Молодые его побеги еще были неприметны, а старые гривы
сухого камыша, не скошенного в прошедшую осень, неприятно желтели между зеленеющих краев прудового разлива и, волнуемые ветром, еще неприятнее, как-то безжизненно шумели.
Неточные совпадения
Вечером у всех было много свободного времени. Мы сидели у костра, пили чай и разговаривали между собой.
Сухие дрова горели ярким пламенем.
Камыши качались и шумели, и от этого шума ветер казался сильнее, чем он был на самом деле. На небе лежала мгла, и сквозь нее чуть-чуть виднелись только крупные звезды. С озера до нас доносился шум прибоя. К утру небо покрылось слоистыми облаками. Теперь ветер дул с северо-запада. Погода немного ухудшилась, но не настолько, чтобы помешать нашей экскурсии.
В исходе мая бекасы выводятся и держатся сначала в крепких болотных местах: в кустах, топях и молодых
камышах; как же скоро бекасята подрастут, то мать переводит их в луговые части болот, где
суше и растет высокая, густая трава, и остается с ними там, пока они совершенно вырастут.
Селезень присядет возле нее и заснет в самом деле, а утка, наблюдающая его из-под крыла недремлющим глазом, сейчас спрячется в траву, осоку или
камыш; отползет, смотря по местности, несколько десятков сажен, иногда гораздо более, поднимется невысоко и, облетев стороною, опустится на землю и подползет к своему уже готовому гнезду, свитому из
сухой травы в каком-нибудь крепком, но не мокром, болотистом месте, поросшем кустами; утка устелет дно гнезда собственными перышками и пухом, снесет первое яйцо, бережно его прикроет тою же травою и перьями, отползет на некоторое расстояние в другом направлении, поднимется и, сделав круг, залетит с противоположной стороны к тому месту, где скрылась; опять садится на землю и подкрадывается к ожидающему ее селезню.
Верстах в трех от станицы, со всех сторон открылась степь, и ничего не было видно, кроме однообразной, печальной,
сухой равнины, с испещренным следами скотины песком, с поблекшею кое-где травой, с низкими
камышами в лощинах, с редкими чуть проторенными дорожками и с ногайскими кочевьями, далеко — далеко видневшимися на горизонте.
Так, вероятно, родилась удочка; почти такова она и теперь в деревнях у крестьянских мальчишек: загнутый крючком гвоздь без шляпки, крючок из проволоки или булавки, привязанный на нитку, с камешком вместо грузила и палочкою
сухого дерева или
камыша вместо наплавка… ведь это почти удочка дикаря.
Он быстрыми шагами спустился в овраг, где протекал небольшой гремучий ручей, который, прыгая через камни и пробираясь между
сухими вербами, с журчанием терялся в густых
камышах и безмолвно сливался с <Сурою>.
Возле него возвышалась густая стена
камыша;
сухие высокие стебли, волнуясь и шелестя, то наклонялись все разом к нему с участливым любопытством, то отшатывались в испуге назад.
Сколько переслушал я его рассказов, сидя с ним в пахучей тени, на
сухой и гладкой траве, под навесом серебристых тополей, или в
камышах над прудом, на крупном и сыроватом песку обвалившегося берега, из которого, странно сплетаясь, как большие черные жилы, как змеи, как выходцы подземного царства, торчали узловатые коренья!