Эй, кто пиво варил? Эй, кто затирал?
Варил пивушко сам Бог, затирал святый дух.
Сама матушка сливала, с Богом вкупе пребывала,
Святы ангелы носили, херувимы разносили,
Херувимы разносили, архангелы подносили…
Скажи, батюшка родной, скажи, гость дорогой,
Отчего пиво не пьяно? Али гостю мы не рады?
На святом кругу гулять, света Бога прославлять,
Рады, батюшка родной, рады, гость дорогой,
В золоту
трубу трубить, в живогласну возносить.
Неточные совпадения
Черт побери, есть так хочется, и в животе трескотня такая, как будто бы целый полк
затрубил в
трубы.
И вдруг
затрубила труба и забил барабан. Бородавкин, застегнутый на все пуговицы и полный отваги, выехал на белом коне. За ним следовал пушечный и ружейный снаряд. Глуповцы думали, что градоначальник едет покорять Византию, а вышло, что он замыслил покорить их самих…
«Вот и наша победа!» — раздались со всех сторон запорожские голоса,
затрубили в
трубы и выкинули победную хоругвь.
— А, пусть вас возьмут все черти! Ну, понимаешь, то, о чем теперь
трубят во все
трубы. Даже хамы уже громко разговаривают об этом…
Граф. А что вы думаете… ведь это очень-очень верное замечание! Вы глубоко изучили человеческую душу, Подхалимов! Но если б даже было и так… что ж, я готов! (Неожиданно вынимает из кармана
трубу и
трубит.)
Ты хочешь единения с народом? — прекрасно! выбирай проказу, ложись в навоз, ешь хлеб, сдобренный лебедой, надевай рваный пониток и жги книгу. Но не
труби в
трубу, не заражай воздуха запахом трубных огрехов! Трубные звуки могут только раздражать, а с таким непочатым организмом, как народ, дело кончается не раздражениями, а представлением доказательств.
— «Во гриднице княженецкой, у Владимира князя киевского, было пированье почестный стол, был пир про князей, бояр и могучих богатырей. А и был день к вечеру, а и был стол во полустоле, и послышалось всем за диво:
затрубила труба ратная. Возговорил Владимир князь киевский, солнышко Святославьевич: „Гой еси вы, князья, бояре, сильны могучие богатыри! Пошлите опроведать двух могучих богатырей: кто смеловал стать перед Киевом? Кто смеловал
трубить ко стольному князю Владимиру?“
Вот зазвонили дворцовые колокола,
затрубили трубы, и Иван Васильевич с благосклонным, приветливым лицом вошел в палату в сопровождении чудовского архимандрита, Левкия, Василия Грязного, Алексея Басманова, Бориса Годунова и Малюты Скуратова.
Но и эти слова не коснулись Александра, он продолжал все более задушевно, и, хотя голос его звучал негромко, казалось, что он
трубит в медную
трубу.
Напротив, этот мой приятель, после того, как я его выпорол, даже всем меня хвалил —
трубою про меня
трубил: «остро, говорит, постемпуе, — але человек, бардзо почтивый».
Слава в Киеве звенит,
В Новеграде
трубы громкие
трубят,
Во Путивле стяги бранные стоят...
Группа школьников в белых передниках — мальчики и девочки маршируют посредине дороги, от них искрами разлетается шум и смех, передние двое громко
трубят в
трубы, свернутые из бумаги, акации тихо осыпают их снегом белых лепестков. Всегда — а весною особенно жадно — смотришь на детей и хочется кричать вслед им, весело и громко...
Силан. Кто? Ступай, брат, ступай. Твоего тут дела никакого. Коли что есть, мы с хозяином промеж себя. Не в
трубу нам
трубить.
Трубит, это, в
трубу, словно в день Судный!
Я подъехал ближе, остановился; драгун начал опять
трубить; звуки
трубы сливались по-прежнему с воем ветра; а проклятый француз, как на смех, не подымал головы и, остановясь на одном месте, принялся чертить штыком по песку, вероятно, вензель какой-нибудь парижской красавицы.
Хорошо еще, что не все знают, что озорничать свободно, — иначе все, у кого мало-мальски досуг есть, непременно
затрубили бы в
трубы.
Акулина Ивановна. Отец! Что ты? То ли говоришь? Да хоть во все
трубы пускай
трубят… только бы жива-то осталась! Во все колокола пусть звонят…
Глафира Фирсовна. Откуда узнала-то? Слухом земля полнится: хоть в
трубы еще не
трубят, а разговор идет.
Государь,
Я датчанин. Нам, как и русским, любо,
Когда не
трубит бранная
труба,
Изведывать уменье или силу
Над чем пришлось.
Наймит Харько сам слыхал не один раз, как после того в местечке разносился звук
трубы, да такой звонкий, жалобный и протяжный… Это служка из школы на прощание
трубит вдогонку своему бедному брату, между тем как другие надевают в передней «патынки» (потому что в школу входят в одних чулках) и тихо расходятся по домам.
К Марье Ивановне подошла, хоть та и сидела одаль от круга Божьих людей. Встала Марья Ивановна, перекрестилась обеими руками, поклонилась в землю и осталась на коленях.
Затрубила пророчица в
трубу живогласную...
Как у нашего царя, Христа батюшки,
Так положено, так уложено:
Кому в ангелах быть и архангелом служить,
Кому быть во пророках, кому в мучениках,
Кому быть во святых, кому в праведных.
Как у нашего царя, Христа батюшки,
Уж и есть молодцы, все молоденькие,
Они ходят да гуляют по Сионской по горе,
Они
трубят во
трубы живогласные,
От них слышны голоса во седьмые небеса…
И перед склонившимся до земли и коленопреклоненным Максимом старец стал ходить в слове,
трубил в золотую
трубу живогласную, пророчествовал общую судьбу праведным: «Боритесь с исконным врагом, его же окаянное имя да не взыдет никому на уста.
— На колени становись!.. Крестись перед духом святым! В землю кланяйся! — заговорили вкруг нее, но Катенька вдруг «
затрубила в
трубу живогласную», и люди Божьи смолкли.
Все встали на колени, и начала Катенька возглашать «живое слово» и «
трубить в
трубу живогласную». Сначала всему собранью «общую судьбу» говорила, «пророчество сказывала».
Все верные-праведные считали ее уже достигшею полного совершенства, все надеялись, что вот на соборе она дойдет до исступления, заиграет в струны золотые,
затрубит в
трубу живогласную, и живыми реками польются из уст ее чудные пророчества.
— С дороги притомился, должно быть, — тихонько меж собой переговаривают. — Отдохнет,
затрубит в
трубу живогласную.
Затрубила труба,
затрубила,
Затрубила труба не простая,
Не простая
труба, золотая,
Золотая, архангельская!..
В это время Регана, которую, очевидно, отравила Гонерила, корчится от боли.
Трубят в
трубы, и входит Эдгар в забрале, скрывающем его лицо, и, не называя себя, вызывает Эдмунда. Эдгар ругает Эдмунда, Эдмунд обращает на голову Эдгара все его ругательства. Они дерутся, и Эдмунд падает. Гонерила в отчаянии.
Вслед за этим
трубят трубы, и входит король Лир с дочерьми и зятьями и говорит речь о том, что он по старости лет хочет устраниться от дел и разделить королевство между дочерьми.
Как оглушительно играет оркестр! Как гулко
трубят трубы!
Парадом командовал Оська Головастов (тот, который вместе с Юркой накрыл тайного виноторговца Богобоязненного).
Затрубила труба. Оська закричал...
Вскоре зазвонили дворцовые колокола,
затрубили трубы и Иоанн вошел в палату вместе с чудовским архимандритом Левкием, Василием Грязным, Алексеем Басмановым, Афанасием Вяземским, Борисом Годуновым и Малютой Скуратовым.
Затрубили побудок [Побудок — утренняя военная зоря, возвещаемая
трубами или барабанным боем.] у ставки фельдмаршальской, и тот же сигнал повторился во всех полках.
Успокоившись, нарезал он из бумаги, в меру монет, несколько кружков, переложил ими вычищенные монеты, потом, вздохнув, как будто разлучаясь с другом, свернул золото в старые обвертки, с другим вздохом уложил милое дитя в гроб его до нового свидания и готовился вдвинуть ящик на прежнее место, как вдруг собаки залились лаем и, немного погодя, сторож
затрубил в
трубу.
Через полчаса по всей армии
затрубили побудок; барабанный бой перекатился по всем линиям — и пятидесятитысячное русское войско, помолясь Отцу Всеобщему и вкусив насущного хлеба, тронулось и загремело по гати. Знамена развеялись, гобои,
трубы, литавры и фаготы зазычали, и песни, без которых русский нейдет на веселье и на горе, на торжество и на смерть, раздались по полкам.
Голоса приуныли,
Поникло веселие,
Трубят городенские
трубы.
Опять бы, кажется, пошел на улицу и на весь город
затрубил в медную
трубу: вставайте, победа! победа!