Неточные совпадения
— В общем она — выдуманная фигура, — вдруг сказал Попов, поглаживая, лаская трубку длинными пальцами. — Как большинство интеллигентов. Не умеем думать по исторически данной прямой и все налево скользим. А если направо повернем, так уж до сочинения
книг о
религиозном значении социализма и даже вплоть до соединения с церковью… Я считаю, что прав Плеханов: социал-демократы могут — до определенного пункта — ехать в одном вагоне с либералами. Ленин прокламирует пугачевщину.
И потому для уяснения этого вопроса он взял не Вольтера, Шопенгауера, Спенсера, Конта, а философские
книги Гегеля и
религиозные сочинения Vіnеt, Хомякова и, естественно, нашел в них то самое, что ему было нужно: подобие успокоения и оправдания того
религиозного учения, в котором он был воспитан и которое разум его давно уже не допускал, но без которого вся жизнь переполнялась неприятностями, а при признании которого все эти неприятности сразу устранялись.
Романская мысль,
религиозная в самом отрицании, суеверная в сомнении, отвергающая одни авторитеты во имя других, редко погружалась далее, глубже in medias res [В самую сущность (лат.).] действительности, редко так диалектически смело и верно снимала с себя все путы, как в этой
книге.
С известного момента я начал много читать
книг по мистике, и меня поражало сходство мистик всех времен и всех
религиозных вероисповеданий.
О своей
религиозной жизни я буду говорить в другой части
книги.
Священник не предвидел, что я буду автором многих
книг по
религиозной философии.
Он написал против Жида целую
книгу, которая отразила борьбу
религиозной истины с дружбой.
Моя
религиозная философия, которая была вполне осознана и выражена лишь в
книге «Смысл творчества», отличалась от преобладающего течения.
Очень несовершенная
книга «Новое
религиозное сознание и общественность» выразила мои тенденции
религиозного анархизма.
[См.
книгу Пыпина «
Религиозные движения при Александре», а также его
книгу «Русское масонство XVIII века и первой четверти XIX века».
Еще до войны 1914 г. он изложил свою
религиозную философию в
книге «Свет Невечерний».
Гюисманс углубляется до исследования тончайшей мистики цветов, животных, красок, вообще
религиозной символики. «La Cathédrale» — это
книга о католических храмах, культе и символике, она неоценима для тех, кто хочет изучить католичество в тончайших его изгибах.
Прославленная
книга Джемса «О
религиозном опыте» тоже свидетельствует о повышении интереса к мистике.]
— Единоверцы — старообрядцы, соединившиеся с православной церковью, но совершавшие богослужение по старопечатным церковным
книгам и придерживавшиеся старинных
религиозных обрядов.
При этом деспотическими правительствами прямо воспрещается печатание и распространение
книг и произнесение речей, просвещающих народ, и ссылаются или запираются все люди, могущие пробудить народ от его усыпления; кроме того, всеми правительствами без исключения скрывается от народа всё, могущее освободить его, и поощряется всё, развращающее его, как-то: писательство, поддерживающее народ в его дикости
религиозных и патриотических суеверий, всякого рода чувственные увеселения, зрелища, цирки, театры и всякие даже физические средства одурения, как-то: табак, водка, составляющие главный доход государств; поощряется даже проституция, которая не только признается, но организуется большинством правительств.
Критики на мою
книгу, как русские, так и иностранные, разделяются на два главные рода: критики
религиозные — людей, считающих себя верующими, и критики светские — вольнодумные.
— А вот на что хочешь; в этой
книге на «Общество снабжения
книгами безграмотного народа», в этой на «Комитет для возбуждения вопросов», в этой — на «Комитет по устройству комитетов», здесь — «Комитет для обсуждения бесполезности некоторых обществ», а вот в этой — на «Подачу
религиозного утешения недостаточным и бедствующим»… вообще все добрые дела; запиши на что хочешь, хоть пять, десять рублей.
По некоторым чертам его жизни, по признакам того духа и
религиозных воззрений, которые он посеял в своих воспитанниках, и особенно по оставшимся после него немногим
книгам его скудной библиотеки, я думаю, что он был если не совсем мартинист, то держался воззрений мистиков.
[В
книге о жизни Брянчанинова, на стр. 15-й упоминается, что «в то время разнообразные
религиозные идеи занимали столицу северную, препирались и боролись между собою», но не показано, как эта борьба касалась Брянчанинова и Чихачева, а не касаться их она не могла.
В «Китабе-Акдес», священной
книге бабидов [Бабиды — последователи
религиозного учения, созданного в Иране в 40-х гг. XIX в. Бабом, отрицавшим законы Корана и Шариата; после восстания в 1848–1852 гг. были жестоко подавлены.], стих 70-й учит: «О, люди, Беха, каждому из вас обязательно занятие каким-либо делом, — или ремесленным, или промышленным и тому подобным».
По одной стене были протянуты полки с рядами
книг, между которыми виднелись сочинения Севуа, известные высшею строгостью
религиозных требований, несколько почтенных фолиантов и толстых томиков, переплетенных в желтовато-белую телячью шкуру, от которых веяло почтенной древностью.
И лишь как искатель
религиозного единства жизни, взыскуемого, но не обретенного, выступаю я в этой
книге.
Вот почему естественно внушают себе особенное чувство
религиозного почтения и трепета старые церкви, старые
книги, старая утварь, старые иконы.
Если перевести этот основной и элементарный факт
религиозного сознания на язык
религиозной философии, мы тотчас же увидим, что перед нами явно противоречивое сочетание понятий, приводящее к антиномии [Проблема антиномизма в мышлении наиболее радикально поставлена в
книге свящ.
Это сеть
религиозное декадентство, импрессионизм, который может прийтись по вкусу разве только любителям «мистического анархизма» [Направление в русском символизме, связанное с именем Г. И. Чулкова (1879–1939),
книга которого «Мистический символизм» вышла в С. — Петербурге в 1906 г. со вступительной статьей В. И. Иванова «Неприятие мира».
Но вместе с тем ясно, что, хотя изощренность научного внимания позволяет лучше изучить текст священных
книг, а это, конечно, не остается безрезультатным и для
религиозного их постижения, однако же никакой научный анализ не раскроет в Евангелии того вечного
религиозного содержания, которое дается верующему сердцу.
Вообще, миф завладевает всеми искусствами для своей реализации, так что писаное слово,
книга, есть в действительности лишь одно из многих средств для выражения содержания веры (и здесь выясняется
религиозная ограниченность протестантизма, который во всем церковном предании признает только
книгу, хочет быть «Buch-Religion» [Книжная религия (нем.).]).
[См. мою
книгу «Константин Леонтьев (Очерк
религиозной мысли)».
В жизненном источнике этой
книги и этой
религиозной философии заложено совершенно исключительное, царственное чувствование человека,
религиозное осознание Антропоса как божественного Лика.
В прекрасной
книге Брамана Чаттерджи «Сокровенная
религиозная философия Индии» говорится: «Наше человеческое самосознание сольется с нашим божественным Ego, которое и есть истинная бессмертная душа человека» (с. 71).
Недавно еще все мы читали ряд правдивых и талантливых статей г. Евгения Маркова о нашем «крещеном язычестве», а теперь, когда уже дописывается эта статья, получаем июньскую
книгу журнала «Русская речь», где с
религиозными вопросами обращаются почтительно и бережно.