный звук повторился.
— Рассказывай все… все, как было… — глухо шептала Татьяна Власьевна, делая усилие подняться
на своей
подушке и опять
падая на нее. — Нет… не надо… я знаю все… змея Аленка… она, она, она… Ох, Господи Исусе Христе! Феня, голубка, лучше я… сама тебе все расскажу… все… как
на духу…
Измученный последними тревожными днями, я скоро заснул
на новой
подушке, которая приятно пахла в вонючей казарме сосновой коркой… А такой роскоши — вытянуться в тепле во весь рост — я давно не испытывал. Эта ночь была величайшим блаженством. Главное — ноги вытянуть, не скрючившись
спать!
У некоторых были свои, присланные из дому,
подушки, а другие
спали на тюфяках, набитых соломой.