— Воля твоя, — говорит Поскребкин Максиму Ильичу, — уступи, брат, серого коня. И во сне меня мордой пихает. Аппетит на него такой припал… слышь (тут он взял руку своего собеседника и приложил ладонь к желудку), так и ворчит: по-дай ры-са-ка! Не дашь,
свалюсь в постель, будешь Богу отвечать. Я ли тебе не слуга?
Не хотели тревожить Илью Максимовича, но чуткое ухо его слышало прибытие гостей. Накрывшись малиновым штофным одеялом, он велел позвать к себе Прасковью Михайловну. Это был старик лет семидесяти пяти, мощно построенный. Только недавно стал он поддаваться немочам и вдруг
свалился в постель. Как дитя, обрадовался он приезду любимой невестки, не дал он руки своей, к которой она хотела было приложиться, нежно обнял ее и осыпал ласками мать и сына.
Неточные совпадения
Жена, подпрыгнув, ударила его головою
в скулу, он соскочил с
постели, а она снова
свалилась на пол и начала развязывать ноги свои, всхрапывая...
Самгин понял, что он лишний, простился и ушел.
В комнате своей,
свалившись на
постель, закинув руки под голову, он плотно закрыл глаза, чтоб лучше видеть путаницу разногласно кричащих мыслей. Шумел
в голове баритон Кутузова, а Спивак уверенно утешает: «Это скоро пройдет».
Самгин встал, покачиваясь, подошел к
постели и
свалился на нее, схватил грушу звонка и крепко зажал ее
в кулаке, разглядывая, как маленький поп, размахивая рукавами рясы, подпрыгивает, точно петух, который хочет, но не может взлететь на забор.
Наевшись баранины, Сенечка почувствовал такую тяжесть
в желудке, что насилу дошел до своей комнаты и как сноп
свалился на
постель...
Тяжело
свалилась с
постели, отвернулась
в сторону и, одеваясь, проныла жалобно и тихо...
«Вор! Максим!» — сообразил Кожемякин, приходя
в себя, и, когда вор сунул голову под кровать, тяжело
свалился с
постели на спину ему, сел верхом и, вцепившись
в волосы, стал стучать головою вора о пол, хрипя...
Однажды
в праздник Лунёв пришёл домой бледный, со стиснутыми зубами и, не раздеваясь,
свалился на
постель.
В груди у него холодным комом лежала злоба, тупая боль
в шее не позволяла двигать головой, и казалось, что всё его тело ноет от нанесённой обиды.
Она долго, злобно взвизгивала, растрёпанная, жалкая, а потом
свалилась на
постель и, воткнув
в подушки голову, глухо застонала, вздрагивая.
Ух! какая свинцовая гора
свалилась с моего сердца! Я бросился обнимать казака, перекрестился, захохотал как сумасшедший, потом заплакал как ребенок, отдал казаку последний мой талер и пустился бегом по валу.
В несколько минут я добежал до рощи; между деревьев блеснули русские штыки: это были мои солдаты, которые, построясь для смены, ожидали меня у самого аванпоста. Весь тот день я чувствовал себя нездоровым, на другой слег
в постелю и схлебнул такую горячку, что чуть-чуть не отправился на тот свет.
Потом, раскинув руки,
свалился на бок, замер, открыв окровавленный, хрипящий рот; на столе у
постели мигала свеча, по обезображенному телу ползали тени, казалось, что Алексей всё более чернеет, пухнет.
В ногах у него молча и подавленно стояли братья, отец шагал по комнате и спрашивал кого-то...
Она упала
в постель, и мелкие, истерические рыдания, мешающие дышать, от которых сводит руки и ноги, огласили спальню. Вспомнив, что через три-четыре комнаты ночует гость, она спрятала голову под подушку, чтобы заглушить рыдания, но подушка
свалилась на пол, и сама она едва не упала, когда нагнулась за ней; потянула она к лицу одеяло, но руки не слушались и судорожно рвали всё, за что она хваталась.