Неточные совпадения
Роскошь потребует редкой дичи, фруктов не по сезону; комфорт будет придерживаться своего обыкновенного стола, но зато он потребует его везде, куда ни забросит
судьба человека: и в Африке, и на Сандвичевых
островах, и на Нордкапе — везде нужны ему свежие припасы, мягкая говядина, молодая курица, старое вино.
Мне казалось, что я с этого утра только и начал путешествовать, что
судьба нарочно послала нам грозные, тяжелые и скучные испытания, крепкий, семь дней без устали свирепствовавший холодный ветер и серое небо, чтоб живее тронуть мягкостью воздуха, теплым блеском солнца, нежным колоритом красок и всей этой гармонией волшебного
острова, которая связует здесь небо с морем, море с землей — и все вместе с душой человека.
И знаете ли, я чуть не уехал за ним в Париж и, уж конечно, разделил бы с ним «знойный
остров заточенья», но увы!
судьбы наши разделились!
— Ничего не найдется. О том, что ли, толковать, что все мы под богом ходим, так оно уж и надоело маленько. А об другом — не об чем. Кончится тем, что посидим часок да и уйдем к Палкину, либо в Малоярославский трактир. Нет уж, брат, от
судьбы не уйдешь! Выспимся, да и на
острова!
Издавна страстью моей было бродить в неизвестных местах, и я думаю, что
судьба многих воров обязана тюремной решеткой вот этому самому чувству, которому все равно, — чердак или пустырь, дикие
острова или неизвестная чужая квартира.
«Что ты, что ты, дядя Буран! — говорю ему. — Нешто живому человеку могилу роют? Мы тебя на амурскую сторону свезем, там на руках понесем… Бог с тобой». — «Нет уж, братец, — отвечает старик, — против своей
судьбы не пойдешь, а уж мне
судьба лежать на этом
острову, видно. Так пусть уж… чуяло сердце… Вот всю-то жизнь, почитай, все из Сибири в Расею рвался, а теперь хоть бы на сибирской земле помереть, а не на этом
острову проклятом…»
«Слышь, как ревет? — обратился Буран к Василию. — Вот оно: кругом-то вода, посередке беда… Беспременно море переплывать надо, да еще до переправы
островом сколько идти придется… Гольцы, да тайга, да кордоны!.. На сердце у меня что-то плохо; нехорошо море-то говорит, неблагоприятно. Не избыть мне, видно, Соколиного
острова, не избыть будет — стар! Два раза бегал; раз в Благовещенске, другой-то раз в Расее поймали, — опять сюда… Видно,
судьба мне на
острову помереть».
Мы два генерала,
Судьба нас связала,
На
остров послала.
Судьба нас связала,
На
остров посла-а-ла.
Должно быть,
судьбе не угодно было этого, потому что в то воскресенье, когда г. Русанов пригласил меня к себе (у него должен был быть еще и другой не менее известный изгнанник, князь Кропоткин), я уехал на
остров Уайт (еще накануне) и нашел у себя по возвращении его письмо со вложением двух депеш: от Степняка и от князя Кропоткина, с которым я также до того нигде не встречался.
Такова печальная
судьба этого
острова.
Незаметно пролетели летние месяцы, наступил сентябрь. Павел Кириллович Зарудин, давно заметивший странную перемену к себе в Федоре Николаевиче с тех пор, как ненавистный ему Аракчеев стал посещать их дом, о чем с торжествующим видом передал ему сам Хомутов, все-таки, по настоянию сына, поехал на Васильевский
остров узнать решение
судьбы молодого влюбленного гвардейца.