Неточные совпадения
Когда княгиня вошла к ним, они рядом
сидели на
сундуке, разбирали платья и спорили о том, что Кити хотела отдать Дуняше то коричневое платье,
в котором она была, когда Левин ей сделал предложение, а он настаивал, чтоб это платье никому не отдавать, а дать Дуняше голубое.
Он застал ее
в задних комнатах. Она
сидела на
сундуке и о чем-то распоряжалась с девушкой, разбирая кучи разноцветных платьев, разложенных на спинках стульев и на полу.
Вдруг послышалось, что
в комнате, где была старуха, ходят. Он остановился и притих, как мертвый. Но все было тихо, стало быть померещилось. Вдруг явственно послышался легкий крик или как будто кто-то тихо и отрывисто простонал и замолчал. Затем опять мертвая тишина, с минуту или с две. Он
сидел на корточках у
сундука и ждал, едва переводя дух, но вдруг вскочил, схватил топор и выбежал из спальни.
Да, это так; это все так. Он, впрочем, это и прежде знал, и совсем это не новый вопрос для него; и когда ночью решено было
в воду кинуть, то решено было безо всякого колебания и возражения, а так, как будто так тому и следует быть, как будто иначе и быть невозможно… Да, он это все знал и все помнил; да чуть ли это уже вчера не было так решено,
в ту самую минуту, когда он над
сундуком сидел и футляры из него таскал… А ведь так!..
А
в маленькой задней комнатке, на большом
сундуке,
сидела,
в голубой душегрейке [Женская теплая кофта, обычно без рукавов, со сборками по талии.] и с наброшенным белым платком на темных волосах, молодая женщина, Фенечка, и то прислушивалась, то дремала, то посматривала на растворенную дверь, из-за которой виднелась детская кроватка и слышалось ровное дыхание спящего ребенка.
Потом минут десять
сидели в полутемной комнате, нагруженной
сундуками, шкафами с посудой. Денисов, заглянув
в эту комнату, — крякнул и скрылся, а Фроленков, ласково глядя на гостя из столицы, говорил...
Анисья скрылась. Обломов погрозил обоими кулаками Захару, потом быстро отворил дверь на хозяйскую половину. Агафья Матвеевна
сидела на полу и перебирала рухлядь
в старом
сундуке; около нее лежали груды тряпок, ваты, старых платьев, пуговиц и отрезков мехов.
«Что с ним?» — мельком подумал Митя и вбежал
в комнату, где плясали девки. Но ее там не было.
В голубой комнате тоже не было; один лишь Калганов дремал на диване. Митя глянул за занавесы — она была там. Она
сидела в углу, на
сундуке, и, склонившись с руками и с головой на подле стоявшую кровать, горько плакала, изо всех сил крепясь и скрадывая голос, чтобы не услышали. Увидав Митю, она поманила его к себе и, когда тот подбежал, крепко схватила его за руку.
Она как была,
сидя на
сундуке, когда он вбежал, так и осталась теперь, вся трепещущая и, выставив пред собою руки, как бы желая защититься, так и замерла
в этом положении.
Вынула она из
сундука несколько новин полотна, вспомнила, что от прошлого года целый кусок ситца остался, выпросила у соседей выкроечек и теперь
сидит в зале, кроит и режет вместе с двумя швеями-мастерицами.
Иной раз я так и засыпал от напряжения,
сидя где-нибудь
в углу на
сундуке и глядя
в темную комнату.
Потом они обе долго плакали,
сидя в углу на
сундуке, и мать говорила...
И я,
сидя на
сундуке в темном чулане, плачу навзрыд при этой мысли.
Дыхание его вылетало белым паром, и он,
сидя в углу на
сундуке, от скуки нарочно пускал этот пар изо рта и забавлялся, смотря, как он вылетает.
Тут огня ждали наверно, и жители вытаскивали имущество, но всё еще не отходили от своих жилищ, а
в ожидании
сидели на вытащенных
сундуках и перинах, каждый под своими окнами.
Гость ревниво осмотрел его и остался доволен — парень не понравился ему. Коренастый, краснощёкий,
в синей рубахе, жилете и шароварах за сапоги, он казался грубым, тяжёлым, похожим на кучера. Всё время поправлял рыжеватые курчавые волосы, карие глаза его беспокойно бегали из стороны
в сторону, и по лицу ходили какие-то тени, а нос сердито шмыгал, вдыхая воздух. Он
сидел на
сундуке, неуклюже двигая ногами, и смотрел то на них, то на гостя каким-то неприятным, недоумевающим взглядом.
В течение первого дня он раза два подшутил над Максимом, а вечером,
в кухне, уже
сидел на корточках перед его
сундуком, разбирал книжки и, небрежно швыряя их на пол, говорил...
— Да с полсорока больше своих не дочтемся! Изменники дрались не на живот, а на смерть: все легли до единого. Правда, было за что и постоять! сундуков-то с добром… серебряной посуды возов с пять, а казны на тройке не увезешь! Наши молодцы нашли
в одной телеге бочонок романеи да так-то на радости натянулись, что насилу на конях
сидят. Бычура с пятидесятью человеками едет за мной следом, а другие с повозками поотстали.
Саша бегала по всем комнатам и звала, но во всем доме не было никого из прислуги, и только
в столовой на
сундуке спала Лида
в одеже и без подушки. Саша, как была, без калош выбежала на двор, потом на улицу. За воротами на лавочке
сидела няня и смотрела на катанье. С реки, где был каток, доносились звуки военной музыки.
Он
сидел в углу, на
сундуке, ожидая своей очереди читать псалтырь, мысленно повторял знакомые слова псалмов и оглядывался.
Марфа Андревна недолго стояла
в своем наблюдательном созерцании: разбойники ее заметили и сейчас же одним ударом приклада сшибли ее с ног, бросили на пол и тоже завязали ей рот. При ее глазах взламывали ее
сундуки, забирали ее добро, вязали все это
в узлы и выкидывали за окно прямо на землю или передавали на веревках темным страшным людям, которые, как вороны,
сидели на ветвях черной липы и утаскивали все, что им подавали.
Бессеменов
сидит в углу, на
сундуке.)
На одном из
сундуков, которые успели вытащить,
сидел Семен, рыжий мужик с большим носом,
в картузе, надвинутом на голову глубоко, до ушей,
в пиджаке; его жена лежала лицом вниз,
в забытьи, и стонала.
Дашутка поворочалась немного и опять заснула. Матвей
сидел еще долго — ему не хотелось спать — и, кончив последнюю страницу, достал из
сундука карандаш и написал на книге: «Сию книгу читал я, Матвей Терехов, и нахожу ее из всех читанных мною книг самою лутшею,
в чем и приношу мою признательность унтер-офицеру жандармского управления железных дорог Кузьме Николаеву Жукову, как владельцу оной бесценной книгы». Делать подобные надписи на чужих книгах он считал долгом вежливости.
Он видит, няня
в уголке
Сидит на старом
сундукеИ спит глубоко, и порой
Во сне качает головой;
На ней, предчувствием объят,
На миг он удержал свой взгляд
И мимо — но послыша стук,
Старуха пробудилась вдруг,
Перекрестилась, и потом
Опять заснула крепким сном,
И, занята своей мечтой,
Вновь закачала головой.
Помню,
в один из вечеров я
сидел на
сундуке и боролся с дремотой.
Дядя говорил много и долго, до того долго, что надоел нам, а я
сидел в стороне на
сундуке, слушал его и дремал. Мучило меня, что за всё время он ни разу не обратил на меня внимания. Ушел он из флигеля
в два часа ночи, когда я, не справившись с дремотою, уже крепко спал.
Воротился я повечеру (к знакомому человеку повидаться ходил) и первого вижу Емелю,
сидит себе у меня на
сундуке, и клетчатый узелок подле него,
сидит в шинелишке, меня поджидает… да от скуки еще книжку церковную у старухи взял, вверх ногами держит.
Что за оказия! опять искать начал, искал-искал — нет! А Емеля
сидит да покачивается.
Сидел я вот, сударь, так перед ним, над
сундуком, на корточках, да вдруг и накосился на него глазом… Эх-ма! думаю: да так вот у меня зажгло сердце
в груди; даже
в краску бросило. Вдруг и Емеля посмотрел на меня.
— Уехали-то вы, матушка, поутру, а вечером того же дня гость к ней наехал, весь вечер
сидел с ней, солнышко взошло, как пошел от нее. Поутру опять долго
сидел у ней и обедал, а после обеда куда-то уехал. И как только уехал, стала Марья Гавриловна
в дорогу сряжаться, пожитки укладывать… Сундуков-то что, сундуков-то!.. Боле дюжины. Теперь
в домике, опричь столов да стульев, нет ничего, все свезла…
То, что я увидела там, потрясло меня сильнее всех призраков на свете! По узкой дороге, между рядами утесов, по берегу кипящего пеной и жемчужными брызгами Терека, приближались коляска и арба, до верху нагруженная вещами, моими вещами из Гори —
сундуками, баулами и чемоданами.
В коляске
сидела дама
в трауре, со спущенной на лицо вуалью.
— А не то так, пожалуй, мы и прынцессу твою к уголовщине прицепим, — продолжал Корней. — Из Фатьянки-то всех фармазонов забрали, ищут и тамошнюю барыню Алымову. Не сегодня, так завтра и она будет за железной решеткой
сидеть. А ведь всем известно, что твоя дочка с ней уехала — шабаш, что ли, ихний справлять, аль другое что. Верно говорю. Сгниет твоя прынцесса
в остроге, и
сундук ей впрок не пойдет… Все на суде расскажу. Давай же делиться. Где ключи-то? Под подушкой, что ли?
А лодки нет! На дворе темнеет, и
в горнице зажигают сальную свечу. Петр Петрович долго расспрашивает меня о том, куда и зачем я еду, будет ли война, сколько стоит мой револьвер, но уж и ему надоело говорить;
сидит он молча за столом, подпер щеки кулаками и задумался. На свечке нагорел фитиль. Отворяется бесшумно дверь, входит дурачок и садится на
сундук; он оголил себе руки до плеч, а руки у него худые, тонкие, как палочки. Сел и уставился на свечку.
Александра Михайловна, с закинутою, мертвенно-неподвижною головою, лежала на кровати. Волосы спутанными космами тянулись по подушке, левый глаз и висок вздулись громадным кровавым волдырем, сквозь разодранное платье виднелось тело. Вокруг суетились хозяйка и Дунька. Зина
сидела на
сундуке, дрожала, глядела блестящими глазами
в окно и по-прежнему слабо стонала, растирая рукою колени.
Помню, запыленный и изморенный зноем,
сидел я
в углу на зеленом
сундуке.
Хотелось кротости, душевной тишины и уверенности
в себе, как у этого гостя, который вот наелся огурцов и хлеба и думает, что от этого стал совершеннее;
сидит он на
сундуке, здоровый, пухлый, молчит и терпеливо скучает, и
в сумерках, когда взглянешь на него из сеней, похож на большой булыжник, который не сдвинешь с места.
Когда вечером бригада прибыла к месту и офицеры отдыхали
в палатках, Рябович, Мерзляков и Лобытко
сидели вокруг
сундука и ужинали. Мерзляков не спеша ел и, медленно жуя, читал «Вестник Европы», который держал на коленях. Лобытко без умолку говорил и подливал
в стакан пиво, а Рябович, у которого от целодневных мечтаний стоял туман
в голове, молчал и пил. После трех стаканов он охмелел, ослабел и ему неудержимо захотелось поделиться с товарищами своим новым ощущением.
Но вернулась она гораздо раньше, перед обедом, когда старуха
сидела у себя
в спальне на
сундуке и, подремывая, придумывала, что бы такое изжарить к вечеру для зятя.
На полу
в одном углу постель из циновки, а
в другом
сундук; на этом
сундуке перед скамьею, заменяющею стол,
сидит и что-то мастерит сам хозяин жилища.
Тут-то, братцы мои, и началось.
Сидит Суворов, горные планты рассматривает, — храбрость храбростью, а без ума бобра не убьешь. И вдруг музыка: ослы энти обозные как заголосят — заревут — зарыдают: будто пьяные чер-ги на, волынках наяривают… Да все гуще и пуще! Обозные собачки подхватили
в голос, с перебоями, все выше и выше забирают, словно кишки из них через глотку тянут. Стукнул Суворов походным подстаканником по походному столику, летит
Сундуков,
в свечу вытянулся.
В комнате при больной, пригорюнившись,
сидела на
сундуке старая нянька Екатерины Петровны Акулина. Она неотлучно ухаживала за своей больной барыней и благодетельницей, хотя слабые силы старушки подламывались от проводимых ею бессонных ночей.
В воздухе было мягко, снег чуть таял. Юрка
сидел на облучке груженых саней. Торчал из сена оранжевый угол
сундука, обитого жестью, самовар блестел, звенели противни и чугуны. Юрка глубоко задумался. Вдруг услышал сбоку...
В комнате стояла детская кроватка, два
сундука, два кресла, стол и детские столик и стульчик, тот, на котором
сидел князь Андрей. Окна были завешены, и на столе горела одна свеча, заставленная переплетенною нотною книгой, так, чтобы свет не падал на кроватку.
На земле подле
сундуков сидела немолодая, худая женщина, с длинными высунувшимися верхними зубами, одетая
в черный салоп и чепчик.
Во втором часу ночи Костылев прощается и, поправляя свои шекспировские воротники, уходит домой. Пейзажист остается ночевать у жанриста. Перед тем, как ложиться спать, Егор Саввич берет свечу и пробирается
в кухню напиться воды.
В узеньком, темном коридорчике, на
сундуке сидит Катя и, сложив на коленях руки, глядит вверх. По ее бледному, замученному лицу плавает блаженная улыбка, глаза блестят…