Неточные совпадения
Софья. Возможно ль, дядюшка, чтоб были в свете такие жалкие
люди, в которых дурное чувство
родится точно оттого, что есть в других хорошее. Добродетельный
человек сжалиться должен над такими несчастными.
Он
родился в среде тех
людей, которые были и стали сильными мира сего.
Левин чувствовал, что брат Николай в душе своей, в самой основе своей души, несмотря на всё безобразие своей жизни, не был более неправ, чем те
люди, которые презирали его. Он не был виноват в том, что
родился с своим неудержимым характером и стесненным чем-то умом. Но он всегда хотел быть хорошим. «Всё выскажу ему, всё заставлю его высказать и покажу ему, что я люблю и потому понимаю его», решил сам с собою Левин, подъезжая в одиннадцатом часу к гостинице, указанной на адресе.
Зло порождает зло; первое страдание дает понятие о удовольствии мучить другого; идея зла не может войти в голову
человека без того, чтоб он не захотел приложить ее к действительности: идеи — создания органические, сказал кто-то: их рождение дает уже им форму, и эта форма есть действие; тот, в чьей голове
родилось больше идей, тот больше других действует; от этого гений, прикованный к чиновническому столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как
человек с могучим телосложением, при сидячей жизни и скромном поведении, умирает от апоплексического удара.
Где же тот, кто бы на родном языке русской души нашей умел бы нам сказать это всемогущее слово: вперед? кто, зная все силы, и свойства, и всю глубину нашей природы, одним чародейным мановеньем мог бы устремить на высокую жизнь русского
человека? Какими словами, какой любовью заплатил бы ему благодарный русский
человек. Но веки проходят за веками; полмиллиона сидней, увальней и байбаков дремлют непробудно, и редко
рождается на Руси муж, умеющий произносить его, это всемогущее слово.
В самом деле, необыкновенно странны были своею противуположностью те чувства, которые
родились в сердцах троих беседовавших
людей.
Родился ли ты уж так медведем, или омедведила тебя захолустная жизнь, хлебные посевы, возня с мужиками, и ты чрез них сделался то, что называют человек-кулак?
— Вообще
людей с новою мыслию, даже чуть-чуть только способных сказать хоть что-нибудь новое, необыкновенно мало
рождается, даже до странности мало.
— Ну, папаша, это все равно, где бы
человек ни
родился.
— Н-да, так вот этот щедрословный
человек внушал, конечно, «сейте разумное, доброе» и прочее такое, да вдруг, знаете, женился на вдове одного адвоката, домовладелице, и тут, я вам скажу, в два года такой скучный стал, как будто и
родился и всю жизнь прожил в Орле.
— «
Человек рождается на страдание, как искра, чтоб устремиться вверх», — с восторгом вскричал маленький Твердохлебов, и его личико сморщилось, стало еще меньше. Обнажая шоколадную конфекту, соскабливая с нее ногтем бумажку, Томилин погасил восторг этого человечка холодными словами...
Но говорила без досады, а ласково и любовно. На висках у нее появились седые волосы, на измятом лице — улыбка
человека, который понимает, что он
родился неудачно, не вовремя, никому не интересен и очень виноват во всем этом.
И если вспомнить, что все это совершается на маленькой планете, затерянной в безграничии вселенной, среди тысяч грандиозных созвездий, среди миллионов планет, в сравнении с которыми земля, быть может, единственная пылинка, где
родился и живет
человек, существо, которому отведено только пять-шесть десятков лет жизни…
— К
человеку племени Данова, по имени Маной, имевшему неплодную жену, явился ангел, и неплодная зачала, и
родился Самсон,
человек великой силы, раздиравший голыми руками пасти львиные. Так же зачат был и Христос и многие так…
— Там живут Тюхи, дикие рожи, кошмарные подобия
людей, — неожиданно и очень сердито сказал ‹Андреев›. — Не уговаривайте меня идти на службу к ним — не пойду! «
Человек рождается на страдание, как искра, чтоб устремляться вверх» — но я предпочитаю погибать с Наполеоном, который хотел быть императором всей Европы, а не с безграмотным Емелькой Пугачевым. — И, выговорив это, он выкрикнул латинское...
Бальзаминов. Ах, боже мой! Я и забыл про это, совсем из головы вон! Вот видите, маменька, какой я несчастный
человек! Уж от военной службы для меня видимая польза, а поступить нельзя. Другому можно, а мне нельзя. Я вам, маменька, говорил, что я самый несчастный
человек в мире: вот так оно и есть. В каком я месяце, маменька,
родился?
А оставил он ее давно, как только вступил. Поглядевши вокруг себя, он вывел свое оригинальное заключение, что служба не есть сама цель, а только средство куда-нибудь девать кучу люда, которому без нее незачем бы
родиться на свет. И если б не было этих
людей, то не нужно было бы и той службы, которую они несут.
В наш век много
людей попались впросак таким образом, — заключил Васин, — именно тем, что
родились в наше время».
Я не знаю, с чем сравнить у нас бамбук, относительно пользы, какую он приносит там, где
родится. Каких услуг не оказывает он
человеку! чего не делают из него или им! Разве береза наша может, и то куда не вполне, стать с ним рядом. Нельзя перечесть, как и где употребляют его. Из него строят заборы, плетни, стены домов, лодки, делают множество посуды, разные мелочи, зонтики, вееры, трости и проч.; им бьют по пяткам; наконец его едят в варенье, вроде инбирного, которое делают из молодых веток.
— Василий Назарыч, право, трудно обвинять
человека в том, от кого он
родился, — говорил Веревкин.
Заметь, что от твоего личного счастья
родится счастье, может быть, сотен и тысяч других
людей…
— Лоскутов? Гм. По-моему, это —
человек, который
родился не в свое время. Да… Ему негде развернуться, вот он и зарылся в книги с головой. А между тем в другом месте и при других условиях он мог бы быть крупным деятелем… В нем есть эта цельность натуры, известный фанатизм — словом, за такими
людьми идут в огонь и в воду.
Духовно-религиозную почву имела не демократия, а декларация прав
человека и гражданина, которая
родилась из утверждения религиозной свободы совести в общинах реформации.
Человек рождается в Боге, и этим обогащается божественная жизнь.
В демократиях капиталистических деньги и подкупленная печать могут править обществом и лишать реальной свободы, между тем как декларация прав
человека и гражданина имела религиозные истоки, она
родилась в утверждении свободы совести реформацией.
Бог
рождается в
человеке, и
человек этим подымается и обогащается.
Говорю тебе, что нет у
человека заботы мучительнее, как найти того, кому бы передать поскорее тот дар свободы, с которым это несчастное существо
рождается.
— Оригинал, оригинал! — подхватил он, с укоризной качая головой… — Зовут меня оригиналом… На деле-то оказывается, что нет на свете
человека менее оригинального, чем ваш покорнейший слуга. Я, должно быть, и родился-то в подражание другому… Ей-богу! Живу я тоже словно в подражание разным мною изученным сочинителям, в поте лица живу; и учился-то я, и влюбился, и женился, наконец, словно не по собственной охоте, словно исполняя какой-то не то долг, не то урок, — кто его разберет!
«Это было недавно, о, это было очень недавно. Ты знаешь ли, кто первый почувствовал, что я
родилась и сказал это другим? Это сказал Руссо в «Новой Элоизе». В ней, от него
люди в первый раз услышали обо мне.
«Но шли века; моя сестра — ты знаешь ее? — та, которая раньше меня стала являться тебе, делала свое дело. Она была всегда, она была прежде всех, она уж была, как были
люди, и всегда работала неутомимо. Тяжел был ее труд, медлен успех, но она работала, работала, и рос успех. Мужчина становился разумнее, женщина тверже и тверже сознавала себя равным ему
человеком, — и пришло время,
родилась я.
Мне кажется, что Пий IX и конклав очень последовательно объявили неестественное или, по их, незапятнанное зачатие богородицы. Мария, рожденная, как мы с вами, естественно заступается за
людей, сочувствует нам; в ней прокралось живое примирение плоти и духа в религию. Если и она не по-людски
родилась, между ней и нами нет ничего общего, ей не будет нас жаль, плоть еще раз проклята; церковь еще нужнее для спасения.
И вот этот-то страшный
человек должен был приехать к нам. С утра во всем доме было необыкновенное волнение: я никогда прежде не видал этого мифического «брата-врага», хотя и
родился у него в доме, где жил мой отец после приезда из чужих краев; мне очень хотелось его посмотреть и в то же время я боялся — не знаю чего, но очень боялся.
Полевой был
человек необыкновенно ловкого ума, деятельного, легко претворяющего всякую пищу; он
родился быть журналистом, летописцем успехов, открытий, политической и ученой борьбы.
Влияние Витберга поколебало меня. Но реальная натура моя взяла все-таки верх. Мне не суждено было подниматься на третье небо, я
родился совершенно земным
человеком. От моих рук не вертятся столы, и от моего взгляда не качаются кольца. Дневной свет мысли мне роднее лунного освещения фантазии.
Мой отец считал религию в числе необходимых вещей благовоспитанного
человека; он говорил, что надобно верить в Священное писание без рассуждений, потому что умом тут ничего не возьмешь, и все мудрования затемняют только предмет; что надобно исполнять обряды той религии, в которой
родился, не вдаваясь, впрочем, в излишнюю набожность, которая идет старым женщинам, а мужчинам неприлична.
После двенадцати лет брака, во второй половине двадцатых годов, она уже считала восемь
человек детей (я только что
родился), и матушка начала серьезно задумываться, как ей справиться с этой оравой.
— Помилуй, пан голова! — закричали некоторые, кланяясь в ноги. — Увидел бы ты, какие хари: убей бог нас, и
родились и крестились — не видали таких мерзких рож. Долго ли до греха, пан голова, перепугают доброго
человека так, что после ни одна баба не возьмется вылить переполоху.
Цель жизни — в возврате к мистерии Духа, в которой Бог
рождается в
человеке и
человек рождается в Боге.
— Послушайте, Тарас Семеныч, я знаю, что вы мне не доверяете, — откровенно говорил Ечкин. — И даже есть полное основание для этого… Действительно, мы, евреи, пользуемся не совсем лестной репутацией. Что делать? Такая уж судьба! Да… Но все-таки это несправедливо. Ну, согласитесь: когда
человек родится, разве он виноват, что
родится именно евреем?
В ее уме все лучшее теперь неразрывно связывалось с теми
людьми, с которыми она жила, — в этом доме она
родилась вторично.
— Гляди — звезда упала! Это чья-нибудь душенька чистая встосковалась, мать-землю вспомнила! Значит — сейчас где-то хороший
человек родился.
Социальные несправедливости не потому плохи, что от них страдают
люди, а потому, что изобличают существование злой воли, что
родились в грехе.
Нужно совершить переизбрание, избрать новый объект любви, т. е. отречься от старой любви к данной действительности, уже мне гарантированной, мне навязанной, сбросить с себя ветхого
человека и
родиться к новой жизни в новой, иной действительности.
А так как долина здесь узка и с обеих сторон стиснута горами, на которых ничего не
родится, и так как администрация не останавливается ни перед какими соображениями, когда ей нужно сбыть с рук
людей, и, наверное, ежегодно будет сажать сюда на участки десятки новых хозяев, то пахотные участки останутся такими же, как теперь, то есть в 1/8, 1/4 и 1/2 дес., а пожалуй, и меньше.
Из них только 27
человек настоящие дети колонии, так как
родились на Сахалине или на пути следования в ссылку, остальные же все — пришлый элемент.
В таких болотах
родится, иногда в великом изобилии, клюква и брусника; красивая зелень последней известна всем, ягоды же служат лакомою и питательною пищею для некоторых пород лесной дичи, равно как и для
людей.
— Да, да! Странные мысли приходят мне в голову… Случайность это или нет, что кровь у нас красная. Видишь ли… когда в голове твоей
рождается мысль, когда ты видишь свои сны, от которых, проснувшись, дрожишь и плачешь, когда
человек весь вспыхивает от страсти, — это значит, что кровь бьет из сердца сильнее и приливает алыми ручьями к мозгу. Ну и она у нас красная…
На что сему дивиться? и
человек родится на то, чтобы умереть…
Умножь оскорбления надменности и уязвления силы, даже в любезнейших
человека чувствованиях; тогда с ужасом узришь возникшее губительство неволи, которое тем только различествует от побед и завоеваний, что не дает тому
родиться, что победа посекает.
Гражданин, в каком бы состоянии небо
родиться ему ни судило, есть и пребудет всегда
человек; а доколе он
человек, право природы, яко обильный источник благ, в нем не иссякнет никогда; и тот, кто дерзнет его уязвить в его природной и ненарушимой собственности, тот есть преступник.