Неточные совпадения
Они дорогой самой краткой
Домой летят во весь опор.
Теперь послушаем украдкой
Героев наших разговор:
— Ну что ж, Онегин? ты зеваешь. —
«Привычка, Ленский». — Но скучаешь
Ты как-то больше. — «Нет, равно.
Однако в поле уж темно;
Скорей! пошел, пошел, Андрюшка!
Какие глупые места!
А кстати: Ларина проста,
Но очень милая
старушка;
Боюсь: брусничная вода
Мне не наделала б вреда.
Мальчишка в одной рубашонке пробегал мимо нее и приговаривал всё одно и то же: «ишь, не поймала!»
Старушка эта, обвинявшаяся вместе с сыном в поджоге, переносила свое заключение с величайшим добродушием, сокрушаясь только о сыне, сидевшем с ней одновременно в остроге, но более всего о своем старике, который, она
боялась, совсем без нее завшивеет, так как невестка ушла, и его обмывать некому.
Беглые замечания, неосторожно сказанные слова стали обращать мое внимание.
Старушка Прово и вся дворня любили без памяти мою мать,
боялись и вовсе не любили моего отца. Домашние сцены, возникавшие иногда между ними, служили часто темой разговоров m-me Прово с Верой Артамоновной, бравших всегда сторону моей матери.
Переезд с Самосадки совершился очень быстро, — Петр Елисеич ужасно торопился, точно
боялся, что эта новая должность убежит от него. Устраиваться в Крутяше помогали Ефим Андреич и Таисья. Нюрочка здесь в первый раз познакомилась с Парасковьей Ивановной и каждый день уходила к ней.
Старушка с первого раза привязалась к девочке, как к родной. Раз Ефим Андреич, вернувшись с рудника, нашел жену в слезах. Она открыла свое тайное горе только после усиленных просьб.
Действительно, целый угол был залит чернилами, и
старушка ужасно
боялась, что старик по этому пятну узнает, что без него перерыли бумаги и что Анна Андреевна прочла письмо к Наташе.
— Все это прекрасно, — сказал он, — но я
боюсь, чтобы дорога не растормошила очень
старушку!.. Чего доброго, ее медленный паралич, пожалуй, перейдет в скачущий.
Исполняя обещание, данное Максиму, Серебряный прямо с царского двора отправился к матери своего названого брата и отдал ей крест Максимов. Малюты не было дома.
Старушка уже знала о смерти сына и приняла Серебряного как родного; но, когда он, окончив свое поручение, простился с нею, она не посмела его удерживать,
боясь возвращения мужа, и только проводила до крыльца с благословениями.
Он не спрашивал, откуда явилась клирошанка, кто она, точно
боялся узнать что-то ненужное. И когда монастырская привратница, добрая
старушка Таисия, ласково улыбаясь, спросила его: «Слушаешь новую-то клирошанку?» — он, поклонясь ей, торопливо отошёл, говоря...
Ее-то я люблю, но,
боюсь признаться, мне неловко с ней; я должна многое скрывать, говоря с нею: это мешает, это тяготит; надобно все говорить, когда любишь; мне с нею не свободно; добрая
старушка — она больше дитя, нежели я; да к тому же она привыкла звать меня барышней, говорить мне вы, — это почти тяжелее грубого языка Алексея Абрамовича.
— Не ходи, Дунюшка! Не
бойся, родная: он ничего не посмеет тебе сделать… останься со мной… он те не тронет… чего дрожишь! Полно, касатка… плюнь ты на него, — раздавался голос
старушки уже в сенях.
Во весь этот день Дуня не сказала единого слова. Она как словно избегала даже встречи с Анной. Горе делает недоверчивым: она
боялась упреков рассерженной старухи. Но как только
старушка заснула и мрачная ночь окутала избы и площадку, Дуня взяла на руки сына, украдкою вышла из избы, пробралась в огород и там уже дала полную волю своему отчаянию. В эту ночь на голову и лицо младенца, который спокойно почивал на руках ее, упала не одна горькая слеза…
Я уже жил не на Большой Дворянской, а в предместье Макарихе, у своей няни Карповны, доброй, но мрачной
старушки, которая всегда предчувствовала что-нибудь дурное,
боялась всех снов вообще и даже в пчелах и в осах, которые залетали к ней в комнату, видела дурные приметы. И то, что я сделался рабочим, по ее мнению, не предвещало ничего хорошего.
— Вот за это merci, grand merci! [спасибо, большое спасибо! (франц.).] — произнесла
старушка. — Но это еще не все, — продолжала она и при этом уж засмеялась добродушнейшим смехом, — со мной также и мои болонки… их целый десяток… прехорошенькие все!.. Я
боюсь, что они тебя будут беспокоить!
Но, очевидно, генерал
боялся воксала: зачем больной человек без ног, да еще
старушка, пойдет на рулетку?
Достигаев. Её,
старушку эту, весь город
боится.
«Ему, — говорила пестрядинная
старушка, — теперь легче и
бояться больше нечего: над ним одна уже власть, — что пасть в сражении, а не господское тиранство».
Теркин тоже подосадовал на
старушку за перерыв их беседы. У него было еще многое на сердце, с чем он стремился к Аршаулову. Сегодня он с ним и простится и не уйдет от него с пустыми руками… И утомлять его он
боялся, хотя ему вид Аршаулова не показался уже таким безнадежным. Явилась надежда вылечить его, поселить на юге, обеспечить работой по душе.
Она чувствовала, как"барышня"проснулась в ней в эту минуту.
Боится она разыскивать, где сидит ее родственник,
боится полиции совершенно так, как ее
старушки, чуть дело запахнет хоть городовым. А вот такая купчиха не
боится… Она любит… она может и спасти его, пожалуй, и в Сибирь бы пошла за ним… Но стоит ли он этого? Поручиться нельзя.