Неточные совпадения
Даже черные волосы его не седели и густою прядью, словно
парик, прилипли к
голове,
с висками, зачесанными к углам глаз.
И сделалась я «героинею дня».
Не только артисты, поэты —
Вся двинулась знатная наша родня;
Парадные, цугом кареты
Гремели; напудрив свои
парики,
Потемкину ровня по летам,
Явились былые тузы-старики
С отменно учтивым приветом;
Старушки, статс-дамы былого двора,
В объятья меня заключали:
«Какое геройство!.. Какая пора!..» —
И в такт
головами качали.
Карл Иваныч, которого бабушка называла дядькой и который вдруг, бог знает зачем, вздумал заменить свою почтенную, знакомую мне лысину рыжим
париком с нитяным пробором почти посередине
головы, показался мне так странен и смешон, что я удивлялся, как мог я прежде не замечать этого.
Огромная треуголка
с кокардою и белым плюмажем покрывала его
голову в пудреном
парике с белою косичкою.
Это был, по-видимому, весьма хилый старик,
с лицом совершенно дряблым; на
голове у него совсем почти не оказывалось волос, а потому дома, в одиночестве, Мартын Степаныч обыкновенно носил колпак, а при посторонних и в гостях надевал
парик; бакенбарды его состояли из каких-то седоватых клочков; уши Мартын Степаныч имел большие, торчащие, и особенно правое ухо, что было весьма натурально, ибо Мартын Степаныч всякий раз, когда начинал что-либо соображать или высказывал какую-нибудь тонкую мысль, проводил у себя пальцем за ухом.
Бибиков
с нетерпением ожидал сего перелома. Для ускорения военных действий выехал он из Казани и был встречен в Бугульме известием о совершенном поражении Пугачева. Он обрадовался несказанно. «То-то жернов
с сердца свалился (писал он от 26 марта жене своей). Сегодня войдут мои в Оренбург; немедленно и я туда поспешу добраться, чтоб еще ловчее было поворачивать своими; а сколько седых волос прибавилось в бороде, то бог видит; а на
голове плешь еще более стала: однако я по морозу хожу без
парика».
Прежде всего он надел на
голову парик с пробором и
с двумя вихрами, похожими на рога, потом густо намазал лицо чем-то белым и сверх белой краски нарисовал еще брови, усы и румяны.
Костюмы были уморительные: например, старый Доблестин явился в солдатском изорванном сюртуке одного из наших сторожей-инвалидов; на
голове имел
парик из пакли, напудренный мелом, а на руках цепи
с цепной дворовой собаки, которая на этот вечер получила свободу и кого-то больно укусила.
Графиня стала раздеваться перед зеркалом. Откололи
с нее чепец, украшенный розами; сняли напудренный
парик с ее седой и плотно остриженной
головы. Булавки дождем сыпались около нее. Желтое платье, шитое серебром, упало к ее распухлым ногам. Германн был свидетелем отвратительных таинств ее туалета; наконец, графиня осталась в спальной кофте и ночном чепце: в этом наряде, более свойственном ее старости, она казалась менее ужасна и безобразна.
Между последними особенное внимание обращал на себя небольшого роста человек, обтянутый от груди до ног в полосатое трико
с двумя большими бабочками, нашитыми на груди и на спине. По лицу его, густо замазанному белилами,
с бровями, перпендикулярно выведенными поперек лба, и красными кружками на щеках, невозможно было бы сказать, сколько ему лет, если бы он не снял
с себя
парика, как только окончилось представление, и не обнаружил этим широкой лысины, проходившей через всю
голову.
Явились перукмахеры, стричь, чесать меня; предлагали модные
парики с буклями, вержетами, прививными косами; цырюльники предлагали свое искусство брить, портные — шить платья; сапожники принесли сапоги; нанесли продажных продуктов: ваксы, мыл разных, духов всяких, шуб, плащей, часов, книг, карандашей, нот и… вот смех!.. вставных зубов, уверяя меня, что эти зубы очень легко вставить, и никто не отличит от настоящих; что здесь, в Санкт-Петербурге, редко у кого собственные зубы, а все ложные, подобно, как и волосы на
голове…
Пришел портной — тощий, хромой человек, надел на меня черный коленкоровый длинный саван
с рукавами и заметал его сверху донизу. Потом пришел парикмахер. Я в нем узнал того самого подмастерья от Теодора, который только что меня брил, и мы дружелюбно улыбнулись друг другу. Парикмахер надел на мою
голову черный
парик с пейсами. Духовской вбежал в уборную и крикнул: «Васильев, гримируйтесь же!» Я сунул палец в какую-то краску, но сосед слева, суровый мужчина
с глубокомысленным лбом, оборвал меня...
Цирельман сел на кровати и тут только заметил, что его жена тоже сидит и смотрит в окно. Она была без
парика, который носят все правоверные замужние еврейки, — коротковолосая и растрепанная,
с голыми руками и шеей, и лицо ее в темноте показалось Гершу чужим, незнакомым и поразительно белым. И он слышал, как рядом
с ним зубы у его жены колотились друг о друга мелкой и частой дробью.
Анатоль целые утра проводил перед зеркалом, громко разучивая свою роль по тетрадке, превосходно переписанной писцом губернаторской канцелярии, и даже совершенно позабыл про свои прокурорские дела и обязанности, а у злосчастного Шписса, кроме роли, оказались теперь еще сугубо особые поручения, которые ежечасно давали ему то monsieur Гржиб, то madame Гржиб, и черненький Шписс, сломя
голову, летал по городу, заказывая для генеральши различные принадлежности к спектаклю, то устраивал оркестр и руководил капельмейстера, то толковал
с подрядчиком и плотниками, ставившими в зале дворянского собрания временную сцену (играть на подмостках городского театра madame Гржиб нашла в высшей степени неприличным), то объяснял что-то декоратору, приказывал о чем-то костюмеру, глядел
парики у парикмахера, порхал от одного участвующего к другому, от одной «благородной любительницы» к другой, и всем и каждому старался угодить, сделать что-нибудь приятное, сказать что-нибудь любезное, дабы все потом говорили: «ах, какой милый этот Шписс! какой он прелестный!» Что касается, впрочем, до «мелкоты» вроде подрядчика, декоратора, парикмахера и тому подобной «дряни», то
с ними Шписс не церемонился и «приказывал» самым начальственным тоном: он ведь знал себе цену.
Я невольно открыла чужую тайну: почтенная Мирра носила
парик.
С совершенно
голым черепом,
с бранью и криками, Цапля бросилась к выходу. А я, растерянная и смущенная неожиданным оборотом дела, лепетала, помахивая оставшимся в моих руках
париком...
Впереди пятьдесят вершников, на гнедых лошадях, все в суконных кармазинных чекменях, штаны голубые гарнитуровые, пояса серебряные, штиблеты желтые, на
головах парики пудреные, шляпы круглые
с зелеными перьями.
Укрылась
с головою одеялом и долго еще и горько плакала, пока не затихла. А мать, боясь возвращения сна и что снова она разбудит Таисию стонами, долго лежала
с открытыми глазами; потом, борясь
с набегающей дремой, села на кровати и до утра вздрагивала и никла
головой, на которой пышные волосы вздымались, как старинный придворный
парик.
Следуя французской моде, он носил на
голове русый, со тщанием причесанный
парик,
с которого пышные локоны небрежно свивались и развивались по плечам; на приятном, дышащем свежестью лице его едва означались тонкие усики.
Офицер не отвечал ничего, но кивнул дружески в знак согласия, остановил своего коня, неуклюжего и неповоротливого; потом, дав ему шпоры, повернул к левой стороне кареты, наклонился к ней и осторожно постучался пальцами в раму. В ответ на этот стук выглянуло из окна маленькое сухощавое лицо старика со сверкающими из-под густых бровей серыми глазами,
с ястребиным носом, в
парике тремя уступами, рыже-каштанового цвета, который, в крепкой дремоте его обладателя, сдвинулся так, что открыл лысину вразрез
головы.
Круглый большой обломок стены, упавший на другой большой отрывок, образовал площадку и лестницу о двух ступенях. Тут на разостланной медвежьей шкуре лежал, обхватив правою рукою барабан, Семен Иванович Кропотов.
Голова его упала почти на грудь, так что за шляпой
с тремя острыми углами ее и густым, черным
париком едва заметен был римский облик его. Можно было подумать, что он дремлет; но, когда приподнимал
голову, заметна была в глазах скорбь, его преодолевавшая.
Сама «особа» в ватном халате, крытом татарской материей «огурцами», и в вышитых туфлях, без
парика,
с почти совершенно облысевшей седой
головой, мелкими шажками ходила по кабинету, видимо, в раздраженном, нервном состоянии.
Черный пышный
парик был снят
с головы, и на обнаженной
голове ветер, врывавшийся по временам в палатку, шевелил два серебряные локона, как иссохшие былия на могильном черепе.