Неточные совпадения
— Милый ты мой, он меня целый час
перед тобой веселил. Этот
камень… это все, что есть самого патриотически-непорядочного между подобными рассказами, но как его перебить? ведь ты видел, он тает от удовольствия. Да и, кроме того, этот
камень, кажется, и теперь
стоит, если только не ошибаюсь, и вовсе не зарыт в яму…
Перед четырехаршинными зеркальными стеклами можно
стоять по целым часам и вглядываться в эти кучи тканей, драгоценных
камней, фарфора, серебра.
Могила отца была обнесена решеткой и заросла травой. Над ней
стоял деревянный крест, и краткая надпись
передавала кратчайшее содержание жизни: родился тогда-то, был судьей, умер тогда-то… На
камень не было денег у осиротевшей семьи. Пока мы были в городе, мать и сестра каждую весну приносили на могилу венки из цветов. Потом нас всех разнесло по широкому свету. Могила
стояла одинокая, и теперь, наверное, от нее не осталось следа…
Великим постом меня заставили говеть, и вот я иду исповедоваться к нашему соседу, отцу Доримедонту Покровскому. Я считал его человеком суровым и был во многом грешен лично
перед ним: разбивал
камнями беседку в его саду, враждовал с его детьми, и вообще он мог напомнить мне немало разных поступков, неприятных ему. Это меня очень смущало, и, когда я
стоял в бедненькой церкви, ожидая очереди исповедоваться, сердце мое билось трепетно.
Уже час постукивала она вальком, когда услышала за спиною чьи-то приближающиеся шаги. Нимало не сомневаясь, что шаги эти принадлежали тетушке Анне, которая спешила, вероятно, сообщить о крайней необходимости дать как можно скорее груди ребенку (заботливость старушки в деле кормления кого бы то ни было составляла, как известно, одно из самых главных свойств ее нрава), Дуня поспешила положить на
камень белье и валек и подняла голову.
Перед ней
стоял Захар.
Антон стал рассматривать чертежи. Что он увидел, того язык не перескажет. Может быть, творение, подобное храму святого Петра в Риме, может быть, пантеон христианский, Божественную комедию, сложенную из
камня. Знакомый с высокими произведениями художества в Италии, приготовив свое воображение к чему-то необыкновенному, он увидел, что создание Аристотеля перегнало и воображение, и существенность. Долго
стоял он
перед рисунками, не быв в состоянии дать отчет в своих впечатлениях.
Перед бутом
стоит вол вельми великой, вырезан из черного
камня и весь позолочен; у него рога окованы медью, на шее триста колокольцев, и копыта подкованы медью.
Да еще часовенка древняя в ущелье
стояла — отшельник ее один в стародавние времена склал, сам по обещанию
камни снизу на спине таскал. Которые путешествующие беспременно
перед ней шаг замедляли, шапки сымали, молитву читали — против ночного набега, против внезапной пули, против чеченца гололобого. Черт и тут постарался: скрыл часовню туманом, будто чадрой покрыл. Князь без внимания мимо и проехал…