Неточные совпадения
И, позабыв столицы дальной
И блеск и шумные пиры,
В глуши Молдавии печальной
Она смиренные шатры
Племен бродящих посещала,
И между ими одичала,
И позабыла речь богов
Для скудных, странных языков,
Для песен степи, ей любезной…
Вдруг изменилось всё кругом,
И вот она
в саду моем
Явилась барышней уездной,
С печальной думою
в очах,
С французской
книжкою в руках.
Тяжелый нос бабушки обиженно краснел, и она уплывала медленно, как облако на закате солнца. Всегда
в руке ее французская
книжка с зеленой шелковой закладкой, на закладке вышиты черные слова...
— Создателем действительных культурных ценностей всегда был инстинкт собственности, и Маркс вовсе не отрицал этого. Все великие умы благоговели пред собственностью, как основой культуры, — возгласил доцент Пыльников, щупая правой
рукою графин
с водой и все размахивая левой, но уже не
с бумажками
в ней, а
с какой-то зеленой
книжкой.
Выскочила Сомова
с маленькой пачкой
книжек в руке и крикнула
в дверь комнаты Варвары...
Все они среднего возраста, за тридцать, а одна старушка
в очках, седая,
с капризно надутыми губами и
с записной
книжкой в руке, — она действует
книжкой, как веером, обмахивая темное маленькое личико.
— Вот уж почти два года ни о чем не могу думать, только о девицах. К проституткам идти не могу, до этой степени еще не дошел. Тянет к онанизму, хоть
руки отрубить. Есть, брат,
в этом влечении что-то обидное до слез, до отвращения к себе.
С девицами чувствую себя идиотом. Она мне о
книжках, о разных поэзиях, а я думаю о том, какие у нее груди и что вот поцеловать бы ее да и умереть.
О, пусть, пусть эта страшная красавица (именно страшная, есть такие!) — эта дочь этой пышной и знатной аристократки, случайно встретясь со мной на пароходе или где-нибудь, косится и, вздернув нос,
с презрением удивляется, как смел попасть
в первое место,
с нею рядом, этот скромный и плюгавый человечек
с книжкой или
с газетой
в руках?
Мы вообще знаем Европу школьно, литературно, то есть мы не знаем ее, а судим à livre ouvert, [Здесь:
с первого взгляда (фр.).] по
книжкам и картинкам, так, как дети судят по «Orbis pictus» о настоящем мире, воображая, что все женщины на Сандвичевых островах держат
руки над головой
с какими-то бубнами и что где есть голый негр, там непременно,
в пяти шагах от него, стоит лев
с растрепанной гривой или тигр
с злыми глазами.
Рассказы эти передавались без малейших прикрас и утаек, во всеуслышание, при детях, и, разумеется, сильно действовали на детское воображение. Я, например, от роду не видавши тетеньки, представлял себе ее чем-то вроде скелета (такую женщину я на картинке
в книжке видел),
в серо-пепельном хитоне,
с простертыми вперед
руками, концы которых были вооружены острыми когтями вместо пальцев,
с зияющими впадинами вместо глаз и
с вьющимися на голове змеями вместо волос.
Тем не менее, как женщина изобретательная, она нашлась и тут. Вспомнила, что от старших детей остались
книжки, тетрадки, а
в том числе и прописи, и немедленно перебрала весь учебный хлам. Отыскав прописи, она сама разлиновала тетрадку и, усадив меня за стол
в смежной комнате
с своей спальней, указала, насколько могла, как следует держать
в руках перо.
Аня. Приезжаем
в Париж, там холодно, снег. По-французски говорю я ужасно. Мама живет на пятом этаже, прихожу к ней, у нее какие-то французы, дамы, старый патер
с книжкой, и накурено, неуютно. Мне вдруг стало жаль мамы, так жаль, я обняла ее голову, сжала
руками и не могу выпустить. Мама потом все ласкалась, плакала…
Но он предупредил мой вопрос.
В руках его была паспортная
книжка, на которую он смотрел
с каким-то недоумением, словно ему казалось странным, что последний листок, заключающий отметку о возвращении, вдруг исчез.
— Мы, ваше превосходительство, народ-то не из
книжек знаем! Мы его видели — вот как (
рука поднимается и ставится на недалеком расстоянии перед глазами, ладонью внутрь)! мы
в курных избах, ваше превосходительство, ночевывали! мы хлеб
с лебедой едали! — говорили мы бойко и весело.
Сначала
с улыбкой, потирая
руки от гордого удовольствия владеть какой-нибудь тайной, он объявил мне, что
книжки все пренезаметно перенесены к нам и стоят
в уголку,
в кухне, под покровительством Матрены.
Джемма засмеялась, ударила брата по
руке, воскликнула, что он «всегда такое придумает!» Однако тотчас пошла
в свою комнату и, вернувшись оттуда
с небольшой
книжкой в руке, уселась за столом перед лампой, оглянулась, подняла палец — «молчать, дескать!» — чисто итальянский жест — и принялась читать.
— Как странно, — сказала Вера
с задумчивой улыбкой. — Вот я держу
в своих
руках вещь, которой, может быть, касались
руки маркизы Помпадур или самой королевы Антуанетты… Но знаешь, Анна, это только тебе могла прийти
в голову шальная мысль переделать молитвенник
в дамский carnet [Записная
книжка (франц.).]. Однако все-таки пойдем посмотрим, что там у нас делается.
Затем провез его к портному, платья ему купил полный комплект, нанял ему квартиру через два дома от редакции, подписал обязательство платить за его помещение и, вернувшись
с ним к себе домой, выдал ему две
книжки для забора товара
в мясной и
в колониальных лавках, условившись
с ним таким образом, что половина заработанных им денег будет идти
в погашение этого забора, а остальная половина будет выдаваться ему на
руки.
Из последних один очень молодой артиллерист, всего только на днях приехавший из одного учебного военного заведения, мальчик молчаливый и еще не успевший составить знакомства, вдруг очутился теперь у Виргинского
с карандашом
в руках и, почти не участвуя
в разговоре, поминутно отмечал что-то
в своей записной
книжке.
Этот прапорщик Эркель был тот самый заезжий офицерик, который на вечере у Виргинского просидел всё время
с карандашом
в руках и
с записною
книжкой пред собою.
Они и теперь приходили к моему хозяину утром каждого воскресенья, рассаживались на скамьях вокруг кухонного стола и, ожидая хозяина, интересно беседовали. Хозяин шумно и весело здоровался
с ними, пожимая крепкие
руки, садился
в передний угол. Появлялись счеты, пачка денег, мужики раскладывали по столу свои счета, измятые записные
книжки, — начинался расчет за неделю.
Ни наук, ни искусств он не знал; но если попадалась под
руку книжка с картинками, то рассматривал ее
с удовольствием.
В особенности нравилась ему повесть о похождениях Робинзона Крузое на необитаемом острове (к счастью, изданная
с картинками).
— Это все глупости, Олеся! — возразил я горячо. — Ты через полгода сама себя не узнаешь. Ты не подозреваешь даже, сколько
в тебе врожденного ума и наблюдательности. Мы
с тобой вместе прочитаем много хороших
книжек, познакомимся
с добрыми, умными людьми, мы
с тобой весь широкий свет увидим, Олеся… Мы до старости, до самой смерти будем идти
рука об
руку, вот как теперь идем, и не стыдиться, а гордиться тобой я буду и благодарить тебя!..
По щеке у Лиды поползла крупная слеза и капнула на
книжку. Саша тоже опустила глаза и покраснела, готовая заплакать. Лаптев от жалости не мог уже говорить, слезы подступили у него к горлу; он встал из-за стола и закурил папироску.
В это время сошел сверху Кочевой
с газетой
в руках. Девочки поднялись и, не глядя на него, сделали реверанс.
Бывало, забыв лекции и тетради, сидит он
в невеселой гостиной осининского дома, сидит и украдкой смотрит на Ирину: сердце
в нем медленно и горестно тает и давит ему грудь; а она как будто сердится, как будто скучает, встанет, пройдется по комнате, холодно посмотрит на него, как на стол или на стул, пожмет плечом и скрестит
руки; или
в течение целого вечера, даже разговаривая
с Литвиновым, нарочно ни разу не взглянет на него, как бы отказывая ему и
в этой милостыне; или, наконец, возьмет
книжку и уставится
в нее, не читая, хмурится и кусает губы, а не то вдруг громко спросит у отца или у брата: как по-немецки"терпение"?
Руки у него тряслись, на висках блестел пот, лицо стало добрым и ласковым. Климков, наблюдая из-за самовара, видел большие, тусклые глаза Саши
с красными жилками на белках, крупный, точно распухший нос и на жёлтой коже лба сеть прыщей, раскинутых венчиком от виска к виску. От него шёл резкий, неприятный запах. Пётр, прижав
книжку к груди и махая
рукой в воздухе,
с восторгом шептал...
Он, бывало, прежде всего зайдет
в конюшню посмотреть, ест ли кобылка сено (у Ивана Ивановича кобылка саврасая,
с лысинкой на лбу; хорошая очень лошадка); потом покормит индеек и поросенков из своих
рук и тогда уже идет
в покои, где или делает деревянную посуду (он очень искусно, не хуже токаря, умеет выделывать разные вещи из дерева), или читает
книжку, печатанную у Любия Гария и Попова (названия ее Иван Иванович не помнит, потому что девка уже очень давно оторвала верхнюю часть заглавного листка, забавляя дитя), или же отдыхает под навесом.
Будучи по воспитанию совершенно чужд прикладных знаний, он обыкновенно приступает к сельскохозяйственному делу
с печатной
книжкой в руках.
Я отыскал Мухоедова
в глубине рельсовой катальной; он сидел на обрубке дерева и что-то записывал
в свою записную
книжку; молодой рабочий
с красным от огня лицом светил ему, держа
в руке целый пук зажженной лучины; я долго не мог оглядеться
в окружавшей темноте, из которой постепенно выделялись остовы катальных машин, темные закоптелые стены и высокая железная крыша
с просвечивавшими отверстиями.
Я взял измятую
книжку, выпустил
руку хозяина и отошел на свое место, а он, наклоня голову, прошел, как всегда, молча на двор.
В мастерской долго молчали, потом пекарь резким движением отер пот
с лица и, топнув ногою, сказал...
Когда Осип со своею оброчною
книжкой вошел
в избу старосты, становой, худощавый старик
с длинными седыми бакенами,
в серой тужурке, сидел за столом
в переднем углу и что-то записывал.
В избе было чисто, все стены пестрели от картин, вырезанных из журналов, и на самом видном месте около икон висел портрет Баттенберга, бывшего болгарского князя. Возле стола, скрестив
руки, стоял Антип Седельников.
Какая-нибудь швея из магазина перебежит через Невский проспект
с коробкою
в руках, какая-нибудь жалкая добыча человеколюбивого повытчика, пущенная по миру во фризовой шинели, какой-нибудь заезжий чудак, которому все часы равны, какая-нибудь длинная высокая англичанка
с ридикюлем и
книжкою в руках, какой-нибудь артельщик, русский человек
в демикотоновом сюртуке
с талией на спине,
с узенькою бородою, живущий всю жизнь на живую нитку,
в котором всё шевелится: спина, и
руки, и ноги, и голова, когда он учтиво проходит по тротуару, иногда низкий ремесленник; больше никого не встретите вы на Невском проспекте.
Я любил натуральную историю
с детских лет;
книжка на русском языке (которой названия не помню)
с лубочными изображеньями зверей, птиц, рыб, попавшаяся мне
в руки еще
в гимназии,
с благоговеньем, от доски до доски, была выучена мною наизусть.
Они ударили по
рукам, и я тут же на листке, вырванном из записной
книжки, наскоро написал условие, буквы которого расплывались от снега. Фрол тщательно свернул мокрую бумажку и сунул
в голенище.
С этой минуты он становился обладателем хорошей лодки, единственного достояния Микеши, которому
в собственность переходила старая тяжелая лодка Фрола.
В глазах старого ямщика светилась радость, тонкие губы складывались
в усмешку. Очевидно, теперь он имел еще больше оснований считать Микешу полоумным…
На следующий день,
в назначенный час, учитель взял
в руки книжку, из которой задан был урок Алеше, подозвал его к себе и велел проговорить заданное. Все дети
с любопытством обратили на Алешу внимание, и сам учитель не знал, что подумать, когда Алеша, несмотря на то что вовсе накануне не твердил урока, смело встал со скамейки и подошел к нему. Алеша нимало не сомневался
в том, что и этот раз ему удастся показать свою необыкновенную способность; он раскрыл рот… и не мог выговорить ни слова!
После чая и ужина Корней тотчас же ушел
в горницу, где спал
с Марфой и маленькой дочкой. Марфа оставалась
в большой избе убирать посуду. Корней сидел один у стола, облокотившись на
руку, и ждал. Злоба на жену все больше и больше ворочалась
в нем. Он достал со стены счеты, вынул из кармана записную
книжку и, чтобы развлечь мысли, стал считать. Он считал, поглядывая на дверь и прислушиваясь к голосам
в большой избе.
Он встал, хотел было долго и сладко потянуться уставшим телом, но вспомнил, что
в пост грех это делать, и сдержался. Быстро потерев
рукой об
руку, точно при умыванье, он опять присел к столу и развернул ветхую записную
книжку с побуревшими от частого употребления нижними концами страниц. Вслед за записями крахмального белья, адресами и днями именин, за графами прихода и расхода шли заметки для памяти, написанные бегло,
с сокращениями
в словах, но все тем же прекрасным писарским почерком.
Ашанин, имеющий поручение от адмирала сделать описание Сайгона и входа
в него, конечно, был наверху
с биноклем и
с записной
книжкой в руках,
в которую он набрасывал время от времени заметки и частенько-таки отводил глаза от берега и взглядывал вниз, на трап,
в надежде увидать миссис Уайт.
— Кажется, немножко понимаю, а впрочем, там много, что мне не по уму, —
с простодушной, детской откровенностью и милой простотой отвечала Дуня, восторженно глядя на Марью Ивановну и горячо целуя ее
руку. — И
в других
книжках тоже не всякое слово могу понимать… Неученая ведь я!.. А уж как рада я вам, Марья Ивановна!.. Вы ученая, умная — теперь вы мне все растолкуете.
4 декабря рано утром он вышел из фанзы
с записной
книжкой в руках, но тотчас вернулся и сообщил, что на небе появились какие-то яркие цвета.
И Илька, облокотившись о плечо репортера, принялась шептать ему на ухо. Шептала она очень долго,
с жаром, жестикулируя
руками. Он записал кое-что
в свою репортерскую
книжку.
Вошел Гаврила Иванович
в халате,
с ярко-оранжевою
книжкою «Вестника Европы»
в руках.
Я молча прошелся по комнате, сел к столу. Около склянки
с чернилами аккуратною стопочкою были сложены все конспекты, записная
книжка, потертый кожаный портсигар. Паспорт был раскрыт.
В рубрике: «Перемены, происшедшие
в служебном, общественном или семейном положении владельца
книжки»,
рукою Алеши четко было вписано...
Подгорин хотел сказать, что он сам стеснен
в деньгах, и подумал, что лучше эти двести рублей отдать какому-нибудь бедняку или просто даже проиграть
в карты, но страшно сконфузился и, чувствуя себя
в этой маленькой комнатке
с одной свечой, как
в ловушке, желая отделаться поскорее от этого дыхания, от мягких
рук, которые держали его за талию и, казалось, уже прилипли, стал быстро искать
в карманах свою записную
книжку, где были деньги.
Что такое?
В чем дело? Лелька поглядывала на работницу.
Руки ее покраснели, кое-где даже как будто вздулись волдыри. Леля стала ходить по приемной, как будто случайно подошла к углу, уронила на кафельный пол свою красную книжку-пропуск, нагнулась и вместе
с книжкою подняла пузырек. Трехгранный, рубчатый; на цветной этикетке — «Уксусная эссенция». Лелька побледнела. Сердце заколотилось.
В другом письме рассказывала также барыня, как она виделась со своей дочерью, которая умерла
в прошлом году, и даже держала
в руках ее игрушку. Эта же барыня рекомендует какую-то
книжку."Непременно, пишет, достаньте, без нее для вас нет спасения". Все слушали
с умилением. Кто-то даже прослезился.
— По
рукам! Но мы удалились от Руссо. Разверни ты эту красную
книжку на странице двести тридцать седьмой, так кажется. Руссо тут описывает вторую, по счету, женщину,
с которой он был
в связи.
Недаром Герберт Спенсер был когда-то его любимым мыслителем. И он может не без гордости сказать, что хорошо его штудировал даже
в подлиннике. Теперь у него нет столько времени, чтобы перечитывать,
с карандашом
в руках и
книжкой заметок, своих любимых авторов, как бывало
в деревне, лет пятнадцать тому назад; но ему кажется, что именно
в книгах этого британца он и нашел бы объяснение и оправдание всему, что исподволь стало проситься наружу и отводить его все больше и больше от прежней программы жизни.
Этот отрывистый разговор происходил
в день самоубийства князя
в одном из комфортабельных номеров «Hotel des Anglais» между вошедшим
в номер мужчиной, среднего роста, лет тридцати пяти,
с добродушным чисто русским лицом, невольно вызывавшим симпатию,
с грустным выражением добрых серых глаз,
в которых светился недюжинный ум, и молодой женщиной, светлой шатенкой, лет двадцати пяти, сидевшей
в глубоком кресле
с французской
книжкой в руках.
Огромный письменный стол был завален бумагами, раскрытыми
книжками «уставов», а массивная чернильница была украшена бронзовой статуэткой Фемиды,
с весами
в одной
руке и мечем
в другой.
Дома, впрочем, была только одна Надежда Сергеевна, которая и поджидала остальных, сидя
с французской
книжкой в руках,
в покойном chaise longue, на громадной террасе дома, выходящей
в роскошный цветник и утопающей
в зелени тропических деревьев.