Неточные совпадения
Впрочем, приезжий делал не всё пустые вопросы; он с чрезвычайною точностию расспросил, кто в городе губернатор, кто председатель палаты, кто прокурор, — словом, не пропустил ни одного значительного чиновника; но еще с большею точностию, если даже не с участием, расспросил обо всех значительных помещиках: сколько кто имеет душ
крестьян, как далеко живет от города, какого даже характера и как часто приезжает в город; расспросил внимательно о
состоянии края: не было ли каких болезней в их губернии — повальных горячек, убийственных каких-либо лихорадок, оспы и тому подобного, и все так обстоятельно и с такою точностию, которая показывала более, чем одно простое любопытство.
«188* года апреля 28 дня, по указу Его Императорского Величества, Окружный Суд, по уголовному отделению, в силу решения г-д присяжных заседателей, на основании 3 пункта статьи 771, 3 пункта статьи 776 и статьи 777 Устава уголовного судопроизводства, определил:
крестьянина Симона Картинкина, 33 лет, и мещанку Екатерину Маслову, 27 лет, лишив всех прав
состояния, сослать в каторжные работы: Картинкина на 8 лет, а Маслову на 4 года, с последствиями для обоих по 28 статье Уложения.
Следующая деревня была Гончаровка. Она больше Котельной, но
состояние ее тоже было незавидное. Бедность проглядывала в каждом окне, ее можно было прочесть и на лицах
крестьян, в глазах баб и в одежде ребятишек.
В 1868 г. одною из канцелярий Восточной Сибири было решено поселить на юге Сахалина до 25 семейств; при этом имелись в виду
крестьяне свободного
состояния, переселенцы, уже селившиеся по Амуру, но так неудачно, что устройство их поселений один из авторов называет плачевным, а их самих горемыками.
Не говоря о надворном советнике, занимающем на Сахалине должность землемера, почему хозяева свободного
состояния и
крестьяне из ссыльных не уходят на материк, если имеют на то право?
Во-вторых, чиновники здесь, на Сахалине, получают хорошее жалованье и могут нанимать себе прислугу из среды поселенцев,
крестьян из ссыльных и женщин свободного
состояния, которые в большинстве случаев нуждаются и потому не отказались бы от заработка.
Затем, в третьей строке, звание записываемого: каторжный, поселенец,
крестьянин из ссыльных, свободного
состояния.
Но в возрасте от 15 до 20 лет девушек свободного
состояния больше, чем мужчин, которые обыкновенно оставляют остров до наступления брачного возраста; и, вероятно, за недостатком молодых женихов и отчасти из экономических соображений было совершено много неравных браков; молодые свободные девушки, почти девочки, были выдаваемы родителями за пожилых поселенцев и
крестьян.
По истечении десяти лет пребывания в поселенческом
состоянии поселенцам предоставляется перечисляться в
крестьяне.
За невозможностью найти на месте людей свободного
состояния на должности надзирателей или брать их из местных войск, не ослабляя состава последних, начальник острова в 1888 г. разрешил зачислять на должность надзирателей благонадежных в поведении и испытанных уже в усердии поселенцев и
крестьян из ссыльных.
Вы знаете характер вашего брата; по своей мешкотности и привычке все откладывать до завтра, он долго не собрался бы устроить ваше
состояние, то есть укрепить в суде за вами
крестьян и перевесть их на вашу землю, которая также хотя сторгована, но еще не куплена.
— Нет, уж ты можешь покупать себе крепостных
крестьян у кого тебе угодно, только не у меня… Я раз навсегда тебе сказала, что ни одной копейки не желаю более проживать из
состояния покойного отца.
При большом внимании к хозяйству
крестьян княгиня Варвара Никаноровна очень скоро привела свои собственные дела в такое блестящее
состояние, что почиталась самою богатою женщиной в губернии.
Автор заезжает к соседу своему Аггею и застает у него какого-то капрала, которому сосед рассказывает, что он, капрал, — законный и правильный наследник пятидесяти душ
крестьян; но, прибавил он, «понеже ты человек неимущий и не знающий законов, то я, сжаляся на твое
состояние, соглашаюсь у тебя купить сие имение, и ежели ты дашь мне на оное купчую, то сначала даю тебе 50 рублей, а ежели выхлопочу дело, то еще 100 прибавлю.
Он захотел представить идеалы, которых нигде не мог найти; он, не в
состоянии будучи шагнуть через Пушкина до Державина, шагнул назад до Карамзина: его Муразов есть повторение Фрола Силина, благодетельного
крестьянина, его Уленька — бледная копия с бедной Лизы.
–…и находясь в нетрезвом
состоянии, поскользнулся и упал под лошадь стоявшего здесь извозчика,
крестьянина деревни Дурыкиной, Юхновского уезда, Ивана Дротова. Испуганная лошадь, перешагнув через Кулдарова и протащив через него сани с находившимся в них второй гильдии московским купцом Степаном Луковым, помчалась по улице и была задержана дворниками. Кулдаров, вначале находясь в бесчувственном
состоянии, был отведен в полицейский участок и освидетельствован врачом. Удар, который он получил по затылку…
Между
крестьянами сохраняется обыкновенно очень верный и умный взгляд на людей, вышедших из среды их и наживших себе большое
состояние разными темными путями.
Надо только видеть ту степень лишения и страдания, до которой дошли или доведены эти бездомные, бродящие люди, и вдуматься в то душевное
состояние, в котором они не могут не находиться, для того чтобы понять, что только эта помощь, оказываемая им
крестьянами, удерживает их от вполне естественных в их положении насилий над теми людьми, которые владеют в излишке всем, что им, этим несчастным людям, необходимо только для поддержания своей жизни.
В Россию Толстой возвращается в апреле 1861 года, в самый разгар радостного возбуждения и надежд, охвативших русское общество после манифеста 19 февраля об освобождении
крестьян Толстой рассказывает: «что касается до моего отношения тогда к возбужденному
состоянию общества, то должен сказать (и это моя хорошая или дурная черта, но всегда мне бывшая свойственной), что я всегда противился невольно влияниям извне, эпидемическим, и что, если я тогда был возбужден и радостен, то своими особенными, личными, внутренними мотивами — теми, которые привели меня к школе и общению с народом».
Юрик почти не сознавал своего болезненного
состояния и слабости, охватившей его с той же минуты, как только он покинул мягкую постельку и сел на высокую спину Аркашки. Юрик знал и чувствовал только одно, что ему необходимо в одну минуту домчаться до деревни, созвать
крестьян и во что бы то ни стало отстоять, спасти от огня отцовский хутор.
которая столько раз и так немилосердо гоняла их на барщину и напоминала о податях. Таков грубый сын природы! Сытное угощение, шумный праздник заставляют его забыть все бремя его
состояния и то, что веселости эти делаются на его счет. Надо прибавить: таковы иногда бывали и помещики, что решались скорее истратить тысячи на сельский праздник, нежели простить несколько десятков рублей оброчной недоимки или рабочих дней немощным
крестьянам!
Радостное, возбужденное
состояние охватило всех обитателей дома Салтыковых и, страшное дело, отсутствие зверских расправ повлияло даже благодетельно на порядок в доме, на службу дворовых и на работу
крестьян.
Государыня милостиво отнеслась к поступку Еропкина и наградила его андреевскою лентою через плечо, дала 20 000 рублей из кабинета и хотела пожаловать ему четыре тысячи душ
крестьян, но он от последнего отказался, написав: «Нас с женой только двое, детей у нас нет,
состояние имеем, к чему же нам набирать себе лишнее».
Состояние Похвисневых не было из особенно больших. Сотня душ
крестьян в подмосковной деревне да пятьдесят тысяч рублей, полученных в приданное за женою, — вот все, чем располагали Владимир Сергеевич и Ираида Ивановна.
Просьба ученого, особенно иностранца, намеки знатного родственника, человека значительного, о нуждах своих, искушение казаться тем, чем она в самом деле не была, прославиться высокими свойствами души, которых она не имела, развязывали ее кошелек, закрывая ей глаза насчет домашних обстоятельств. У себя со своими она была деспот настоящий: Япокрывало и собственные ее пользы, и благо вверенных ей Провидением
крестьян. О
состоянии последних патриотка не хотела знать.
Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в
состоянии поверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не спросит и не узнает о том, как построенные здания стоят пустыми и
крестьяне продолжают давать работой и деньгами всё то, что́ они дают у других, т. е. всё, что́ они могут давать.
На второй же вопрос ответ мой состоит в том, что причина бедственности положения народа не материальная, а духовная; что причина главная — упадок его духа, так что пока народ не поднимется духом, до тех пор не помогут ему никакие внешние меры, ни министерство земледелия и все его выдумки, ни выставки, ни сельскохозяйственные школы, ни изменение тарифов, ни освобождение от выкупных платежей (которое давно пора бы сделать, так как
крестьяне давно переплатили то, что заняли, если считать по теперь употребительному проценту), ни снятие пошлин с железа и машин, ни столь любимые теперь и выставляемые несомненным лекарством от всех болезней — приходские школы, — ничто не поможет народу, если его
состояние духа останется то же.
То, что это есть важная причина подавленного
состояния народа, подтверждает то, что всегда, везде, как только
крестьяне освобождались от деспотизма церковного, впадая, как это называется, в секту, так тотчас же поднимается дух этого народа, и тотчас же, без исключения, устанавливалось и экономическое благосостояние его.