Неточные совпадения
И мало того, что осуждена я на такую
страшную участь; мало того, что перед концом своим должна видеть, как станут умирать в невыносимых
муках отец и мать, для спасенья которых двадцать раз готова бы была отдать жизнь свою; мало всего этого: нужно, чтобы перед концом своим мне довелось увидать и услышать слова и любовь, какой не видала я.
Все другие
муки глубоко хоронились у ней в душе. На очереди стояла
страшная битва насмерть с новой бедой: что бабушка? Райский успел шепнуть ей, что будет говорить с Татьяной Марковной вечером, когда никого не будет, чтоб и из людей никто не заметил впечатления, какое может произвести на нее эта откровенность.
Его пронимала дрожь ужаса и скорби. Он, против воли, группировал фигуры, давал положение тому, другому, себе добавлял, чего недоставало, исключал, что портило общий вид картины. И в то же время сам ужасался процесса своей беспощадной фантазии, хватался рукой за сердце, чтоб унять боль, согреть леденеющую от ужаса кровь, скрыть
муку, которая готова была
страшным воплем исторгнуться у него из груди при каждом ее болезненном стоне.
Но ведь сознательное достижение этой высоты — путем
мук, жертв,
страшного труда всей жизни над собой — безусловно, без помощи посторонних, выгодных обстоятельств, дается так немногим, что — можно сказать — почти никому не дается, а между тем как многие, утомясь, отчаявшись или наскучив битвами жизни, останавливаются на полдороге, сворачивают в сторону и, наконец, совсем теряют из вида задачу нравственного развития и перестают верить в нее.
А они не видят, не понимают, все еще громоздят горы, которые вдруг выросли на его дороге и пропали, — их нет больше, он одолел их
страшною силою любви и
муки!
Самые мучительные тайны их совести — все, все понесут они нам, и мы все разрешим, и они поверят решению нашему с радостию, потому что оно избавит их от великой заботы и
страшных теперешних
мук решения личного и свободного.
И люди обрадовались, что их вновь повели как стадо и что с сердец их снят наконец столь
страшный дар, принесший им столько
муки.
Та
мука для него будет самая
страшная: ибо для человека нет большей
муки, как хотеть отмстить и не мочь отмстить».
Потом Михею Зотычу сделалось страшно уже не за себя, а за других, за потемневший разум, за
страшное зверство, которое дремлет в каждом человеке. Убитому лучше — раз потерпеть, а убивцы будут всю жизнь казниться и
муку мученическую принимать. Хуже всякого зверя человек, когда господь лишит разума.
Но особенно хорошо сказывала она стихи о том, как богородица ходила по
мукам земным, как она увещевала разбойницу «князь-барыню» Енгалычеву не бить, не грабить русских людей; стихи про Алексея божия человека, про Ивана-воина; сказки о премудрой Василисе, о Попе-Козле и божьем крестнике;
страшные были о Марфе Посаднице, о Бабе Усте, атамане разбойников, о Марии, грешнице египетской, о печалях матери разбойника; сказок, былей и стихов она знала бесчисленно много.
Еще одно непредвиденное, но самое
страшное истязание для тщеславного человека, —
мука краски за своих родных, у себя же в доме, выпала ему на долю.
Но в этот день, в продолжение нескольких часов, среди
мук и судорожных рыданий, прерывавших рассказ ее, она передала мне все, что наиболее волновало и мучило ее в ее воспоминаниях, и никогда не забуду я этого
страшного рассказа.
Фома знает эту
страшную сказку о крестнике бога, не раз он слышал ее и уже заранее рисует пред собой этого крестника: вот он едет на белом коне к своим крестным отцу и матери, едет во тьме, по пустыне, и видит в ней все нестерпимые
муки, коим осуждены грешники… И слышит он тихие стоны и просьбы их...
Нет, я напишу до конца. Все равно: если я и брошу перо и эту тетрадь, этот ужасный день будет переживаться мною в тысячный раз; в тысячный раз я испытаю ужас, и мучения совести, и
муки потери; в тысячный раз сцена, о которой я сейчас буду писать, пройдет перед моими глазами во всех своих подробностях, и каждая из этих подробностей ляжет на сердце новым
страшным ударом. Буду продолжать и доведу до конца.
И всё вокруг них тихо: на полу толстые половики лежат, шагов не слыхать, говорят люди мало, вполголоса, — даже часы на стене осторожно постукивают. Пред иконами неугасимые лампады горят, везде картинки наклеены:
страшный суд,
муки апостольские, мучения святой Варвары. А в углу на лежанке старый кот лежит, толстый, дымчатый, и зелёными глазами смотрит на всё — блюдёт тишину. В тишине этой осторожной ни Ларионова пения, ни птиц наших долго не мог я забыть.
И вдруг ударил
страшный час,
Причина долголетней
муки...
Войдя в открытую, висевшую на одной петле дверь щелявой пристройки, расслабленно прильнувшей к желтой, облупленной стене двухэтажного дома, я направился между мешками
муки в тесный угол, откуда на меня плыл кисловатый, теплый, сытный пар, но — вдруг на дворе раздались
страшные звуки: что-то зашлепало, зафыркало.
Платонов. Разумеется. Не оскорбляй, Войницев! Я пришел сюда не за тем, чтобы меня оскорбляли! Не дает тебе права твое несчастье топтать меня в грязь! Я человек, и обходись же со мной по-человечески. Несчастлив ты, но ничего ты не стоишь со своим несчастьем в сравнении с теми страданиями, которые вынес я после твоего ухода! Была
страшная ночь, Войницев, после того, как ты ушел! Клянусь вам, филантропы, что ваше несчастье не стоит и тени моих
мук!
Она остановилась… Глаза вспыхнули… Еще одно мгновение — и она была бы в объятиях друга… Но обет!..
Страшный суд, вечные
муки!..
— Не доходна до Бога молитва за такую! — сурово ответила ей Платонида. — Теперь в аду бесы пляшут, радуются… Видала на иконе
Страшного суда, какое мученье за твой грех уготовано?.. Видала?.. Слушай: «Не еже зде мучитися люто, но о́на вечна
мука страшна есть и самим бесом трепетна…» Готовят тебе крюки каленые!..
Раньше
страшного и трагического конца мира — говорит ее тихий и несмелый голос, прежде чем мир содрогнется предсмертной
мукой, сверкнет на земле и луч Преображения, явлено будет, хотя в кратком предварении, Царство Христа на земле, к этому ведет вся история, как своему пределу.
Улыбка сбежала с ее лица, и оно как-то сразу сделалось темным и
страшным от перекосившей его
муки испуга.
Да и лучше, говорю, на этом свете
муки от законного мужа претерпеть, чем на
страшном судилище зубами скрежетать.
Китайская граница была уже недалеко. И в памяти оживало то, что мы читали в газетах о хунхузах, об их зверино-холодной жестокости, о невероятных
муках, которым они подвергают захваченных русских. Вообще, с самого моего призыва, наиболее
страшное, что мне представлялось впереди, были эти хунхузы. При мысли о них по душе проводил холодный ужас.
Не только не пугала, но даже не выпала ему на ум возможность
страшного отмщения со стороны всевластного Малюты, да и какие
муки, какие терзания мог придумать этот палач тела ему, истерзанному и измученному сидящим внутри его самого душевным палачом.
— Э, голубчик, перемелется, все
мука будет. Надо пережить только первые дни. Время лучший врач. Вы оба любите друг друга. Если Бог допустил умереть княгине такой
страшной смертью — Его святая воля, надо примириться, и ты и она примиритесь. В Петербурге год пролетит незаметно, и вы будете счастливы.
Великий Инквизитор обещает избавить людей «от великой заботы и
страшных теперешних
мук решения личного и свободного.
Муки совести
страшнее для человека, чем внешняя кара государственного закона.
Вся душа ее была измучена. Последнюю неделю Елен почти все время висела на шее Владимира, будучи счастливой его позволением. Анжелика переносила все
муки ревности, и радостное оживление молодежи
страшным диссонансом отзывалось в ее душе.
Князь между тем в
муках своих
страшных сомнений не имел покоя ни днем ни ночью.
Все мы, при всем нашем несчастном навыке к подобного рода горестям и
мукам, казалось, были поражены
страшным ужасом этого неистового страдания, вызвавшего у этого бедняка даже кровавый пот.