Неточные совпадения
Редко
судьба сталкивала его с женщиною в обществе до такой степени, чтоб он мог вспыхнуть на несколько дней и почесть себя влюбленным. От этого его любовные интриги не разыгрывались в
романы: они останавливались в самом начале и своею невинностью, простотой и чистотой не уступали повестям любви какой-нибудь пансионерки на возрасте.
«А что, — думалось ему, — не уверовать ли и мне в бабушкину
судьбу: здесь всему верится, — и не смириться ли, не склонить ли голову под иго этого кроткого быта, не стать ли героем тихого
романа?
Судьба пошлет и мне долю, удачу, счастье. Право, не жениться ли!..»
Вот что-то похожее: бродит, не примиряется с
судьбой, ничего не делает (я хоть рисую и хочу писать
роман), по лицу видно, что ничем и никем не доволен…
— Какая же это
судьба?
роман, что ли, так называется, али оракул, толкование снов?
Роман писался любовно, но тяжело и долго. Куда легче давались Александрову его милые акварельные картинки и ловкие карикатуры карандашом на товарищей, учителей и воспитателей. Но на этот путь
судьба толкнет его гораздо позднее…
Минуя разговоры — потому что не тридцать же лет опять болтать, как болтали до сих пор тридцать лет, — я вас спрашиваю, что вам милее: медленный ли путь, состоящий в сочинении социальных
романов и в канцелярском предрешении
судеб человеческих на тысячи лет вперед на бумаге, тогда как деспотизм тем временем будет глотать жареные куски, которые вам сами в рот летят и которые вы мимо рта пропускаете, или вы держитесь решения скорого, в чем бы оно ни состояло, но которое наконец развяжет руки и даст человечеству на просторе самому социально устроиться, и уже на деле, а не на бумаге?
Все в
романе этом было удивительно просто и ясно, как будто некий свет, скрытый между строк, освещал доброе и злое, помогая любить и ненавидеть, заставляя напряженно следить за
судьбами людей, спутанных в тесный рой.
Роман кончен. Любовники соединились, и гений добра безусловно воцарился в доме, в лице Фомы Фомича. Тут можно бы сделать очень много приличных объяснений; но, в сущности, все эти объяснения теперь совершенно лишние. Таково, по крайней мере, мое мнение. Взамен всяких объяснений скажу лишь несколько слов о дальнейшей
судьбе всех героев моего рассказа: без этого, как известно, не кончается ни один
роман, и это даже предписано правилами.
Объявление о выходе «Кошницы» я прочел в газете. Первое, что мне бросилось в глаза, это то, что у моего
романа было изменено заглавие — вместо «Больной совести» получились «Удары
судьбы». В новом названии чувствовалось какое-то роковое пророчество. Мало этого,
роман был подписан просто инициалами, а неизвестная рука мне приделала псевдоним «Запорожец», что выходило и крикливо и помпезно. Пепко, прочитав объявление, расхохотался и проговорил...
Я думал, что только в
романах бывают такие, как эта Анна. И если я когда-нибудь поправлюсь, я навсегда соединю свою
судьбу с нею. Пусть тот не вернется из Германии.
Неутомимый Шаховской поддоброхотал ему огромнейшую комедию в пяти действиях, взятую из
романа Вальтер-Скотта; она называлась «
Судьба Ниджеля, или Все беда для несчастного».
Шаховского под названием «
Судьба Ниджеля, или Все беда для несчастного», взятая из известного
романа Вальтер-Скотта.
Таким образом, Леон был приготовлен натурою,
судьбою и
романами к следующему.
Леону открылся новый свет в
романах; он увидел, как в магическом фонаре, множество разнообразных людей на сцене, множество чудных действий, приключений — игру
судьбы, дотоле ему совсем неизвестную…
По всей вероятности, прошел бы еще год-два, и я женился бы на ней, тем и кончилась бы эта история, но
судьбе угодно было устроить наш
роман по-иному.
— Я с вами, пожалуй, соглашусь, хоть я и не говорил, что дамы читают именно те
романы, о которых вы говорите; и тут, удивительное дело, самые пустые французские
романы больше развивают женщину, нежели очень важные занятия развивают их мужей, и это отчасти оттого, что
судьба так устроила француза: что б он ни делал, он все учит.
— Она, пожалуй, не годилась бы в героини
романа, но в
судьбе ее есть много поучительного.
В отрывке из ненаписанного
романа «Декабристы» мы знакомимся с дальнейшею
судьбою Наташи. В Москву возвращается отбывший каторгу декабрист Пьер Лабазов. В добродушном, восторженном чудаке Пьере Лабазове и его жене Наталии Николаевне нетрудно узнать Пьера и Наташу Безуховых.
Костомаров-Сухово-кобылин-Островский-Новый купеческий мир-Героический период русского театра-Айра Олдридж-Рашель-Рубинштейн-Балакирев-Вагнер-Серов-Стасов-Тургенев-Чернышевский-"В путь дорогу"-О повествовательной беллетристике-Мой самый длинный роман-Судьба
романа «В Путь дорогу»-Жизнь с матушкой
А писателем я занимаюсь во втором (еще не изданном) томе моего труда о
романе в XIX столетии в двух отдельных главах"Личность и
судьба писателя"и"Главные вехи русского
романа".
"Некуда"сыграло почти такую же роль в
судьбе"Библиотеки", как фельетон Камня Виногорова (П.И.Вейнберга) о г-же Толмачевой в
судьбе его журнала «Век», но с той разницей, что впечатление от
романа накапливалось целый год и, весьма вероятно, повлияло уже на подписку 1865 года. Всего же больше повредило оно мне лично, не только как редактору, но и как писателю вообще, что продолжалось очень долго, по крайней мере до наступления 70-х годов.
От него я также много слышал подробностей о тогдашнем деляческом мире, но в мой
роман я ввел, кроме бытовых сцен, и любовную фабулу, и целую историю молодого супружества, и
судьбу вдовы эмигранта с девочкой вроде Лизы Герцен, перенеся их из-за границы в Россию.
Читатель, вероятно, не забыл, следя за
судьбой героев нашего правдивого повествования, что Сергей Дмитриевич Талицкий — этот кузен и злой гений Екатерины Петровны Бахметьевой, так трагически исчезнувшей со сцены нашего
романа, считался после войны 1812 года, по официальной справке, пропавшим без вести.
Идейная диалектика о человеке и его
судьбе начинается в «Записках из подполья», будет дальше раскрываться через все
романы Достоевского и найдет свое завершение в «Легенде о Великом Инквизиторе».
Все внешнее — город и его особая атмосфера, комнаты и их уродливая обстановка, трактиры с их вонью и грязью, внешние фабулы
романа, — все это лишь знаки, символы внутреннего, духовного человеческого мира, лишь отображения внутренней человеческой
судьбы.
— Нет… младшей… Рассказывают, что это у них давнишний
роман, еще с Москвы… Он друг детства обеих сестер… и без ума влюблен в младшую, Полину… Та отвечает ему тем же, а дядя Дмитревский покровительствует любящим сердцам… Для устройства их
судьбы он и перевел его в Петербург…
Даже главнейшие лица из иностранцев, выведенные в моем
романе, сердцем или
судьбой влекутся необоримо к России.
«Вы интересуетесь
судьбой выведенных вами в
романе „Тайна высокого дома“ под именем Иннокентия Антиповича Гладких, Семена Порфирьевича Толстых и приемной дочери покойного Петра Иннокентьевича — Тани, лиц.
Совестно мне вслед за рассказом о печальной участи моей героини перенестись тотчас к лицу, погрязшему в омуте бесчестных дел, с клеймом преступника, и между тем довольному своею
судьбою, счастливому. Но не так ли на сцене, где вращается жизнь человечества, стоят рядом добродетельный человек и злодей, люди с разными оттенками — беленький, черненький и серенький. А
роман есть отражение, копия этой жизни. С такою оговоркою приступаю к последнему сказанию о Киноварове-Жучке.
Суворов сел и задумался. Он мысленно переживал свой первый короткий печальный
роман. Он решил, что он будет и последним. Он мысленно дал себе клятву избегать женщин, кроме жены, если Бог приведет ему жениться. Жизнь и смерть Глаши казались ему хорошим жизненным уроком. Страх быть одним из виновников такой же печальной
судьбы девушки или женщины, подобной покойной, должен остановить его от искушений и соблазна.