Под № 30.436 в опубликованном Полном
Собрании Законов Российской империи напечатано: «Как ничто не может иметь большого влияния над простым народом, как презрение или посмеяние над заблуждениями, в кои совращать его ищут, и что именно средство сие употребляют как раскольники разных сект, так и субботники в отношении православной веры, то именовать субботников жидами и оглашать, что они подлинно суть жиды, ибо настоящее их наименование субботников, или придерживающихся Моисееву закону, не дает народу точного о секте сей понятия и не производит в нем того к ней отвращения, какое может производимо быть убеждением, что обращать стараются их в жидовство».
Но особенно рельефно выразился всеобщий энтузиазм того времени к великому начинанию — в речи, которая произнесена была представителем всех депутатов, 27 сентября 1767 года, при поднесении императрице титула Премудрой, Великой, Матери отечества. Мы приведем из этой речи, помещенной в Полном
собрании законов (№ 12978), две тирады: одна изображает мрачное положение России пред вступлением на престол Екатерины, другая — благоденствие отечества под ее правлением.
Первое различие сект и разделение их на вредные и менее вредные встречаем не ранее 1830 года, когда, высочайше утвержденным, 20 октября 1830 года, мнением государственного совета, для руководства в делах о духоборцах, иконоборцах, молоканах, иудействующих и последователях других, признанных особенно вредными ересей, постановлены были правила, напечатанные в «Полном
Собрании Законов» [«Второе Полное Собрание Законов», № 4010.].
Неточные совпадения
— А в таком случае можно и другой
закон подвести. Один
закон не подходит, — другой подойдет. В «Полном
Собрании» можно порыться, сенатский указ подыскать. Да вы, сударыня, не беспокойтесь, предоставьте мне.
Хорошо было еврею подчиняться своим
законам, когда он не сомневался в том, что их писал пальцем бог; или римлянину, когда он думал, что их писала нимфа Егерия; или даже когда верили, что цари, дающие
законы, — помазанники божии; или хоть тому, что
собрания законодательные имеют и желание и возможность найти наилучшие
законы.
И для этого с древнейших времен люди стали придумывать такие определения зла, которые бы были обязательны для всех. И за такие определения зла, обязательные для всех, выдавались то постановления
законов, которые, предполагалось, были получены сверхъестественным путем, то веления людей или
собраний людей, которым приписывалось свойство непогрешимости. Люди употребляли насилие против других людей и уверяли себя и других, что насилие это они употребляли против зла, признанного всеми.
В XI-й части «Собеседника» помещено письмо одного священника, который говорит: «Недавно в немалом благородном
собрании предложен был, между прочим, высокоблагородному важный вопрос: что есть бог? — и по многим прениям многие сего общества члены такие определения сей задаче изыскивали, что не без сожаления можно было приметить, сколь много подобных сим найдется мудрецов, за то одно не знающих святости христианского
закона, понеже никакого о нем понятия не имеют».
Там, в
собрании ваших священных хартий, блюдется на память векам сие собственной руки Ее [От 6 Июня 1763.] начертание, в котором Она говорит с вами как с именитыми отцами древнего Рима, изъявляя пламенную ревность Свою ко благу России, заклиная вас любовию к отечеству быть достойными орудиями
законов и ставя вам в пример Историю!
На Андрея Боголюбского было неудовольствие народа за лихоимство судей; по убиении его самого (1174 год) бросились к посадникам, тиунам, «и домы их пограбиша, а самих избиша, детцкые и мечники избиша, а домы их пограбиша, — не ведуче глаголемого: идеже
закон, ту и обид много», — наивно прибавляет летописец (Полное
собрание летописей, том I, стр. 157).
— По новгородским
законам женщинам не дано было права выступать на народных
собраниях.] но предки мои были друзья Вадимовы, я родилась в стане воинском под звуком оружия, отец, супруг мой погибли, сражаясь за Новгород.
Над всяким человеком, где бы он ни родился, существует
собрание людей, совершенно не известных ему, которые устанавливают
законы его жизни: что он должен и чего не должен делать; и чем совершеннее государственное устройство, тем теснее сеть этих
законов.
Во Франции конвент в три года один месяц и четыре дня издал 11 600
законов и декретов; учредительное и законодательное
собрание произвели столько же; империя и позднейшие правительства работали столь же успешно.
На столах были накиданы развернутые столбцы
законов, договорных и разных крестоцеловальных грамот. Не всех желающих видеть это
собрание, слышать совещание допускали внутрь веча, так как там уже и без того было тесно.
И что это было очень хорошо, и никто этого порядка и не оспаривал, а, напротив, того, поелику сие на конокрадов превосходно действовало, то сельские люди очень сей
закон возлюбили и почитали «выше всех томов
Собрания».
Я смутно чувствовал еще тогда, что смертная казнь, сознательно рассчитанное, преднамеренное убийство, есть дело прямо противоположное тому
закону христианскому, который мы будто бы исповедуем, и дело, явно нарушающее возможность и разумной жизни [и] какой бы то ни было нравственности, потому что ясно, что если один человек или
собрание людей может решить, что необходимо убить одного или многих людей, то нет никакой причины, по какой другой человек или другие люди не найдут той же необходимости для убийства других людей.
Они должны будут сознаться, что они следуют одному учению —
законам, которые пишут чиновники ІІ-го отделения или законодательные
собрания и приводит в исполнение — полиция.
Написали чиновники или
собрания, что всякий молодой человек должен быть готов на поругание, смерть и на убийство других, и все отцы и матери, вырастившие сыновей, повинуются такому
закону, написанному вчера продажным чиновником и завтра могущему быть измененным.