Неточные совпадения
— Две
тысячи метров. — Он с
сомнением осмотрел полки. — Да, не более двух
тысяч метров.
А как стал бы третью
тысячу считать — нет, позвольте: я, кажется, там, во второй
тысяче, седьмую сотню неверно сосчитал,
сомнение берет, да бросил бы третью, да опять за вторую, — да этак бы все-то пять…
У него не было и того дилетантизма, который любит порыскать в области чудесного или подонкихотствовать в поле догадок и открытий за
тысячу лет вперед. Он упрямо останавливался у порога тайны, не обнаруживая ни веры ребенка, ни
сомнения фата, а ожидал появления закона, а с ним и ключа к ней.
Но, не имея ни тени мотивов к убийству из таких, какие имел подсудимый, то есть ненависти, ревности и проч., и проч., Смердяков, без
сомнения, мог убить только лишь из-за денег, чтобы присвоить себе именно эти три
тысячи, которые сам же видел, как барин его укладывал в пакет.
Я объяснюсь точнее: вы объявили нам наконец вашу тайну, по словам вашим столь «позорную», хотя в сущности — то есть, конечно, лишь относительно говоря — этот поступок, то есть именно присвоение чужих трех
тысяч рублей, и, без
сомнения, лишь временное, — поступок этот, на мой взгляд по крайней мере, есть лишь в высшей степени поступок легкомысленный, но не столь позорный, принимая, кроме того, во внимание и ваш характер…
— Рогожин и сто
тысяч,
сомнения нет, — пробормотал про себя Птицын.
Прошло пять лет лечения в Швейцарии у известного какого-то профессора, и денег истрачены были
тысячи: идиот, разумеется, умным не сделался, но на человека, говорят, все-таки стал походить, без
сомнения, с грехом пополам.
— Условия работы такие: пока будете работать — три
тысячи в год, за работу пять
тысяч, а если ваша работа понравится Евгению Константинычу, тогда он, без
сомнения, наградит вас по-царски.
— Без
сомнения, для этого всего надобно
тысяч тридцать!
— Да-с, я вам окажу, что для этой женщины нет слов на языке, чтобы выразить все ее добродетели: мало того, что отсчитала чистыми деньгами
тысячу рублей; я бы, без
сомнения, и этим удовлетворился, и это было бы для меня величайшее одолжение, так нет, этого мало: принесла еще вещи, говорит: «Возьмите и достаньте себе денег под них; это, я полагаю, говорит, самое лучшее употребление, какое только может женщина сделать из своего украшения».
Если предположить, что человечество состояло бы из миллиарда бессмертных существ, число которых не могло бы ни увеличиваться, ни уменьшаться, где бы мы были и что бы мы были, великий боже! Мы стали бы, без
сомнения, в
тысячу раз ученее, но и в
тысячу раз хуже.
— Н-н… нет, менее
тысячи нельзя, — запнувшись, сказал Полояров, и в голосе его явно дрогнуло внутреннее
сомнение.
На это есть
тысячи приемов,
тысячи способов, и их на словах не перечтешь и не передашь, — это дело практики, — докончила она и, засмеявшись, сжала свои руки на коленях и заключила, — вот если бы вы попали в эти сжатые руки, так бы давно заставила вас позабыть все ваши муки и
сомнения, с которыми с одними очень легко с ума сойти.
Если и западет тому или другому, бедному или богатому,
сомнение в разумности такой жизни, если тому и другому представится вопрос о том, зачем эта бесцельная борьба за свое существование, которое будут продолжать мои дети, или зачем эта обманчивая погоня за наслаждениями, которые кончаются страданиями для меня и для моих детей, то нет почти никакого вероятия, чтобы он узнал те определения жизни, которые давным-давно даны были человечеству его великими учителями, находившимися, за
тысячи лет до него, в том же положении.
Да и кто мог наверно знать, что сумма, брошенная мне гордецом Ором, заключалась менее чем в трехстах литрах а совсем не в двадцати
тысячах златниц? Конечно, это знал только один я, потому что и сам Ор, без
сомнения, не считал того, что он мне кинул.
Читатель, без
сомнения, догадывается, что это был лишь гнусный подлог, — дело искусных рук того же бродяги Петра Волынского, недостойная память которого заклеймена летописцами как составителя и другой подложной грамоты, причинившей мучительную смерть
тысячам также ни в чем неповинных людей; но не будем забегать вперед: читатель узнает все это в своем месте.
Где была моя прозорливость, когда
сомнение щемило сердце, а ухо склонялось к лепету коварного сплетения лжи и обмана на гибель сотням и
тысячам… невинных…»