Неточные совпадения
Эти основоположные в
жизни общества ценности располагают географически:
Советская Россия за социальную справедливость, Америка за свободу.
Я высказывал мысль (в 22 году), что западные государства должны формально признать
советскую власть, что таким образом прекратится изоляция
советской России и она будет внедрена в мировую
жизнь, что может смягчить самые дурные стороны большевизма.
В России самодержавно-монархической легче было быть странником, чем в России
советской, одержимой стремлением к тоталитарной организации
жизни.
Годы, проведенные в
советской России, в стихии коммунистической революции, давали мне чувство наибольшей остроты и напряженности
жизни, наибольших контрастов.
В мое время еще недалеко зашел конструктивный коммунистический период, еще была революционная стихия и тоталитаризм
советского государства еще не окончательно захватил всю
жизнь, он распространялся главным образом на политическую и экономическую сферы.
В течение всех пяти лет моей
жизни в России
советской у нас в доме в Малом Власьевском переулке собирались по вторникам (не помню точно), читались доклады, происходили собеседования.
Я вспоминаю о годах
жизни в
советской России как о времени большой духовной напряженности.
Иногда кажется, что
советская власть скорее пойдет на восстановление капитализма в экономической
жизни, чем на свободу религиозной совести, свободу философской мысли, свободу творить духовную культуру.
В
советской же, коммунистической России есть настоящая свобода, потому что каждый день можно изменять
жизнь России и даже всего мира, можно все перестраивать, один день не походит на другой.
Тогда молодой человек изложил свое понимание свободы: во Франции нет свободы и
советский молодой человек в ней задыхался потому, что в ней невозможно изменять
жизнь, строить новую
жизнь; так называемая свобода в ней такова, что все остается неизменным, каждый день похож на предшествующий, можно свергать каждую неделю министерства, но ничего от этого не меняется.
Только такая свобода, свобода коллективного строительства
жизни в генеральной линии коммунистической партии, и признается в
советской России.
В
советской России сейчас говорят о социалистическом отечестве и его хотят защищать, во имя его готовы жертвовать
жизнью.
На что уж
Советская власть беспощадна ко всяким имущественным привилегиям, а и она вскоре после своего установления поспешила назначить исключительно-крупную пенсию — да еще не самому Толстому, тогда уже умершему, а его вдове, игравшей в последнем периоде
жизни Толстого весьма сомнительную роль.
Царапкин в кучке девчат яро доказывал свою правоту: всякий рабочий имеет право на культурную
жизнь; это позор и насилие — не позволять рабочему-пролетарию жить в
советской стране так, как уже давно живут пролетарии даже в капиталистических странах — в Западной Европе и Америке.
Все дело не в поверхности
жизни, именуемой коммунизмом и
советской властью, а во внутренних процессах, совершающихся в России.
Самый факт
жизни в
советской России есть уже непрерывная духовная активность, духовное противление тем ядам, которые отравляют дыхание.