Неточные совпадения
Может быть, Илюша уж давно замечает и понимает, что говорят и делают при нем: как батюшка его, в плисовых панталонах, в коричневой суконной ваточной куртке, день-деньской только и знает, что
ходит из угла в угол, заложив руки назад, нюхает табак и сморкается, а матушка переходит от
кофе к чаю, от чая к обеду; что родитель и не вздумает никогда поверить, сколько копен скошено или сжато, и взыскать
за упущение, а подай-ко ему не скоро носовой платок, он накричит о беспорядках и поставит вверх дном весь дом.
Но только Обломов ожил, только появилась у него добрая улыбка, только он начал смотреть на нее по-прежнему ласково, заглядывать к ней в дверь и шутить — она опять пополнела, опять хозяйство ее пошло живо, бодро, весело, с маленьким оригинальным оттенком: бывало, она движется целый день, как хорошо устроенная машина, стройно, правильно,
ходит плавно, говорит ни тихо, ни громко, намелет
кофе, наколет сахару, просеет что-нибудь, сядет
за шитье, игла у ней
ходит мерно, как часовая стрелка; потом она встанет, не суетясь; там остановится на полдороге в кухню, отворит шкаф, вынет что-нибудь, отнесет — все, как машина.
Была их гувернантка, m-lle Ernestine, которая
ходила пить
кофе к матери Андрюши и научила делать ему кудри. Она иногда брала его голову, клала на колени и завивала в бумажки до сильной боли, потом брала белыми руками
за обе щеки и целовала так ласково!
Акулины уже не было в доме. Анисья — и на кухне, и на огороде, и
за птицами
ходит, и полы моет, и стирает; она не управится одна, и Агафья Матвеевна, волей-неволей, сама работает на кухне: она толчет, сеет и трет мало, потому что мало выходит
кофе, корицы и миндалю, а о кружевах она забыла и думать. Теперь ей чаще приходится крошить лук, тереть хрен и тому подобные пряности. В лице у ней лежит глубокое уныние.
Целый день
прошел в удовольствиях. Сперва чай пили, потом
кофе, потом завтракали, обедали, после обеда десерт подавали, потом простоквашу с молодою сметаной, потом опять пили чай, наконец ужинали. В особенности мне понравилась
за обедом «няня», которую я два раза накладывал на тарелку. И у нас, в Малиновце, по временам готовили это кушанье, но оно было куда не так вкусно. Ели исправно, губы у всех были масленые, даже глаза искрились. А тетушка между тем все понуждала и понуждала...
Брагин думал, что после
кофе они пойдут в кабинет и он там все обскажет Жареному про свое дело, зачем приехал в Бурнаши; но вышло не так: из-за стола Жареный повел гостя не в кабинет, а в завод, куда
ходил в это время каждый день.
Рождественские Святки
прошли скучно, в смутных ожиданиях чего-то недоброго. Накануне Нового года
за утренним
кофе Орлов неожиданно объявил, что начальство посылает его с особыми полномочиями к сенатору, ревизующему какую-то губернию.
Всякий день неизменно, в восемь часов утра, ему приносили в его комнату стакан
кофе со свежею булкою; в два часа Дорушка звала его в столовую, где был приготовлен легкий завтрак, потом он
проходил с Дорою (которой была необходима прогулка) от Владимирской до Адмиралтейства и назад; в пять часов садились
за стол, в восемь пили вечерний чай и в двенадцать ровно расходились по своим комнатам.
Уроки начались; Шульц был необыкновенно доволен таким вниманием Истомина; мать ухаживала
за ним и поила его
кофе, и только одна Ида Ивановна молчала. Я
ходил редко, и то в те часы, когда не ожидал там встретить Истомина.
И, круто повернувшись, я пошел в переднюю, оделся и быстро вышел.
Проходя через сад в людскую кухню, где я хотел приказать запрячь мне лошадь, я был остановлен встречей… Навстречу мне с маленькой чашечкой
кофе шла Надя Калинина. Она тоже была на свадьбе Урбенина, но какой-то неясный страх заставлял меня избегать с ней разговора, и
за весь день я ни разу не подошел к ней и не сказал с нею ни одного слова…
Прошло полтора месяца. Николай Леопольдович уже недели с две как перебрался с дачи на свою петербургскую квартиру. Был седьмой час вечера. В семье Гиршфельдов только что отобедали и, не выходя из столовой, пили
кофе Николай Николаевич Арефьев и Зыкова. Разговор, как
за последнее время почти постоянно, вертелся на производимом следствии. В передней раздался звонок. Гиршфельд вздрогнул.
Он
сошел в столовую, где имел привычку пить свой утренний
кофе, и, к удивлению своему, застал здесь
за столом совершенно одетую жену, перед которой была английская книга, а у ног ее лежала ее огромная черная собака Рапо.