Неточные совпадения
Весь
мир представлялся испещренным черными
точками, в которых, под бой барабана, двигаются по прямой линии люди, и всё идут, всё идут.
— Интеллигент-революционер считается героем. Прославлен и возвеличен. А по смыслу деятельности своей он — предатель культуры. По намерениям — он враг ее. Враг нации. Родины. Он, конечно, тоже утверждает себя как личность. Он чувствует: основа
мира, Архимедова
точка опоры — доминанта личности. Да. Но он мыслит ложно. Личность должна расти и возвышаться, не опираясь на массу, но попирая ее. Аристократия и демократия. Всегда — это. И — навсегда.
— Он, как Толстой, ищет веры, а не истины. Свободно мыслить о истине можно лишь тогда, когда
мир опустошен: убери из него все — все вещи, явления и все твои желания, кроме одного: познать мысль в ее сущности. Они оба мыслят о человеке, о боге, добре и зле, а это — лишь
точки отправления на поиски вечной, все решающей истины…
Он рисует глаза кое-как, но заботится лишь о том, чтобы в них повторились учительские
точки, чтоб они смотрели точно живые. А не удастся, он бросит все, уныло облокотится на стол, склонит на локоть голову и оседлает своего любимого коня, фантазию, или конь оседлает его, и мчится он в пространстве, среди своих
миров и образов.
Очень характерно, что Л. Толстой и тогда, когда писал «Войну и
мир», и тогда, когда писал свои нравственно-религиозные трактаты, был безнадежно замкнут в кругу частной
точки зрения на жизнь, не желающей знать ничего, кроме индивидуальной жизни, ее радостей и горестей, ее совершенств или несовершенств.
Розанов хочет с художественным совершенством выразить обывательскую
точку зрения на
мир, тот взгляд старых тетушек и дядюшек, по которому государственная служба есть дело серьезное, а литература, идеи и пр. — пустяки, забава.
Есть две основные
точки зрения на соотношения кесаря, власти, государства, царства этого
мира и духа, духовной жизни человека, царства Божьего.
С
точки зрения благополучия нынешнего поколения можно согласиться на постыдный
мир, но это невозможно с
точки зрения ценности национальности и ее исторической судьбы.
Мир, открывавшийся передо мною, был нов и неожидан, или вернее: я смотрел на него с новой и неожиданной
точки зрения.
Харченко действительно имел виды на Полуянова, — он теперь на всех людей смотрел с
точки зрения завзятого газетчика.
Мир делился на две половины: людей, нужных для газеты, и — людей бесполезных.
С
точки зрения Лосского,
мир должен быть воспринят в абсолютной полноте, знание должно было бы достигнуть своей вожделенной цели.
Индийская идея метемпсихоза чужда и противна христианскому сознанию, так как противоречит религиозному смыслу земной истории человечества, в которой совершается искупление и спасение
мира, являлся Бог в конкретном образе человека, в которой Христос был единственной, неповторимой
точкой сближения и соединения Бога и человечества.
На земле, в земной истории человечества есть абсолютное касание иного
мира, и
точка этого касания единична и неповторима в своей конкретности.
Только в глубоких наших связях с универсальным бытием, в лежащей в нас
точке пересечения двух
миров и можно искать разгадки этой болезненности нашего восприятия
мира и самого процесса знания.
Христос есть единственная, неповторимая
точка соединения божеского и человеческого; только однажды в истории
мира можно было увидеть Бога во плоти, притронуться к Нему, прикоснуться к Его телу, ощутить Его близость.
Человечество — космический центр бытия, высшая
точка его подъема, душа
мира, которая соборно отпала от Бога и соборно же должна вернуться к Богу, обожиться.
Начало координат во всей этой истории — конечно, Древний Дом. Из этой
точки — оси Х-ов, Y-ов, Z-ов, на которых для меня с недавнего времени построен весь
мир. По оси Х-ов (Проспекту 59‑му) я шел пешком к началу координат. Во мне — пестрым вихрем вчерашнее: опрокинутые дома и люди, мучительно-посторонние руки, сверкающие ножницы, остро-капающие капли из умывальника — так было, было однажды. И все это, разрывая мясо, стремительно крутится там — за расплавленной от огня поверхностью, где «душа».
На целый
мир он смотрит с
точки зрения пайка; читает ли он какое-нибудь «сочинение» — думает:"Автор столько-то пайков себе выработал"; слышит ли, что кто-нибудь из его знакомых место новое получил — говорит:"Столько-то пайков ему прибавилось".
Какая отрада, какое блаженство, — думал Александр, едучи к ней от дяди, — знать, что есть в
мире существо, которое, где бы ни было, что бы ни делало, помнит о нас, сближает все мысли, занятия, поступки, — все к одной
точке и одному понятию — о любимом существе!
Впрочем, существенно вы одно запомните, что ни линии, ни
точки в вещественном
мире нет; первая есть четвероугольник, а вторая все-таки круг, многоугольник, и он в чистом виде существует только в нашем уме; это — прирожденное нам понятие из
мира духовного, и Сен-Мартен главным образом хочет показать в этих цифрах, как невещественные
точка и линия сливаются с вещественными треугольником и кругом, хотя то и другие никогда не утрачивают своих различий.
Мир убеждений и
мир шалопайства суть два совершенно различные
мира, не имеющие ни одной
точки соприкосновения.
Но, несмотря на всевозможные
точки зрения, всякий согласится, что есть такие преступления, которые всегда и везде, по всевозможным законам, с начала
мира считаются бесспорными преступлениями и будут считаться такими до тех пор, покамест человек останется человеком.
Над Монте-Соляро [Монте-Соляро — высшая горная
точка острова Капри, 585 м. над уровнем моря.] раскинулось великолепное созвездие Ориона, вершина горы пышно увенчана белым облаком, а обрыв ее, отвесный, как стена, изрезанный трещинами, — точно чье-то темное, древнее лицо, измученное великими думами о
мире и людях.
— Позвольте, вашество! с
точки зрения вашего личного успокоения, это, может быть, и благоразумно; но вы упускаете из вида, что люди в вашем положении не имеют права руководиться одними личными предпочтениями… Ведь за вами стоит не что-нибудь, а, так сказать, обширнейшая в
мире держава…
Такова была дедушкина мораль, и я, с своей стороны, становясь на его
точку зрения, нахожу эту мораль совершенно естественною. Нельзя жить так, как желал жить дедушка, иначе, как под условием полного исчезновения жизни в других. Дедушка это чувствовал всем нутром своим, он знал и понимал, что если
мир, по малой мере верст на десять кругом, перестанет быть пустыней, то он погиб. А мы?!
Живопись с нашей настоящей
точки зрения мы должны разделить на изображение отдельных фигур и групп, живопись, изображающую внешний
мир, и живопись, изображающую фигуры и группы среди ландшафта, или, выражаясь общее, среди обстановки.
А только с подобной
точки зрения, не находящей себе подтверждения в действительных чувствах и суждениях человека, и может эстетика утверждать, будто бы в
мире действительности красота есть явление редкое.
Чего же вам еще, ведь уж выше этого нет ничего, и с этой
точки они сами начинают весь
мир судить и виновных, то есть чуть-чуть на них не похожих, тотчас же казнить.
Отступив от
мира и рассматривая его с отрицательной
точки, им не захотелось снова взойти в
мир; им показалось достаточным знать, что хина лечит от лихорадки, для того чтоб вылечиться; им не пришло в голову, что для человека наука — момент, по обеим сторонам которого жизнь: с одной стороны — стремящаяся к нему — естественно-непосредственная, с другой — вытекающая из него — сознательно-свободная; они не поняли, что наука — сердце, в которое втекает темная венозная кровь не для того, чтоб остаться в нем, а чтоб, сочетавшись с огненным началом воздуха, разлиться алой артериальной кровью.
Природа и наука — два выгнутые зеркала, вечно отражающие друг друга; фокус,
точку пересечения и сосредоточенности между оконченными
мирами природы и логики, составляет личность человека.
Ставши опять на любовной
точке, мы сдружились снова, и тут моя Анисинька сказала, что она ожидала другого доказательства любви моей, а именно: как я-де богат, а она бедная девушка, а в случае моей смерти братья отберут все, а ее, прогнавши, заставят по
миру таскаться: так, в предупреждение того, не худо бы мне укрепить ей часть имения…
Это качество Флегонт Флегонтович ценил в себе и в других выше всего на свете и с этой
точки зрения смотрел на целый
мир.
Уйти? Но куда же? Павел — тот вскинул свою палку на плечи, шел, шел по прямой дороге, все уменьшаясь, мелькнул беленькой
точкой у самого леса, который составлял для мальчика грань видимого
мира. Мелькнул еще раз и скрылся. Будет ли ему там хорошо или дурно, найдет ли он там забвение горькой обиды, спокойствие, счастье или тягчайшие, еще более жестокие обиды?..
Как капля, в море опущенна,
Вся твердь перед Тобой сия;
Но что мной зримая вселенна,
И что перед Тобою я? —
В воздушном океане оном,
Миры умножа миллионом
Стократ других
миров, и то,
Когда дерзну сравнить с Тобою,
Лишь будет
точкою одною;
А я перед Тобой — ничто.
С
точки зрения счастья вопрос жизни неразрешим, так как самые высокие наши стремления мешают нам быть счастливыми. С
точки зрения долга то же затруднение, так как исполненный долг дает
мир, а не счастье.
С нашей
точки зрения, понятия годятся только для того, чтобы с возможной точностью описать, рассказать содержание той мистической интуиции, в которой непосредственно открывается каждому, в меру его духа, софийность
мира [Аргументами трансцендентально-спекулятивными нельзя снять интуитивно данную проблему софийности
мира и разъяснить ее в духе гносеологического формализма (посягательство к чему и делает над платонизмом Марбургская школа).
Мы не притязаем иметь Бога в чувстве иначе, чем через впечатления, возбужденные в нас
миром, и только в этой форме я мог говорить о Нем… тот, кто это отрицает, с
точки зрения своего чувства и переживания будет безбожником» (102, ср. далее 103).
Эгоцентрик обыкновенно не персоналистически определяет своё отношение к
миру и людям, он именно легко становится на
точку зрения объектной установки ценностей.
Личность не порождается родовым космическим процессом, не рождается от отца и матери, она происходит от Бога, является из другого
мира; она свидетельствует о том, что человек есть
точка пересечения двух
миров, что в нем происходит борьба духа и природы, свободы и необходимости, независимости и зависимости.
Греческая
точка зрения на
мир основана была на эстетическом созерцании целого.
Человек есть
точка пересечения двух
миров.
В этой огненной
точке только и может начаться преображение
мира.
Раскаяние предполагает дуализм двух
миров, предполагает, что человек есть
точка встречи пересечения двух порядков бытия.
С абсолютной, нормативной
точки зрения война есть зло, но с относительной
точки зрения она может быть злом наименьшим и даже благом вследствие того, что абсолютные нравственные начала действуют в темной и греховной среде
мира.
В любви эротической дана высшая
точка напряжения жизни, и она же влечет к гибели и смерти в
мире.
Иохим из Флориды, св. Франциск Ассизский, Ж. Варажин с его «Золотой легендой», Джотто, Данте — вот высшая
точка мистического напряжения западного
мира.
Пол есть
точка пересечения двух
миров в организме человека.
Тление и смертоносный распад вошли в
мир через
точку пола.
Пол есть не только
точка пересечения двух
миров в человеке, но и
точка пересечения человека с космосом, микрокосма с макрокосмом.
«
Мир» поймал Адама и владеет им через пол, в
точке сексуальности прикован Адам к природной необходимости.