Неточные совпадения
Не забудем, что летописец преимущественно ведет речь о так называемой черни, которая и доселе считается
стоящею как бы вне пределов истории. С
одной стороны, его умственному взору представляется сила, подкравшаяся издалека и успевшая организоваться и окрепнуть, с
другой — рассыпавшиеся по углам и всегда застигаемые врасплох людишки и сироты. Возможно ли какое-нибудь сомнение насчет характера отношений, которые имеют возникнуть из сопоставления стихий столь противоположных?
В прежние годы Охотный ряд был застроен с
одной стороны старинными домами, а с
другой — длинным одноэтажным зданием под
одной крышей, несмотря на то, что оно принадлежало десяткам владельцев. Из всех этих зданий только два дома были жилыми: дом, где гостиница «Континенталь», да
стоящий рядом с ним трактир Егорова, знаменитый своими блинами. Остальное все лавки, вплоть до Тверской.
— Вторую мельницу строить не буду, — твердо ответил Галактион. — Будет с вас и
одной. Да и дело не
стоящее. Вон запольские купцы три мельницы-крупчатки строят, потом Шахма затевает, — будете не зерно молоть, а
друг друга есть. Верно говорю… Лет пять еще поработаешь, а потом хоть замок весь на свою крупчатку. Вот сам увидишь.
Кедровская дача нынешнее лето из конца в конец кипела промысловой работой. Не было такой речки или ложка, где не желтели бы кучки взрытой земли и не чернели заброшенные шурфы, залитые водой. Все это были разведки, а настоящих работ поставлено было пока сравнительно немного.
Одни места оказались не
стоящими разработки, по малому содержанию золота,
другие не были еще отведены в полной форме, как того требовал горный устав. Работало десятка три приисков, из которых
одна Богоданка прославилась своим богатством.
На постоялый двор,
стоящий в самом центре огромного села, въезжают четыре тройки. Первая, заложенная в тарантас чудовищных размеров, везет самих хозяев; остальные три заложены в простые кибитки, из которых в
одной помещаются два господина в гражданском платье; в
другой приказчик Петр Парамоныч, тучный малый, в замасленном длиннополом сюртуке, и горничная девушка; в третьей повар с кухнею.
— Греки играли в кости, но более любимая их забава была игра коттабос; она представляла не что иное, как весы, к коромыслу которых на обоих концах были привешены маленькие чашечки; под чашечки эти ставили маленькие металлические фигурки. Искусство в этой игре состояло в том, чтобы играющий из кубка сумел плеснуть в
одну из чашечек так, чтобы она, опускаясь, ударилась об голову
стоящей под ней фигурки, а потом плеснуть в
другую чашечку, чтобы та пересилила прежнюю и ударилась сама в голову своей фигурки.
Но так как, во-первых, люди не стоят на месте, а непрерывно движутся, всё более и более познавая истину и приближаясь к ней своею жизнью, и, во-вторых, все они по своему возрасту, воспитанию, породе расположены в постепенной градации от людей, наиболее способных понимать новые открывающиеся истины внутренним путем, до людей, наименее способных к этому, то люди, ближе
других стоящие к тем, которые усвоили истину внутренним способом,
одни за
другими сначала через длинные промежутки времени, а потом всё чаще и чаще переходят на сторону новой истины, и количество людей, признающих новую истину становится всё больше и больше, и истина становится всё понятнее и понятнее.
Другой этот способ усвоения людьми новой открывшейся истины и переход к новому устройству жизни состоит в том, что люди усваивают истину не только потому, что они познают ее пророческим чувством или опытом жизни, а потому еще, что при известной степени распространения истины, люди,
стоящие на низшей степени развития, принимают ее все сразу, по
одному доверию к тем, которые приняли ее внутренним способом и прилагают ее к жизни.
И действительно, в этом нет ничего неестественного, и способность людей маломыслящих подчиняться указаниям людей,
стоящих на высшей степени сознания, есть всегдашнее свойство людей, то свойство, вследствие которого люди, подчиняясь
одним и тем же разумным началам, могут жить обществами:
одни — меньшинство — сознательно подчиняясь
одним и тем же разумным началам, вследствие согласия их с требованиями своего разума;
другие — большинство — подчиняясь тем же началам бессознательно только потому, что эти требования стали общественным мнением.
Длинные чистые сакли с плоскими земляными крышами и красивыми трубами были расположены по неровным каменистым буграм, между которыми текла небольшая река. С
одной стороны виднелись освещенные ярким солнечным светом зеленые сады с огромными грушевыми и лычевыми [Лыча — мелкая слива.] деревьями; с
другой — торчали какие-то странные тени, перпендикулярно
стоящие высокие камни кладбища и длинные деревянные шесты с приделанными к концам шарами и разноцветными флагами. (Это были могилы джигитов.)
«Любимая моя Зина! Можешь ты вообразить меня во фраке,
стоящим перед судьями и защищающим?
Одна рука на груди,
другая вперед. Нет, не могу шутить, я слишком счастлив сейчас, и если бы только была здесь ты, моя родная, неизменная, терпеливая Зиночка. Сейчас 12 часов, и я только что кончил…»
Пароходы меж тем
один за
другим причаливали.
Других на это утро не ждали… Но вот вдали за широкой песчаной отмелью, из-за угла выдавшейся в реку и
стоящей красно-бурой стеною горы, задымился еще пароход. Алексеевы соседи тотчас на него взáрились.
Надо заниматься серьезными,
стоящими внимания и забот людей вопросами, а не мечтами о таком устройстве мира, в котором люди подставляли бы
другую щеку, когда их бьют по
одной, отдавали бы кафтан, когда с них снимают рубаху, и жили бы, как птицы небесные, — всё это пустая болтовня», — говорят люди, не замечая того, что корень всех каких бы то ни было вопросов именно в том самом, чтò они называют пустой болтовней.
Они же, услышавши то и будучи обличаемы совестью, стали уходить
один за
другим, начиная от старших до последних; и остался
один Иисус и женщина,
стоящая посреди.
Прежде всего накинулись на самого автора, на его личность,
одни с пренебрежительным сожалением «к его тупоумию, недальновидности и несообразительности»,
другие просто со слюною бешеной собаки, но это уже был крик нестерпимой боли, это были вопли Ситниковых и Кукшиных, которые почувствовали на себе рубцы бичующей правды. Критики этого направления провозгласили, что с этого времени и все прочие произведения Тургенева должны считаться ничего не
стоящими.
— Повторяю вам, я не отказываюсь от дела! — тихо сказал Бейгуш. — Но, господа, как знать чужое сердце и как судить его!.. Берите от меня все, что я могу дать, но оставьте же мне хоть
один маленький уголок моей личной, исключительно мне принадлежащей жизни! Неужели ж от этого может сколько-нибудь пострадать дело моей родины? Я не герой, а простой работник… Перемените на шахматной доске две рядом
стоящие пешки, поставьте
одну на место
другой — разве от этого ваша игра хоть сколько-нибудь изменится?
Думаю, что в Божественном Писании в сказанном преподается некий великий и возвышенный догмат, и он таков: человеческое естество есть среднее между двух некиих,
одно от
другого разделенных и
стоящих на самых крайностях, между естеством Божественным и бестелесным, и между жизнию бессловесною и скотскою, потому что в человеческом составе можно усматривать часть и того, и
другого из сказанных естеств, из Божественного — словесность и разумность, что не допускает разности в мужском и женском поле, и из бессловесного — телесное устроение и образование, разделяемое на мужской и женский пол.
— Так точно, ваше высокоблагородие, — бодро, почти весело отозвался Петруша. — A только, дозвольте доложить, не рана это совсем, а, к слову сказать, не
стоящее дело,
одна хонфузия. Так что, ваше высокоблагородие, осколком
одним пальцы, значит, отхватило, a
другим по лбу сконтузило как есть малость.
"Не встану, — говорит про себя больная, — нечего и волноваться". И минутами точно приятно ей, что
другие боятся смерти, а она — нет… Заново жить?.. Какая сладость! За границей она — ничего. Здесь опостылело ей все…
Один человек есть
стоящий, да и тот не любит…
Сегодня я разругаю в
одной газете классическое образование, а назавтра в
другой газете буду доказывать всю необходимость умственной классической гимнастики и расшибу в пух и прах всех,
стоящих за реальное образование.
Мягкий диван, со
стоящим перед ним большим овальным столом, два кресла и стулья с мягкими сиденьями составляли главную меблировку комнаты. Над диваном висело зеркало в черной раме, а на диване было несколько шитых шерстью подушек. Большой шитый шерстью ковер покрывал большую часть пола. В
одном из углов комнаты стояла горка с фарфоровой и хрустальной посудой, а в
другом часы в высоком футляре.
2-го октября казак Шаповалов, находясь в разъезде, убил из ружья
одного и подстрелил
другого зайца. Гоняясь за подстреленным зайцем, Шаповалов забрел далеко в лес и наткнулся на левый фланг армии Мюрата,
стоящий без всяких предосторожностей. Казак смеясь рассказал товарищам, как он чуть не попался французам. Хорунжий, услыхав этот разсказ, сообщил его командиру.