Неточные совпадения
— Я знал, я знал! — повторял он свою любимую фразу и, схватив ее
руку, которая
ласкала его волосы, стал прижимать ее ладонью к своему рту и целовать ее.
Старая Ласка, еще не совсем переварившая радость его приезда и бегавшая, чтобы полаять на дворе, вернулась, махая хвостом и внося с собой запах воздуха, подошла к нему, подсунула голову под его
руку, жалобно подвизгивая и требуя, чтоб он
поласкал ее.
Поверяя богу в теплой молитве свои чувства, она искала и находила утешение; но иногда, в минуты слабости, которым мы все подвержены, когда лучшее утешение для человека доставляют слезы и участие живого существа, она клала себе на постель свою собачонку моську (которая лизала ее
руки, уставив на нее свои желтые глаза), говорила с ней и тихо плакала,
лаская ее. Когда моська начинала жалобно выть, она старалась успокоить ее и говорила: «Полно, я и без тебя знаю, что скоро умру».
Когда я стараюсь вспомнить матушку такою, какою она была в это время, мне представляются только ее карие глаза, выражающие всегда одинаковую доброту и любовь, родинка на шее, немного ниже того места, где вьются маленькие волосики, шитый белый воротничок, нежная сухая
рука, которая так часто меня
ласкала и которую я так часто целовал; но общее выражение ускользает от меня.
И вот,
лаская прекраснейшую
руку женщины этой, я говорю: «Орудие орудий».
Лаская флягу правой
рукой, задумчиво почесывая пальцем бровь, он продолжал...
Только когда приезжал на зиму Штольц из деревни, она бежала к нему в дом и жадно глядела на Андрюшу, с нежной робостью
ласкала его и потом хотела бы сказать что-нибудь Андрею Ивановичу, поблагодарить его, наконец, выложить пред ним все, все, что сосредоточилось и жило неисходно в ее сердце: он бы понял, да не умеет она, и только бросится к Ольге, прильнет губами к ее
рукам и зальется потоком таких горячих слез, что и та невольно заплачет с нею, а Андрей, взволнованный, поспешно уйдет из комнаты.
Она
ласкает их, кормит, лакомит, раздражает их самолюбие. Они адски едят, пьют, накурят и уйдут. А она под
рукой распускает слух, что тот или другой «страдает» по ней.
— Что ты, что ты! — говорила она,
лаская нежно
рукой его голову: она была счастлива этими слезами. — Это ничего, доктор говорит, что пройдет…
— Не подходи близко, не
ласкай меня! Милая сестра! — сказал он, целуя у нее
руку.
«Долго ли так будет?» — говорили мы,
лаская рукой шестидесятифунтовые бомбовые орудия.
И говорил, что я стала хорошенькая и скромная и стал
ласкать меня, — и как же
ласкать? взял
руку и положил на свою, и стал гладить другою
рукою; и смотрит на мою
руку; а точно,
руки у меня в это время уж были белые, нежные…
Если замечал какую-нибудь ссыльную женщину с ребенком на
руках, он подходил,
ласкал ребенка, пощелкивал ему пальцами, чтобы тот засмеялся.
Князь сидел подле него неподвижно на подстилке и тихо, каждый раз при взрывах крика или бреда больного, спешил провесть дрожащею
рукой по его волосам и щекам, как бы
лаская и унимая его.
Отца он дичился, да и сам Иван Петрович никогда не
ласкал его; дедушка изредка гладил его по головке и допускал к
руке, но называл его букой и считал дурачком.
— Ты спи, а я посижу около тебя… — шептала Анфиса Егоровна,
лаская тонкое детское тельце своею мягкою женскою
рукой. — Закрой глазки и спи.
Вдруг плач ребенка обратил на себя мое внимание, и я увидел, что в разных местах, между трех палочек, связанных вверху и воткнутых в землю, висели люльки; молодая женщина воткнула серп в связанный ею сноп, подошла не торопясь, взяла на
руки плачущего младенца и тут же, присев у стоящего пятка снопов, начала целовать,
ласкать и кормить грудью свое дитя.
Дедушка с бабушкой стояли на крыльце, а тетушка шла к нам навстречу; она стала уговаривать и
ласкать меня, но я ничего не слушал, кричал, плакал и старался вырваться из крепких
рук Евсеича.
— Нет, я на этот счет с оглядкой живу.
Ласкать ласкаю, а баловать — боже храни! Не видевши-то денег, она все лишний раз к отцу с матерью забежит, а дай ей деньги в
руки — только ты ее и видел. Э, эх! все мы, сударь, люди, все человеки! все денежку любим! Вот помирать стану — всем распределю, ничего с собой не унесу. Да ты что об семье-то заговорил? или сам обзавестись хочешь?
— Как ты эдак смеешь говорить: ты разве не знаешь, что это моя кошка и ее сама графиня
ласкала, — да с этим ручкою хвать меня по щеке, а я как сам тоже с детства был скор на
руку, долго не думая, схватил от дверей грязную метлу, да ее метлою по талии…
И вот я допил стакан до дна и стук им об поднос, а она стоит да дожидается, за что
ласкать будет. Я поскорее спустил на тот конец
руку в карман, а в кармане все попадаются четвертаки, да двугривенные, да прочая расхожая мелочь. Мало, думаю; недостойно этим одарить такую язвинку, и перед другими стыдно будет! А господа, слышу, не больно тихо цыгану говорят...
— Да ведь как их
ласкать? Разумеется, если, бывало, когда один сидишь, а который-нибудь подбежит, ну ничего, по головке его
рукой поведешь, погладишь и скажешь ему: «Ступай к матери», но только это редко доводилось, потому мне не до них было.
Когда прибежали дети, шумные, звонкоголосые, быстрые и светлые, как капельки разбежавшейся ртути, Кусака замерла от страха и беспомощного ожидания: она знала, что, если теперь кто-нибудь ударит ее, она уже не в силах будет впиться в тело обидчика своими острыми зубами: у нее отняли ее непримиримую злобу. И когда все наперерыв стали
ласкать ее, она долго еще вздрагивала при каждом прикосновении ласкающей
руки, и ей больно было от непривычной ласки, словно от удара.
И Кусачка второй раз в своей жизни перевернулась на спину и закрыла глаза, не зная наверно, ударят ее или приласкают. Но ее приласкали. Маленькая, теплая
рука прикоснулась нерешительно к шершавой голове и, словно это было знаком неотразимой власти, свободно и смело забегала по всему шерстистому телу, тормоша,
лаская и щекоча.
По ее словам, он почти никогда ничего не делал и по месяцам не раскрывал книги и не брал пера в
руки; зато целые ночи прохаживал взад и вперед по комнате и все что-то думал, а иногда и говорил сам с собою; что он очень полюбил и очень
ласкал ее внучку, Катю, особенно с тех пор, как узнал, что ее зовут Катей, и что в Катеринин день каждый раз ходил по ком-то служить панихиду.
Что будет с бедною княжной!
О страшный вид: волшебник хилый
Ласкает дерзостной
рукойМладые прелести Людмилы!
Ужели счастлив будет он?
Чу… вдруг раздался рога звон,
И кто-то карлу вызывает.
В смятенье, бледный чародей
На деву шапку надевает;
Трубят опять: звучней, звучней!
И он летит к безвестной встрече,
Закинув бороду за плечи.
— Ты, чай, знаешь, — говорил он низким, сипловатым тенорком, — отец у нас был хороший, кроткий человек, только — неделовой и пьющий; хозяйство и торговля у матери в
руках, и он сам при нас, бывало, говаривал: «Устя, ты дому начало!» А мать была женщина рослая, суровая, характерная: она нас и секла, и
ласкала, и сказки сказывала.
Зотушка наклонился к
руке Фени, и на эту горячую
руку посыпались из его глаз крупные слезы… Вот почему он так любил эту барышню Феню и она тоже любила его!.. Вот почему он сердцем слышал сгущавшуюся над ее головой грозу, когда говорил, что ей вместе с бабушкой Татьяной будут большие слезы… А Феню точно облегчило невольно сделанное признание. Она дольше обыкновенного осталась в сознании и
ласкала своего дядю, как ушибившегося ребенка.
Сердце перевернулось в Литвинове. Ирина сильнее прежнего прижималась к нему всем своим молодым и гибким телом. Он нагнулся к ее душистым рассыпанным волосам и, в опьянении благодарности и восторга, едва дерзал
ласкать их
рукой, едва касался до них губами.
Теперь, когда я пишу эти строки, мою
руку удерживает воспитанный во мне с детства страх — показаться чувствительным и смешным; когда мне хочется
ласкать и говорить нежности, я не умею быть искренним. Вот именно от этого страха и с непривычки я никак не могу выразить с полной ясностью, что происходило тогда в моей душе.
Он исчез. Но Фому не интересовало отношение мужиков к его подарку: он видел, что черные глаза румяной женщины смотрят на него так странно и приятно. Они благодарили его,
лаская, звали к себе, и, кроме них, он ничего не видал. Эта женщина была одета по-городскому — в башмаки, в ситцевую кофту, и ее черные волосы были повязаны каким-то особенным платочком. Высокая и гибкая, она, сидя на куче дров, чинила мешки, проворно двигая
руками, голыми до локтей, и все улыбалась Фоме.
Бывало так: старик брал в
руки книгу, осторожно перебрасывал её ветхие страницы, темными пальчиками гладил переплёт, тихонько улыбался, кивая головкой, и тогда казалось, что он
ласкает книгу, как что-то живое, играет с нею, точно с кошкой. Читая, он, подобно тому, как дядя Пётр с огнём горна, вёл с книгой тихую ворчливую беседу, губы его вздрагивали насмешливо, кивая головой, он бормотал...
— У меня есть маленькая ловкость в
руках! — отвечал с легкою улыбкой Жуквич и при этом, как бы невольно,
поласкал одну свою
руку другою
рукою, а потом его лицо сейчас опять приняло невеселое выражение. — Вы так-таки ж после того с князем и не разговаривали? — проговорил он.
— Как ты хорош был сегодня, Миша! — промолвила она,
лаская его
рукой по лбу, — как ты умно и благородно говорил! Но сознайся, что ты немного увлекся в пользу Рудина, как прежде увлекался против него…
Лишившись матери на пятом году возраста, он хорошо, однако ж, ее помнил. Как теперь видел бы перед собою тощую женщину со светлыми, жиденькими и всегда растрепанными волосами, которая то
ласкала его, наполняя ему рот всем, что подвертывалось под
руку: луком, куском пирога, селедкой, хлебом, — то вдруг, ни с того ни с сего, накидывалась, начинала кричать и в то же время принималась шлепать его чем ни попало и куда ни попало. Петя тем не менее часто вспоминал мать.
— Она его
ласкать,
Треплет нежною
рукою;
«Что, Соколко, что с тобою?
— Ничего невозможного, — отвечал он, угадывая мое чувство. — Ты вот мочишь голову, — прибавил он, как ребенка
лаская меня, еще раз проводя
рукой по моим волосам, — ты завидуешь и листьям, и траве за то, что их мочит дождик, тебе бы хотелось быть и травой, и листьями, и дождиком. А я только радуюсь на них, как на все на свете, что хорошо, молодо и счастливо.
Какое воображение без сладкого душевного чувства может представить себе Монархиню, Которая, одною
рукою подписывая судьбу государств, другою
ласкает цветущие Отрасли Императорского Дома, и Которая, прерывая нить великих политических мыслей, оставляя на минуту заботы правления, отдыхает сердцем в семейственных радостях и, так сказать, дополняет ими счастие добродетельной Монархини?
Он меня
поласкал рукою и сказал...
Он убивает старцев и детей,
Невинных дев и юных матерей
Ласкает он кровавою
рукою,
Но жены гор не с женскою душою!
«Но погоди в стальное стремя
Ступать поспешною ногой;
Послушай, странник молодой,
Как знать? быть может, будет время,
И ты на милой стороне
Случайно вспомнишь обо мне;
И если чаша пированья
Кипит, блестит в
руке твоей,
То не
ласкай воспоминанья,
Гони от сердца поскорей;
Но если эта мысль родится,
Но если образ мой приснится
Тебе в страдальческую ночь:
Услышь, услышь мое моленье!
Не презирай то сновиденье,
Не отгоняй те мысли прочь!
Он припал щекой к ее
руке и сказал тоном, каким обыкновенно
ласкают маленьких детей...
Хозяин все
ласкает набалованных, чистых и гладких свиней, но движения
рук его становятся ленивее — он, видимо, устал.
Но скука, скука, боже правый,
Гостит и там, как над Невой,
Поит вас пресною отравой,
Ласкает черствою
рукой.
И там есть чопорные франты,
Неумолимые педанты,
И там нет средства от глупцов
И музыкальных вечеров;
И там есть дамы — просто чудо!
Дианы строгие в чепцах,
С отказам вечным на устах.
При них нельзя подумать худо:
В глазах греховное прочтут,
И вас осудят, проклянут.
Аврора
ласкала даму по голове и несколько раз принималась целовать ее
руки и называла ее Лина.
Самая цветущая молодость его вселяет в меня надежду: счастие
ласкает юность!..» Народ поднял вверх
руки: Мирослав был избран!..
Когда касаются холодных
рук моих
С небрежной смелостью красавиц городских
Давно бестрепетные
руки, —
Наружно погружась в их блеск и суету,
Ласкаю я в душе старинную мечту,
Погибших лет святые звуки.
— Prego [Прошу (ит.).], синьор Alessandro, прошу не
ласкать обезьян: он должен привыкал к один
рука.
Никто привычною, заботливой
рукойЕго не чистит, не
ласкает,
И надписи его, молясь перед зарей,
Никто с усердьем не читает…
Тетя
ласкала нас — более
руками и взглядами — и в то же время задавала отцу вопросы, требовавшие немедленного исполнения ее просьб или приказаний, которые вытекали из каждого обстоятельства и шли одно за другим в быстром, но стройном порядке.