Неточные совпадения
Небольшой дворянский домик на московский манер, в котором проживала Авдотья Никитишна (или Евдоксия) Кукшина, находился в одной из нововыгоревших улиц города ***; известно, что наши губернские города горят через каждые пять лет. У дверей, над криво прибитою визитною карточкой, виднелась
ручка колокольчика, и в передней встретила пришедших какая-то не то служанка, не то компаньонка в чепце — явные признаки прогрессивных стремлений
хозяйки. Ситников спросил, дома ли Авдотья Никитишна?
— Кого вам? — спросит он и, услыхав имя Ильи Ильича или
хозяйки дома, молча укажет крыльцо и примется опять рубить дрова, а посетитель по чистой, усыпанной песком тропинке пойдет к крыльцу, на ступеньках которого постлан простой, чистый коврик, дернет за медную, ярко вычищенную
ручку колокольчика, и дверь отворит Анисья, дети, иногда сама
хозяйка или Захар — Захар после всех.
Кто-то схватился за
ручку двери и приотворил ее настолько, что можно было разглядеть в коридоре какого-то высокого ростом мужчину, очевидно тоже и меня увидавшего и даже меня уже рассматривавшего, но не входившего еще в комнату, а продолжавшего, через весь коридор и держась за
ручку, разговаривать с
хозяйкой.
Подъезжая к пригорку, на котором стоял белый кош Ляховской, Привалов издали заметил какую-то даму, которая смотрела из-под руки на него. «Уж не пани ли Марина?» — подумал Привалов. Каково было его удивление, когда в этой даме он узнал свою милую
хозяйку, Хионию Алексеевну. Она даже сделала ему
ручкой.
Он поклонился сперва
хозяйке дома, потом Марфе Тимофеевне и, медленно стащив перчатки, подошел к
ручке Марьи Дмитриевны.
— От души благодарю вас, что приехали запросто!.. — говорила
хозяйка дома, делая ему
ручкой из-за стола, за которым она сидела, загороженная с одной стороны Юлией, а с другой — начальником губернии. — А у меня к вам еще просьба будет — и пребольшая, — прибавила она.
Несчастливцев. По окончании вечера стали все прощаться, подходит и он к
хозяйке: «пожалуйте
ручку», говорит; та ему подала, он ей, тетушка, было палец и откусил прочь.
Он поздно пришёл домой и, в раздумье стоя пред дверью, стеснялся позвонить. В окнах не было огня, — значит, хозяева спали. Ему было совестно беспокоить Татьяну Власьевну: она всегда сама отпирала дверь… Но всё же нужно войти в дом. Лунёв тихонько дёрнул
ручку звонка. Почти тотчас дверь отворилась, и пред Ильёй встала тоненькая фигурка
хозяйки, одетая в белое.
— Дома Георгий Иваныч? — спросил он. — Вернулся? Ты говоришь: нет? Экая жалость! В таком случае пойду поцелую
хозяйке ручку и — вон. Зинаида Федоровна, можно? — крикнул он. — Я хочу вам
ручку поцеловать. Извините, что так поздно.
— Конечно, поймет. Чудесно, почтеннейшая! Дайте вашу
ручку, — сказал Сергей Петрович и крепко сжал руку друга-хозяйки.
Между тем
хозяйка, осматривавшая в лорнет всех гостей, увидела во второй кадрили Хозарова, танцующего с Мари, и с той поры исключительно занялась наблюдением над ними. Она видела все; но ни Хозаров, ни Мари не заметили ничего. В герое моем вдруг воскресла на время усыпленная впечатлением Варвары Александровны страсть к Мари, тем более, что он, взяв
ручку грезовской головки, почувствовал, что эта
ручка дрожала.
Дилетаев начал прощаться.
Хозяйка подала ему свою белую и полную
ручку, которую тот поцеловал и, расшаркавшись, вышел молодцом. Отсюда он завернул к Никону Семенычу, которого застал в довольно странном костюме, а именно: в пунцовых шелковых шальварах, в полурасстегнутой сорочке и в какой-то греческой шапочке. На талии был обернут, несколько раз, яхонтового цвета широкий кушак, за которым был заткнут кинжал. При входе Аполлоса Михайлыча он что-то декламировал.
Но тут Анна Фридриховна вытаскивает из угла музыкальный ящик «Монопан» и заставляет Чижевича вертеть
ручку. После небольших упрашиваний околоточный танцует с ней польку — она скачет, как девочка, а на лбу у нее прыгают крутые кудряшки. Затем вертит
ручку околоточный, а танцует поручик, прикрутив руку
хозяйки к своему левому боку и высоко задрав голову. Танцует и Алечка с опущенными ресницами и своей странной, нежно-развратной улыбкой на губах.
Форова подошла и стала молча за плечом
хозяйки. Подозеров сидел на земляной насыпи погреба и, держа в левой руке своей худую и бледную
ручку глухонемой Веры, правою быстро говорил с ней глухонемою азбукой. Он спрашивал Веру, как она живет и что делала в то время, как они не видались.
—
Ручку у
хозяйки поцеловать? Это — первым делом.
Он, по обычаю тогдашнего времени, подошел к
ручке сперва
хозяйки, а затем всех присутствующих дам и девиц.
И пожав руку Верочке своей пухлой мягкой
ручкой,
хозяйка вышла. Ее обе дочери остались с девушкой. Обе девицы смотрели на нее ласковыми, доброжелательными глазами, точно хотели сказать: «Не беспокойся, пожалуйста, ты нам очень нравишься, очень, очень!»
Но у меня есть до тебя жарчайшая просьба. Я должен исполнить желание моих собратов, познакомить тебя с ними. Уверен, что ты приедешь и сумеешь быть приветливой, обворожительной
хозяйкой. Не учиться тебе стать. За почтительное внимание к тебе моих гостей я ручаюсь. Посылаю за тобой преданных мне людей. Целую заочно тысячу раз твои
ручки и ножки, пока не перецелую их в яве.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску, и утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть
хозяйкой, все толпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтоб обтирать прелестные
ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом завешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтоб он не проснулся.
И, идя мыслью дальше, назад, вспомнил милый револьвер в кармане — двухдневную погоню — плоскую дверь без
ручки, и как он искал звонка, и как вышел опухший лакей, еще не успевший натянуть фрака, в одной ситцевой грязной рубашке, и как он вошел с
хозяйкой в белый зал и увидел этих трех чужих.