Неточные совпадения
В его рассказах был характер наивности, наводивший на меня грусть и раздумье. В Молдавии, во время
турецкой кампании 1805 года, он был в роте
капитана, добрейшего в мире, который о каждом солдате, как о сыне, пекся и в деле был всегда впереди.
Постоянный костюм
капитана был форменный военный вицмундир. Курил он, и курил очень много, крепкий
турецкий табак, который вместе с пенковой коротенькой трубочкой носил всегда с собой в бисерном кисете. Кисет этот вышила ему Настенька и, по желанию его, изобразила на одной стороне казака, убивающего турка, а на другой — крепость Варну. Каждодневно, за полчаса да прихода Петра Михайлыча,
капитан являлся, раскланивался с Настенькой, целовал у ней ручку и спрашивал о ее здоровье, а потом садился и молчал.
Но
капитан покровительствовал в этом случае племяннице и, с большим секретом от Петра Михайлыча, делал иногда для нее из слабого
турецкого табаку папиросы, в производстве которых желая усовершенствоваться, с большим вниманием рассматривал у всех гостей папиросы, наблюдая, из какой они были сделаны бумаги и какого сорта вставлен был картон в них.
Первым вышел из терпения штабс-капитан Квалиев, грузин, герой
турецкой кампании 1877—1878 годов, георгиевский кавалер, тяжело раненный при взятии Плевны, офицер, глубоко почитаемый юнкерами.
Ты, может быть, думаешь, что этот
капитан был какая-нибудь тряпка? размазня? стрекозиная душа? Ничуть. Он был храбрым солдатом. Под Зелеными горами он шесть раз водил свою роту на
турецкий редут, и у него от двухсот человек осталось только четырнадцать. Дважды раненный — он отказался идти на перевязочный пункт. Вот он был какой. Солдаты на него Богу молились.
— Ненадолго замолчали они, юнаки, — говорил, укладываясь на землю для короткого отдыха, старый серб-артиллерист, работавший еще в русско-турецкую войну вместе с
капитаном, теперь старым калекой, Данилой Петровичем, — утром опять загремят, разбойники!
Вся семья отставного
капитана Петровича, отца Милицы, сражавшегося когда-то против турок в рядах русского войска и раненого
турецкой гранатой, оторвавшей ему обе ноги по колено, жила на скромную пенсию главы семейства. Великодушный русский государь повелел всех детей
капитана Петровича воспитывать на казенный счет в средних и высших учебных заведениях нашей столицы.
Он был тогда молодым
капитаном генерального штаба, участвовал перед объявлением войны России Турции в сербско-турецкой войне вместе с М. Г. Черняевым, а ко времени объявления войны находился в Кишинёве.
Прадед графа Аракчеева, Степан, умер
капитаном, служа в армейских полках; дед, Андрей, был убит в
турецком походе Миниха, армейским поручиком, а отец его, тоже Андрей, служил в гвардии, в Преображенском полку, и воспользовавшись милостивым манифестом 18 февраля 1762 года, по которому на волю дворян представлялось служить или не служить, вышел в отставку в чине поручика и удалился в свое небольшое поместье в 20 душ крестьян, которые при разделах пришлись в его долю из жалованного предку наследия, в тогдашнем Вышневолоцком уезде Тверской губернии.