Свидание со своими в Нижнем обошлось более мирно, чем я ожидал. Я не особенно огорчался тем, что к моему переходу в Дерпт относились с некоторым недоумением, если и не с сильным беспокойством. Довольно было и того, что помирились с моим решением. Это равнялось признанию права руководить самому своими идеями и стремлениями, искать лучшего не затем, чтобы беспорядочно"прожигать"жизнь, а чтобы работать, расширять свой умственный горизонт,
увлекаясь наукой, а не гусарским ментиком.
Неточные совпадения
Напротив, все идет вперемежку, так что даже и интерес ни на минуту не ослабевает: то оболгут добрые люди, то начальство потреплет, то Троадию скорбноглавому в
науку меня назначат, то
увлекусь ласками попадьи моей, то замечтаюсь до самолюбия, а время в сем все идет да идет, и к смерти все ближе да ближе.
Когда-то и я верил в эти бирюльки и
увлекался, пока не понял, что только
наука способна изменить все человеческие отношения.
Затем голос Бел_и_чки полился еще ровнее, точно струя масла. Совершенно незаметно, постепенными взмахами закругленных периодов, он подымался все выше, оставляя к концу лекции частные факты и переходя к широким обобщениям. Он действительно, кажется, любил
науку, много работал и теперь сам
увлекся своим изложением. Глаза его уже не сходили с потолка, обороты стали еще плавнее, в голосе все чаще проглядывали эти особенные, вкусные ноты.
Помнишь, как мы
увлекались тогда естественными
науками, женским вопросом, просвещением народа с высоты нашего тогдашнего величия?
Увлеклась на минуту серьезною
наукою в лице Берсенева; но серьезная
наука оказалась скромною, сомневающеюся, выжидающею первого нумера, чтобы пойти за ним.
Я тем охотнее готов сделать для него это маленькое одолжение, что и сам был когда-то молод, и сам тоже
увлекался, и до сих пор даже сохранил любовь к
науке и молодости…
„Неофитом
науки“ я почувствовал себя к переходу на второй курс самобытно, без всякого влияния кого-нибудь из старших товарищей или однокурсников. Самым дельным из них был мой школьный товарищ Лебедев, тот заслуженный профессор Петербургского университета, который обратился ко мне с очень милым и теплым письмом в день празднования моего юбилея в Союзе писателей, 29 октября 1900 года. Он там остроумно говорит, как я, начав свое писательство еще в гимназии, изменил беллетристике,
увлекшись ретортами и колбами.
Несмотря на его офицерские эполеты, он не достиг ещё гражданского совершеннолетия — ему нет двадцати одного года, но вместе с тем всестороннее образование его прямо поразительно — он не только свободно говорит и читает на трёх языках: французском, немецком и английском, но успел прочесть на них очень много, знаком с русской и иностранной литературой, со всеобщей историей, философскими учениями и естественными
науками,
увлекается химией, физикой и оккультными знаниями, ища между ними связи, в существовании которой он убеждён.