Неточные совпадения
Почтенный замок был построен,
Как замки строиться должны:
Отменно прочен и спокоен
Во вкусе умной старины.
Везде высокие покои,
В гостиной штофные
обои,
Царей портреты на
стенах,
И печи в пестрых изразцах.
Всё это ныне обветшало,
Не знаю, право, почему;
Да, впрочем, другу моему
В том нужды было очень мало,
Затем, что он равно зевал
Средь модных и старинных зал.
Раскольников оборотился к
стене, где на грязных желтых
обоях с белыми цветочками выбрал один неуклюжий белый цветок, с какими-то коричневыми черточками, и стал рассматривать: сколько в нем листиков, какие на листиках зазубринки и сколько черточек? Он чувствовал, что у него онемели руки и ноги, точно отнялись, но и не попробовал шевельнуться и упорно глядел на цветок.
Всего было двое работников,
оба молодые парня, один постарше, а другой гораздо моложе. Они оклеивали
стены новыми
обоями, белыми с лиловыми цветочками, вместо прежних желтых, истрепанных и истасканных. Раскольникову это почему-то ужасно не понравилось; он смотрел на эти новые
обои враждебно, точно жаль было, что все так изменили.
Стены имели вид как бы сколоченных из досок с обшарканными
обоями, до того уже пыльными и изодранными, что цвет их (желтый) угадать еще можно было, но рисунка уже нельзя было распознать никакого.
А Павел Петрович вернулся в свой изящный кабинет, оклеенный по
стенам красивыми
обоями дикого цвета, с развешанным оружием на пестром персидском ковре, с ореховою мебелью, обитой темно-зеленым трипом, с библиотекой renaissance [В стиле эпохи Возрождения (фр.).] из старого черного дуба, с бронзовыми статуэтками на великолепном письменном столе, с камином…
Тяжелая дорогая мебель стояла в обычном чопорном порядке вдоль
стен, обитых коричневыми
обоями с золотыми разводами; покойный Одинцов выписал ее из Москвы через своего приятеля и комиссионера, винного торговца.
В
стене с треском лопнули
обои, в щель приоткрытой двери высунулось испуганное лицо свояченицы писателя.
Кроме ее нагого тела в зеркале отражалась
стена, оклеенная темными
обоями, и было очень неприятно видеть Лидию удвоенной: одна, живая, покачивается на полу, другая скользит по неподвижной пустоте зеркала.
Пузатый комод и на нем трюмо в форме лиры, три неуклюжих стула, старенькое на низких ножках кресло у стола, под окном, — вот и вся обстановка комнаты. Оклеенные белыми
обоями стены холодны и голы, только против кровати — темный квадрат небольшой фотографии: гладкое, как пустота, море, корма баркаса и на ней, обнявшись, стоят Лидия с Алиной.
Комната, оклеенная темно-красными с золотом
обоями, казалась торжественной, но пустой,
стены — голые, только в переднем углу поблескивал серебром ризы маленький образок да из простенков между окнами неприятно торчали трехпалые лапы бронзовых консолей.
Говоря довольно громко, Тагильский тыкал пальцем в ремень пояса Клима Ивановича и, заставляя его отступать, прижал к
стене, где, шепотом и
оба улыбаясь, беседовали масляный старичок с Ногайцевым.
Тотчас же в
стене лопнули
обои, отлетел в сторону квадратный их кусок, обнаружилась дверь, в комнату влез Денисов, сказал...
— Оставим этот разговор, — сказал Райский, — а то опять
оба на
стену полезем, чуть не до драки. Я не понимаю твоих карт, и ты вправе назвать меня невеждой. Не суйся же и ты судить и рядить о красоте. Всякий по-своему наслаждается и картиной, и статуей, и живой красотой женщины: твой Иван Петрович так, я иначе, а ты никак, — ну, и при тебе!
Обе затворенные двери в эту комнату приходились по
обоим концам одной и той же
стены.
И те и другие подозрительны, недоверчивы: спасаются от опасностей за системой замкнутости, как за каменной
стеной; у
обоих одна и та же цивилизация, под влиянием которой
оба народа, как два брата в семье, росли, развивались, созревали и состарелись. Если бы эта цивилизация была заимствована японцами от китайцев только по соседству, как от чужого племени, то отчего же манчжуры и другие народы кругом остаются до сих пор чуждыми этой цивилизации, хотя они еще ближе к Китаю, чем Япония?
Стены были оклеены скромными коричневыми
обоями, окна задрапированы штофными синими занавесями.
— На прощанье?! Спокойно?! Боже мой… Нет, ты никуда не уйдешь… я живую замурую тебя в четыре
стены, и ты не увидишь света божьего… На прощанье! Хочешь разве, чтобы я тебя проклял на прощанье?.. И прокляну… Будь ты проклята, будьте вы
оба прокляты!..
Из всей обстановки кабинета Ляховского только это зеркало несколько напоминало об удобствах и известной привычке к роскоши; все остальное отличалось большой скромностью, даже некоторым убожеством:
стены были покрыты полинялыми
обоями, вероятно, синего цвета; потолок из белого превратился давно в грязно-серый и был заткан по углам паутиной; паркетный пол давно вытерся и был покрыт донельзя измызганным ковром, потерявшим все краски и представлявшимся издали большим грязным пятном.
Внутри дома стоял дым коромыслом: перестилали полы, меняли паркет, подновляли живопись на потолках и
стенах, оклеивали
стены новыми
обоями…
По
стенам красовались голубые
обои, правда все изодранные, а под ними в трещинах копошились тараканы-прусаки в страшном количестве, так что стоял неумолкаемый шорох.
На
стенах, обитых белыми бумажными и во многих местах уже треснувшими
обоями, красовались два большие портрета — одного какого-то князя, лет тридцать назад бывшего генерал-губернатором местного края, и какого-то архиерея, давно уже тоже почившего.
Старец уселся на кожаный красного дерева диванчик, очень старинной постройки, а гостей, кроме
обоих иеромонахов, поместил у противоположной
стены, всех четверых рядышком, на четырех красного дерева обитых черною сильно протершеюся кожей стульях.
На
стенах, оклеенных зелеными
обоями с розовыми разводами, висели три огромные картины, писанные масляными красками.
Друзья его были на каторжной работе; он сначала оставался совсем один в Москве, потом вдвоем с Пушкиным, наконец втроем с Пушкиным и Орловым. Чаадаев показывал часто, после смерти
обоих, два небольших пятна на
стене над спинкой дивана: тут они прислоняли голову!
Дом княжны Анны Борисовны, уцелевший каким-то чудом во время пожара 1812, не был поправлен лет пятьдесят; штофные
обои, вылинялые и почерневшие, покрывали
стены; хрустальные люстры, как-то загорелые и сделавшиеся дымчатыми топазами от времени, дрожали и позванивали, мерцая и тускло блестя, когда кто-нибудь шел по комнате; тяжелая, из цельного красного дерева, мебель, с вычурными украшениями, потерявшими позолоту, печально стояла около
стен; комоды с китайскими инкрустациями, столы с медными решеточками, фарфоровые куклы рококо — все напоминало о другом веке, об иных нравах.
Перхунов и Метальников постоянно враждовали друг с другом и редко встречались. Но зато когда встречались, то начиналась бесконечная потеха. Задирой являлся, конечно, Перхунов, а Метальников только щетинился, но
оба были так «уморительны», что встречи эти надолго оставляли по себе веселый след, сообщавший живость и разнообразие неприхотливым собеседованиям, оглашавшим
стены помещичьих гнезд в длинные зимние вечера.
Третий отодвигает
обоих, и, таким образом, ряд «столбов» выстраивается вдоль всей
стены до самых дверей.
Стены везде были оклеены бархатными дорогими
обоями, потолки лепные, мебель крыта шелком и трипом.
Потом, как-то не памятно, я очутился в Сормове, в доме, где всё было новое,
стены без
обоев, с пенькой в пазах между бревнами и со множеством тараканов в пеньке. Мать и вотчим жили в двух комнатах на улицу окнами, а я с бабушкой — в кухне, с одним окном на крышу. Из-за крыш черными кукишами торчали в небо трубы завода и густо, кудряво дымили, зимний ветер раздувал дым по всему селу, всегда у нас, в холодных комнатах, стоял жирный запах гари. Рано утром волком выл гудок...
В комнатах у него чисто,
стены оклеены
обоями и есть картина: «Мариенбад, морские купанья близ Либавы».
Иногда, ползая вдоль
стены, он чутко прислушивался к легкому, не слышному для других шороху и, подняв руку, тянулся ею за бегавшею по
обоям мухой.
Бывало, сидит он в уголку с своими «Эмблемами» — сидит… сидит; в низкой комнате пахнет гераниумом, тускло горит одна сальная свечка, сверчок трещит однообразно, словно скучает, маленькие стенные часы торопливо чикают на
стене, мышь украдкой скребется и грызет за
обоями, а три старые девы, словно Парки, молча и быстро шевелят спицами, тени от рук их то бегают, то странно дрожат в полутьме, и странные, также полутемные мысли роятся в голове ребенка.
Сам старик жил в передней избе, обставленной с известным комфортом: на полу домотканые половики из ветоши,
стены оклеены дешевенькими
обоями, русская печь завешена ситцевой занавеской, у одной
стены своей, балчуговской, работы березовый диван и такие же стулья, а на
стене лубочные картины.
Утренний полусвет, водянистый и сонный, наполнил комнату сквозь щели ставен. Слабыми струйками курились потушенные фитили свечей. Слоистыми голубыми пеленами колыхался табачный дым, но солнечный луч, прорезавшийся сквозь сердцеобразную выемку в ставне, пронизал кабинет вкось веселым, пыльным, золотым мечом и жидким горячим золотом расплескался на
обоях стены.
Стены комнаты были оклеены только что тогда начинавшими входить в употребление пунцовыми суконными
обоями; пол ее был покрыт мягким пушистым ковром; привезены были из Новоселок фортепьяно, этажерки для нот и две — три хорошие картины.
Кроме литературной работы, у Вихрова было много и других хлопот; прежде всего он решился перекрасить в доме потолки, оклеить новыми
обоями стены и перебить мебель. В местности, где находилось Воздвиженское, были всякого рода мастеровые. Вихров поручил их приискать Кирьяну, который прежде всего привел к барину худенького, мозглявого, с редкими волосами, мастерового, с лицом почти помешанным и с длинными худыми руками, пальцы которых он держал немного согнутыми.
По одному наружному виду этого жалкого строения можно об заклад побиться, что в нем нет ни единой живой половицы, что в щели
стен его дует, что на
стенах этих
обои повисли клочьями.
Солнечные лучи прихотливыми узорами играли на
стенах, скользя яркими искрами по золотому багету и разливаясь мягкими световыми тонами на массивных узорах
обоев.
Комната имела такой вид, точно кто-то сильный, в глупом припадке озорства, толкал с улицы в
стены дома, пока не растряс все внутри его. Портреты валялись на полу,
обои были отодраны и торчали клочьями, в одном месте приподнята доска пола, выворочен подоконник, на полу у печи рассыпана зола. Мать покачала головой при виде знакомой картины и пристально посмотрела на Николая, чувствуя в нем что-то новое.
В
стене за решеткой открылась дверь, вышел солдат с обнаженной шашкой на плече, за ним явились Павел, Андрей, Федя Мазин,
оба Гусевы, Самойлов, Букин, Сомов и еще человек пять молодежи, незнакомой матери по именам.
С помощью моего нового приятеля я поднялся к окну. Отвязав ремень, я обвил его вокруг рамы и, держась за
оба конца, повис в воздухе. Затем, отпустив один конец, я спрыгнул на землю и выдернул ремень. Валек и Маруся ждали меня уже под
стеной снаружи.
Благодаря яркому освещению эта большая комната с голыми
стенами, оклеенными белыми
обоями, с венскими стульями по бокам, с тюлевыми занавесками на окнах, казалась особенно пустой.
Поэтому самая отделка горниц совершенно отличная от отделки их в настоящих постоялых дворах, в которых встречаются уже дешевые
обои по
стенам, створчатые окна, ломберные столы и стулья под красное дерево, покрытые волосяною материей или кожей.
«Но так как (прибавлял он)
оба мы с летами исправились от своих недостатков, то, вероятно, теперь сойдемся, и я вас дружески прошу разделить со мной тяжелые служебные обязанности, помочь мне провести те честные и благородные убеждения, которые мы с вами вдохнули в молодости в святых
стенах университета».
Везде были ковры, картины, гардины, пестрые
обои, портреты, изогнутые кресла, вольтеровские кресла, на
стенах висели ружья, пистолеты, кисеты и какие-то картонные звериные головы.
Всё помещение их состояло из двух гаденьких небольших комнаток, с закоптелыми
стенами, на которых буквально висели клочьями грязные
обои.
Обойдя извилистыми дорожками весь сад, который
оба знали наизусть, они дошли до каменной садовой ограды и тут, в самом углу
стены, отыскали маленькую дверцу, выводившую в тесный и глухой переулок, почти всегда запертую, но ключ от которой оказался теперь в руках Алексея Егоровича.
Вообще вся комната, довольно обширная (с отделением за перегородкой, где стояла кровать), с желтыми, старыми, порвавшимися
обоями, с мифологическими ужасными литографиями на
стенах, с длинным рядом икон и медных складней в переднем углу, с своею странною сборною мебелью, представляла собою неприглядную смесь чего-то городского и искони крестьянского.
Есть дружбы странные:
оба друга один другого почти съесть хотят, всю жизнь так живут, а между тем расстаться не могут. Расстаться даже никак нельзя: раскапризившийся и разорвавший связь друг первый же заболеет и, пожалуй, умрет, если это случится. Я положительно знаю, что Степан Трофимович несколько раз, и иногда после самых интимных излияний глаз на глаз с Варварой Петровной, по уходе ее вдруг вскакивал с дивана и начинал колотить кулаками в
стену.
Прежде всего большой дом был исправлен внутри: мраморные
стены в зале, лопнувшие в некоторых местах, были сделаны совершенно заново; гостиная оклеилась начавшими тогда входить в употребление насыпными суконными
обоями зеленого цвета; боскетная была вновь расписана; но богаче всего, по желанию Катрин, украсилась их общая с супругом спальня: она вся была обита в складку розовым штофом; мебель в ней имела таковую же обивку.