Неточные совпадения
Я отворил окно — день уж начался, утренний ветер подымался; я попросил у унтера воды и выпил целую кружку. О сне не было и в помышлении. Впрочем, и лечь было некуда: кроме грязных кожаных стульев и одного кресла, в канцелярии находился только большой
стол, заваленный бумагами, и в углу маленький
стол, еще более заваленный бумагами.
Скудный ночник не мог освещать комнату, а делал колеблющееся пятно света на потолке, бледневшее больше и больше от рассвета.
Когда меня перевели так неожиданно в Вятку, я пошел проститься с Цехановичем. Небольшая комната, в которой он жил, была почти совсем пуста; небольшой старый чемоданчик стоял возле
скудной постели, деревянный
стол и один стул составляли всю мебель, — на меня пахнуло моей Крутицкой кельей.
Похлопывали Терпибедова по животу, как бы нащупывая спрятанных там курчат, пугали его, убирали со
стола его тарелку с недоеденным кушаньем, словом, проделывали на нем весь
скудный репертуар домашних театральных представлений.
Около семи часов дом начинал вновь пробуждаться. Слышались приготовления к предстоящему чаю, а наконец раздавался и голос Порфирия Владимирыча. Дядя и племянница садились у чайного
стола, разменивались замечаниями о проходящем дне, но так как содержание этого дня было
скудное, то и разговор оказывался
скудный же. Напившись чаю и выполнив обряд родственного целования на сон грядущий, Иудушка окончательно заползал в свою нору, а Аннинька отправлялась в комнату к Евпраксеюшке и играла с ней в мельники.
Зинаида Федоровна бросила на
стол салфетку и быстро, с жалким, страдальческим лицом, вышла из столовой. Поля, громко рыдая и что-то причитывая, тоже вышла. Суп и рябчик остыли. И почему-то теперь вся эта ресторанная роскошь, бывшая на
столе, показалась мне
скудною, воровскою, похожею на Полю. Самый жалкий и преступный вид имели два пирожка на тарелочке. «Сегодня нас унесут обратно в ресторан, — как бы говорили они, — а завтра опять подадут к обеду какому-нибудь чиновнику или знаменитой певице».
Устроив это так, чтобы этот аксессуар религии доминировал в судилище над всеми по положению установленными атрибутами, Яков Львович потребовал, чтобы его заседатель духовного звания сидел с ним за
столом безотлучно по правую его руку, а чтобы не терпел урона в своих доходах, Яков Львович и ему положил от себя вознаграждение, разумеется не
скудною рукою, и затем, обставясь как надо, сел на судейское кресло.
Аделаида Ивановна, действительно, после
скудного обеда, который она брала от дьячка, попав на изысканный
стол Бегушева, с большим аппетитом и очень много кушала: несмотря на свое поэтическое и сентиментальное миросозерцание, Аделаида Ивановна, подобно брату своему, была несколько обжорлива. Бегушев не спешил платить доктору. Тот отчасти из этого, а потом и по другим признакам догадался, что ему не следовало уезжать, ради чего, не кладя, впрочем, шляпы, сел.
На лавке подле
стола, покрытого
скудными остатками крестьянского ужина, сидел, опустив голову на грудь, бородатый человек, которого по одежде легко можно было принять за купца.
Машинально занялся он размещением своего
скудного имущества в новой квартире, развязал узел с разным необходимым добром, отпер сундук с книгами и стал укладывать их на
стол; но скоро вся эта работа выпала из рук его.
Вероятно комната, в которую старик ввел меня, служила столовой и гостиной одновременно, потому что посредине стоял
стол с более чем
скудным ужином, а по стенам — мягкие тахты, как и в нашем горийском доме, но совсем не такие красивые и гораздо более ветхие, нежели у нас. Единственная свеча-огарок, воткнутая в старинный шандал, освещала эту большую, весьма неуютную комнату. Нет, не комната, не свеча, не ужин привлекли мое внимание, — нечто иное.
Она шла сюда, в надежде найти здесь веселье, смех и постоянный праздник — и вдруг, вместо всего этого, закоптелая избенка,
скудный ужин в виде холодной похлебки и каровая хлеба на
столе, и этот страшный хозяин, один вид которого способен привести в ужас даже такую бесстрашную девочку, какой себя считала до сих пор Тася.
— Уж вы меня простите, — обратился он к старшим, у которых было уселся за
столом, чтобы разделить с ними
скудный институтский завтрак, — а только вон мои «моськи» идут! (маленьких воспитанниц он почему-то всегда называл «моськами») — и, спеша и переваливаясь, он опередил нас и, встав в первой паре между Валей Лер и Крошкой, прошел так через всю столовую к нашему великому восторгу.
Дворовые повскакали с мест и отодвинули
стол, чтобы дать место борьбе, которая представлялась всем настолько интересной, что
скудная еда салтыковской трапезы была забыта.