Неточные совпадения
— Хорошо, — сказал Тарас и потом, подумав, обратился к козакам и проговорил так: — Жида будет всегда время повесить, когда будет нужно, а на сегодня отдайте его мне. — Сказавши это, Тарас повел его к своему
обозу, возле которого стояли козаки его. — Ну, полезай под
телегу, лежи там и не пошевелись; а вы, братцы, не выпускайте жида.
— Да, а ребятишек бросила дома — они ползают с курами, поросятами, и если нет какой-нибудь дряхлой бабушки дома, то жизнь их каждую минуту висит на волоске: от злой собаки, от проезжей
телеги, от дождевой лужи… А муж ее бьется тут же, в бороздах на пашне, или тянется с
обозом в трескучий мороз, чтоб добыть хлеба, буквально хлеба — утолить голод с семьей, и, между прочим, внести в контору пять или десять рублей, которые потом приносят вам на подносе… Вы этого не знаете: «вам дела нет», говорите вы…
Отец мой вовсе не раньше вставал на другой день, казалось, даже позже обыкновенного, так же продолжительно пил кофей и, наконец, часов в одиннадцать приказывал закладывать лошадей. За четвероместной каретой, заложенной шестью господскими лошадями, ехали три, иногда четыре повозки: коляска, бричка, фура или вместо нее две
телеги; все это было наполнено дворовыми и пожитками; несмотря на
обозы, прежде отправленные, все было битком набито, так что никому нельзя было порядочно сидеть.
В темноте тащится ночной благоуханный
обоз — десятка полтора бочек, запряженных каждая парой ободранных, облезлых кляч. Между бочкой и лошадью на
телеге устроено веревочное сиденье, на котором дремлет «золотарь» — так звали в Москве ассенизаторов.
Из Туляцкого конца дорога поднималась в гору. Когда
обоз поднялся, то все возы остановились, чтобы в последний раз поглядеть на остававшееся в яме «жило». Здесь провожавшие простились. Поднялся опять рев и причитания. Бабы ревели до изнеможения, а глядя на них, голосили и ребятишки. Тит Горбатый надел свою шляпу и двинулся: дальние проводы — лишние слезы. За ним хвостом двинулись остальные
телеги.
Тит Горбатый выехал на смоленой новой
телеге в голове всего
обоза.
В этой темноте никак нельзя было отличить стоящего здесь господского тарантаса от окружающих его
телег тяжелого троечного
обоза.
На первом беспрестанно встречаете вы длинные ряды
обозов, нагруженных товарами; там же лежат богатые и торговые села: Богородское, Ухтым, Укан, Уни, Вожгалы (последние два немного в стороне) — это центры местной земледельческой промышленности; на втором все пустынно, торговых сел вовсе нет, и в течение целой недели проедет лишь почтовая
телега, запряженная парой и везущая два предписания и сотню подтверждений местным дремотствующим властям, да письмо к секретарю какого-нибудь присутственного места от губернского его кума и благо-приятеля.
Эк сколько
телег за собой везут, целый
обоз!..»
Вся публика шла пешком, держась более просохших высоких рубежей, где уже зеленела первая изумрудная травка, а по дороге следовал
обоз, состоявший из
телеги, запряженной старою буланою лошадью.
За нами полз маленький
обоз с партиею, то есть две
телеги, из которых на одной везли провиант и инструменты, а на другой рабочих.
Наконец наступил и канун первого мая. С раннего утра в Причине все поднялось на ноги, даже не было видно пьяных. Партии рабочих уже были в полном сборе и толпились кучками около изб, где жили хозяева, или около
обозов. Приготовляли лошадей, мазали
телеги, бегали и суетились, как перед настоящим походом. Только хозяева старались казаться спокойными, но в то же время зорко сторожили друг друга — кто первый не утерпит и тронется в путь. Свои лазутчики и соглядатаи зорко следили за каждым движением.
Дело было летом. Собрались на зорьке
обозы за крепость, вышли провожатые солдаты и тронулись по дороге. Жилин ехал верхом, а
телега с его вещами шла в
обозе.
На возах и в
обозах, рядом и позади
телег, ломовой, в измятой шляпенке или засаленном картузе, с мощной спиной, в красной жилетке и пудовых сапогах, шагает с перевалом, невозмутимо-стойко, с трудовой ленью, покрикивая, ругаясь, похлестывает кнутом своего чалого широкогрудого и всегда опоенного мерина под раскрашенной дугой.
На одной из станций он обогнал
обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней
телеге, что-то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые, молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.