Неточные совпадения
Через два часа Клим Самгин сидел на скамье в парке санатории, пред ним в кресле на колесах развалился Варавка, вздувшийся, как огромный пузырь,
синее лицо его, похожее на созревший нарыв, лоснилось, медвежьи глаза смотрели тускло, и было в них что-то сонное, тупое. Ветер поднимал дыбом поредевшие волосы на его голове, перебирал пряди седой
бороды,
борода лежала на животе, который поднялся уже к подбородку его. Задыхаясь, свистящим голосом он понукал Самгина...
Уже смеркалось, когда явился веселый, румяный Фроленков и с ним трое мужиков: один — тоже высокий, широколобый, рыжий, на деревянной ноге, с палочкой в мохнатой лапе, суровое, носатое лицо окружено аккуратно подстриженной
бородой, глаза спрятаны под густыми бровями, на его могучей фигуре
синий кафтан; другой — пониже ростом, лысый, седобородый, курносый, в полукафтанье на вате, в сапогах из какой-то негнущейся кожи, точно из кровельного железа.
Человек с оборванной
бородой и
синим лицом удавленника шагал, положив правую руку свою на плечо себе, как извозчик вожжи, левой он поддерживал руку под локоть; он, должно быть, говорил что-то, остатки
бороды его тряслись.
На щеках —
синие пятна сбритой
бороды, плотные черные усы коротко подстрижены, губы — толстые, цвета сырого мяса, нос большой, измятый, брови — кустиками, над ними густая щетка черных с проседью волос.
Варавка, торопливо закурив папиросу, все говорил, говорил, извергая
синий дым. Сафьяновая кожа его лба красновато лоснилась, острые глазки возбужденно сверкали, дымилась лисья
борода, и слова его тоже как будто дымились.
Когда Самгин вышел к чаю — у самовара оказался только один городской голова в
синей рубахе, в рыжем шерстяном жилете, в широчайших шароварах черного сукна и в меховых туфлях. Красное лицо его, налитое жиром, не очень украшала жидкая серая
борода, на шишковатом черепе волосы, тоже серые, росли скупо. Маленькие опухшие желтые глазки сияли благодушно.
Свалив солдата с лошади, точно мешок, его повели сквозь толпу, он оседал к земле, неслышно кричал, шевеля волосатым ртом, лицо у него было
синее, как лед, и таяло, он плакал. Рядом с Климом стоял человек в куртке, замазанной красками, он был выше на голову, его жесткая
борода холодно щекотала ухо Самгина.
На одном из собраний против него выступил высокий человек, с курчавой, в мелких колечках,
бородой серого цвета, из-под его больших нахмуренных бровей строго смотрели прозрачные голубые глаза, на нем был сборный костюм, не по росту короткий и узкий, — клетчатые брюки, рыжие и черные, полосатый серый пиджак,
синяя сатинетовая косоворотка. Было в этом человеке что-то смешное и наивное, располагающее к нему.
Нравилась пышная
борода, выгодно оттененная
синим сатином рубахи, нравилось, что он пьет чай прямо из стакана, не наливая в блюдечко. Любуясь человеком, Клим Иванович Самгин чувствовал, как легко вздуваются пузырьки новых мыслей...
Теперь, когда попу, точно на смех, грубо остригли космы на голове и
бороду, — обнаружилось раздерганное, темненькое, почти
синее лицо, черные зрачки, застывшие в синеватых, масляных белках, и большой нос, прямой, с узкими ноздрями, и сдвинутый влево, отчего одна половина лица казалась больше другой.
Когда Самгин очнулся, — за окном, в молочном тумане, таяло серебряное солнце, на столе сиял самовар, высоко и кудряво вздымалась струйка пара, перед самоваром сидел, с газетой в руках, брат. Голова его по-солдатски гладко острижена, красноватые щеки обросли купеческой
бородой; на нем крахмаленная рубаха без галстука,
синие подтяжки и необыкновенно пестрые брюки.
В столовой за завтраком сидел Варавка, в
синем с золотом китайском халате, в татарской лиловой тюбетейке, — сидел, играя
бородой, озабоченно фыркал и говорил...
Купец, то есть шляпа,
борода, крутое брюхо и сапоги, смотрел, как рабочие, кряхтя, складывали мешки хлеба в амбар; там толпились какие-то неопределенные личности у кабака, а там проехала длинная и глубокая телега, с насаженным туда невероятным числом рослого, здорового мужичья, в порыжевших шапках без полей, в рубашках с
синими заплатами, и в бурых армяках, и в лаптях, и в громадных сапожищах, с рыжими, седыми и разношерстными
бородами, то клином, то лопатой, то раздвоенными, то козлинообразными.
Да, какую длинную
бороду ты ни отпускай или как тщательно ни выбривай ее, все-таки ты несомненно и неоспоримо подлиннейший
синий чулок, поэтому-то ведь я гонял тебя в шею два раза, единственно поэтому, что терпеть не могу
синих чулков, которых между нашим братом, мужчинами, в десять раз больше, нежели между женщинами.
Мортье вспомнил, что он знал моего отца в Париже, и доложил Наполеону; Наполеон велел на другое утро представить его себе. В
синем поношенном полуфраке с бронзовыми пуговицами, назначенном для охоты, без парика, в сапогах, несколько дней не чищенных, в черном белье и с небритой
бородой, мой отец — поклонник приличий и строжайшего этикета — явился в тронную залу Кремлевского дворца по зову императора французов.
Тут только я разглядел, что в углу сидел старый священник с седой
бородой и красно-синим лицом.
Входит высокий и статный мужик в
синем суконном армяке, подпоясанном красным кушаком. Это, в полном смысле слова, русский молодец, с веселыми глазами, румяным лицом, обрамленным русыми волосами и шелковистой
бородой. От него так и пышет здоровьем и бодростью.
Один из лучших призов получил какой-то московский красавец, явившийся в черном фраке, в цилиндре, с ярко-синей
бородой, расчесанной а-ля Скобелев на две стороны.
— И был, сударик, Христофор этот, хоша рязанской, ну вроде цыгана али хохла, усы у него до ушей, а рожа —
синяя,
бороду брил. И не то он — дурачок, не то притворялся, чтобы лишнего не спрашивали. Бывало, в кухне нальет воды в чашку, поймает муху, а то — таракана, жука какого и — топит их прутиком, долго топит. А то — собственную серую изымет из-за шиворота — ее топит…
Консулу около сорока лет,
бороды у него нет, усы едва заметны, сложения он плотного; секретарь же лет на десять моложе, носит
синие очки, по всем видимостям, фтизик — жертва сахалинского климата.
Наконец пятое лицо — местный околоточный надзиратель Кербеш. Это атлетический человек; он лысоват, у него рыжая
борода веером, ярко-синие сонные глаза и тонкий, слегка хриплый, приятный голос. Всем известно, что он раньше служил по сыскной части и был грозою жуликов благодаря своей страшной физической силе и жестокости при допросах.
Вслед за становой вошел высокий мужчина с усами и
бородой, в длиннополом
синем сюртуке и нес на руке какое-то легонькое манто. Он прошел прямо на клирос и, установясь в очень, как видно, для него привычной позе, сейчас же принялся густым басом подпевать дьячкам.
У Вихрова на всю жизнь врезалась в памяти маленькая, худощавая фигурка уродца-живописца. Обойщик явился к нему совсем другого свойства: мужик пожилой, с окладистой
бородой и в
синем кафтане. Вихрову он показался скорей за какого-то старосту, чем за рабочего.
Следом за мальчиком выбежало еще шесть человек: две женщины в фартуках; старый толстый лакей во фраке, без усов и без
бороды, но с длинными седыми бакенбардами; сухопарая, рыжая, красноносая девица в
синем клетчатом платье; молодая, болезненного вида, но очень красивая дама в кружевном голубом капоте и, наконец, толстый лысый господин в чесунчевой паре и в золотых очках.
Он был еще старик крепкий, с расчесанной
бородой и головой, в
синей рубахе и в валяных сапогах, так как у него простужены были ноги.
Заседания, речи, надежды, сближение с этими замечательными истинно русскими человеками, прицеплявшими звезды поверх
синих кафтанов или прятавшими их под окладистыми
бородами, акции, облигации, борьба в собраниях, обеды и спичи, в которых Семен Афанасьевич обнаруживал недюжинный талант и упоительное красноречие…
И, откинув лохматую серебряную голову, широко открыв заросший
бородою рот, захохотал гулко, как леший, празднично освещённый солнцем, яркий в розовой рубахе и
синих, из пестряди, штанах.
Гордей Евстратыч еще раз приостановился, расправил
бороду и вошел в пустой громадный зал, который просто ошеломил его своей обстановкой: зеркала во всю стену, ореховая дорогая мебель с
синей бархатной обивкой, такие же драпировки, малахитовые вазы перед окнами, рояль у одной стены, громадная картина в резной черной массивной раме,
синие бархатные обои с золотыми разводами, навощенный паркет — все так и запрыгало в глазах у Гордея Евстратыча.
Молодой малый, белесоватый и длинный, в
синих узких портках и новых лаптях, снял с шеи огромную вязку кренделей. Другой, коренастый мужик, вытащил жестяную кружку, третий выворотил из-за пазухи вареную печенку с хороший каравай, а четвертый, с черной
бородой и огромными бровями, стал наливать вино, и первый стакан поднесли деду, который на зов подошел к ним.
Головы баб, девок и ткачей всех возможных возрастов высовывались отовсюду: красные и
синие платки, черные, рыжие затылки и
бороды, бледные лица, розовые и белые рубашки пестрели в глазах, как стекла калейдоскопа, который стали бы вертеть против свечки.
Об извозчиках он мог говорить целый вечер, и Лунёв никогда не слыхал от него других речей. Приходил ещё смотритель приюта для детей Грызлов, молчаливый человек с чёрной
бородой. Он любил петь басом «Как по морю, морю
синему», а жена его, высокая и полная женщина с большими зубами, каждый раз съедала все конфекты у Татьяны Власьевны, за что после её ухода Автономова ругала её.
Перед нами стоял редкой красоты гигант с небольшой темной
бородой и вьющимися кудрями по плечам. Шитый красный кафтан, накинутый на одно плечо,
синий суконный охабень еще более увеличивали и без того огромную стройную фигуру.
Обыкновенно он сидел среди комнаты за столом, положив на него руки, разбрасывал по столу свои длинные пальцы и всё время тихонько двигал ими, щупая карандаши, перья, бумагу; на пальцах у него разноцветно сверкали какие-то камни, из-под чёрной
бороды выглядывала жёлтая большая медаль; он медленно ворочал короткой шеей, и бездонные,
синие стёкла очков поочерёдно присасывались к лицам людей, смирно и молча сидевших у стен.
Над столом возвышалось чьё-то белое лицо в раме густой, чёрной
бороды, блестели
синие очки.
Княжна не обещала много интереса для его чувствительной любознательности, и князь вовсе не желал быть Раулем-Синей
бородой.
Он имел приятный тенор, читал во время служения всегда очень толково, волосы и
бороду немного достригал, ходил в
синих или темно-гранатных рясах и носил при этом часы на золотой цепочке.
Это перевозчик Тюлин. Он сидит у своего шалаша, понурив голову и как-то весь опустившись. Одет он в ситцевой грязной рубахе и
синих пестрядинных портах. На босу ногу надеты старые отопки. Лицо моложавое, почти без
бороды и усов, с выразительными чертами, на которых очень ясно выделяется особая ветлужская складка, а теперь, кроме того, видна сосредоточенная угрюмость добродушного, но душевно угнетенного человека…
Еще
синел уходящий день на острых скулах и широком, прямом носу, а вокруг глаз под козырьком уже собиралась ночь в красных отсветах пламени, чернела в
бороде и под усами.
Оттого, что свет мелькал и дым от костра несло на ту сторону, нельзя было рассмотреть всех этих людей сразу, а видны были по частям то мохнатая шапка и седая
борода, то
синяя рубаха, то лохмотья от плеч до колен и кинжал поперек живота, то молодое смуглое лицо с черными бровями, такими густыми и резкими, как будто они были написаны углем.
Исчужа можно было предполагать, что сюда на этот вечер ожидают прибытия Кармакдойля или Рауля-Синей
бороды.
Иногда он говорил час и два, всё спрашивая: слушают ли дети? Сидит на печи, свеся ноги, разбирая пальцами колечки
бороды, и не торопясь куёт звено за звеном цепи слов. В большой, чистой кухне тёплая темнота, за окном посвистывает вьюга, шёлково гладит стекло, или трещит в
синем холоде мороз. Пётр, сидя у стола перед сальной свечою, шуршит бумагами, негромко щёлкает косточками счёт, Алексей помогает ему, Никита искусно плетёт корзины из прутьев.
Предо мною лежало тело Изота, на берегу, под кустами ивняка.
Синее лицо его было обращено к небу, а остекленевшие глаза строго смотрели внутрь себя. Золотистая
борода слиплась острыми комьями, в ней прятался изумленно открытый рот.
У него была рыжая
борода,
синие очки и сиплый голос.
Едет человек, с
бородой, в
синем ли, черном ли кафтане, на сытой лошади, один сидит в ящике: только взглянешь, сыта ли лошадь, сам сыт ли, как сидит, как запряжена лошадь, как ошинена тележка, как сам подпоясан, сейчас видно, на тысячи ли, на сотни ли мужик торгует.
На пороге кабака находился сам хозяин; это был дюжий, жирный мужчина с черною, как смоль,
бородою и волосами, одетый в красную рубаху с
синими ластовицами и в широкие плисовые шаровары. Он беспрерывно заговаривал с тем или другим, а иногда просто, подмигнув кому-нибудь в толпе, покрикивал: «Эй, парень! А что ж хлебнуть-то? Ась?.. Э-ге-ге, брат! Да ты, как я вижу, алтынник!»
Бабушка сняла очки и окинула Бабурина медлительным взором с головы до ног. Он не опустил глаз и только руки за спину заложил. Собственно, меня больше всего интересовала его
борода: она была очень гладко выбрита, но таких
синих щек и подбородка я отроду не видывал!
Почти перед самым крыльцом был теперь поставлен столик, которого прежде адъютант не заметил. Он был покрыт чистой, белой салфеткой с узорчато расшитыми каймами, и на нем возвышался, на блюде, каравай пшеничного хлеба да солонка, а по бокам, обнажа свои головы, стояли двое почтенных, благообразных стариков, с длинными, седыми
бородами, в праздничных
синих кафтанах.
— Слушай-ка, друг любезный, добеги, пожалуйста, до крыльца — тут сейчас купец подъехал, высокий такой, широкоплечий,
синий сюртук, седа
борода. Узнай, голубчик, не Доронин ли это Зиновий Алексеич. Пожалуйста, сбегай поскорее… Ежели Доронин, молви ему: Марко, мол, Данилыч Смолокуров зовет его к себе.
Но было уже поздно раздумывать: машина ушла, и возвратившийся Магнус имел при свете не
синюю, а очень черную и красивую
бороду, и глаза его приветливо улыбались. В широкой руке он нес не оружие, а две бутылки вина, и еще издали весело крикнул...
Капитан Подпасков, из морских шкиперов, весь в
синем, нервный, небольшого роста, с усами, без
бороды — снял свою фуражку, обшитую галуном, и перекрестился.