Неточные совпадения
…Неожиданное усекновение головы майора Прыща не оказало почти никакого влияния на благополучие обывателей. Некоторое время, за оскудением градоначальников, городом управляли квартальные; но так как либерализм еще продолжал давать тон
жизни, то и они не бросались на жителей, но учтиво прогуливались по базару и умильно
рассматривали, который кусок пожирнее. Но даже и эти скромные походы не всегда сопровождались для них удачею, потому что обыватели настолько осмелились, что охотно дарили только требухой.
И вся эта куча дерев, крыш, вместе с церковью, опрокинувшись верхушками вниз, отдавалась в реке, где картинно-безобразные старые ивы, одни стоя у берегов, другие совсем в воде, опустивши туда и ветви и листья, точно как бы
рассматривали это изображение, которым не могли налюбоваться во все продолженье своей многолетней
жизни.
Следовало бы тоже принять во внимание и прежнюю
жизнь человека, потому что, если не
рассмотришь все хладнокровно, а накричишь с первого раза, — запугаешь только его, да и признанья настоящего не добьешься: а как с участием его расспросишь, как брат брата, — сам все выскажет и даже не просит о смягчении, и ожесточенья ни против кого нет, потому что ясно видит, что не я его наказываю, а закон.
— Удивляюсь, как вас занесло в такое захолустье, — говорил он,
рассматривая книги в шкафе. — Тут даже прокурор до того одичал, что Верхарна с Ведекиндом смешивает. Погибает от диабета. Губернатор уверен, что Короленко — родоначальник всех событий девятьсот пятого года. Директриса гимназии доказывает, что граммофон и кинематограф утверждают веру в привидения, в загробную
жизнь и вообще — в чертовщину.
Вы возьмите микроскоп — это такое стекло увеличительное, что увеличивает предметы в мильон раз, — и
рассмотрите в него каплю воды, и вы увидите там целый новый мир, целую
жизнь живых существ, а между тем это тоже была тайна, а вот открыли же.
Он
рассматривал потемневшее полотно и несколько раз тяжело вздохнул: никогда еще ему не было так жаль матери, как именно теперь, и никогда он так не желал ее видеть, как в настоящую минуту. На душе было так хорошо, в голове было столько мыслей, но с кем поделиться ими, кому открыть душу! Привалов чувствовал всем существом своим, что его
жизнь осветилась каким-то новым светом, что-то, что его мучило и давило еще так недавно, как-то отпало само собой, и будущее было так ясно, так хорошо.
А вот другое дело, когда мы будем
рассматривать нашу частную
жизнь, наше миросозерцание, наши нравственные понятия, стремления и желания…
Только книга в почерневшем кожаном переплете с медными застежками была новостью для Привалова, и он машинально
рассматривал теперь тисненые узоры на обложке этой книги, пока Марья Степановна как ни в чем не бывало перебирала разные пустяки, точно они только вчера расстались и в их
жизни ничего не произошло нового.
Я помогал ему, как мог. Мало-помалу земля стала отваливаться, и через несколько минут корень можно было
рассмотреть. Он был длиною 11 см, с двумя концами, значит — мужской. Та к вот каков этот женьшень, излечивающий все недуги и возвращающий старческому телу молодую бодрость
жизни! Дерсу отрезал растение, уложил его вместе с корнем в мох и завернул в бересту. После этого он помолился, затем надел свою котомку, взял ружье и сошки и сказал...
В мои глаза в первый еще раз в
жизни попадало столько огня, пожарные каски и гимназист с короткой ногой, и я внимательно
рассматривал все эти предметы на глубоком фоне ночной тьмы.
То, что я говорю, вовсе не есть возвращение к психологическому направлению в теории познания, которое всегда
рассматривает мышление как функцию
жизни индивидуальной души.
Тут критика может
рассмотреть только: точно ли человек, выставляемый автором как благородный дурак действительно таков по понятиям критики об уме и благородстве, — и затем: такое ли значение придает автор своим лицам, какое имеют они в действительной
жизни?
Все, что остается, — это какая-то монументальная
жизнь; приходят, спрашивают и
рассматривают, как предание еще живое чего-то понятного для немногих.
Она не отвечала, подавленная тягостным разочарованием. Обида росла, угнетая душу. Теперь Власовой стало ясно, почему она ждала справедливости, думала увидать строгую, честную тяжбу правды сына с правдой судей его. Ей представлялось, что судьи будут спрашивать Павла долго, внимательно и подробно о всей
жизни его сердца, они
рассмотрят зоркими глазами все думы и дела сына ее, все дни его. И когда увидят они правоту его, то справедливо, громко скажут...
Так я и лег спать, вынеси из двухдневной тоски одну истину: что, при известных условиях
жизни, запой должен быть
рассматриваем не столько с точки зрения порочности воли, сколько в смысле неудержимой потребности огорченной души…
Он проник взглядом в тайники сердца,
рассмотрел игру страстей, добыл себе тайну
жизни, конечно не без мучений, но зато закалил себя против них навсегда.
Я ждал тогда от
жизни так много, и, не
рассмотрев ее пристально, ждал бы там от нее чего-нибудь еще и до сих пор.
— Капитал-то можно бы при
жизни из рук в руки передать, — молвила Арина Петровна, как бы вскользь бросая предположение и вновь принимаясь
рассматривать на свет свои руки.
Отношение к этому в нашем образованном обществе трояко: одни
рассматривают это явление как нечто случайное, возникшее от особенного политического положения Европы, и считают его поправимым без изменения всего внутреннего строя
жизни народов, внешними дипломатическими международными мерами.
Вот это-то последнее жизнепонимание и основанное на нем христианское учение, руководящее всей нашей
жизнью и лежащее в основе всей нашей деятельности, как практической, так и научной, люди мнимой науки,
рассматривая его только по его внешним признакам, признают чем-то отжившим и не имеющим для нас значения.
С этого дня Ключарёв стал равнодушно водить Матвея по всем вязким мытарствам окуровской
жизни, спокойно брал у него деньги, получив, пренебрежительно
рассматривал их на свет или подкидывал на ладони и затем опускал в карман.
Ему хотелось уложить все свои думы правильно и неподвижно, чтобы навсегда схоронить под ними тревожное чувство, всё более разраставшееся в груди. Хотелось покоя, тихой
жизни, но что-то мешало этому. И,
рассматривая сквозь ресницы крепкую фигуру Максима, он подумал, что, пожалуй, именно этот парень и есть источник тревоги, что он будит в душе что-то новое, непонятное ещё, но уже — обидное.
Сила Андроныч был дома и с любопытством
рассматривал гостя, который был известен в Белоглинском заводе под именем Пашки Косякова, или просто «ратник»; старик слышал кое-что о семейной
жизни Нюши и крепко недолюбливал его, но человек пришел в гости — не гнать же его в шею. Косяков посидел, поговорил, а потом на прощанье усиленно просил пожаловать в гости к себе.
Чтобы хорошо узнать свойства
жизни растения, надо изучать его на той почве, на которой оно растет; оторвавши от почвы, вы будете иметь форму растения, но не узнаете вполне его
жизни Точно так не узнаете вы
жизни общества, если вы будете
рассматривать ее только в непосредственных отношениях нескольких лиц, пришедших почему-нибудь в столкновение друг с другом: тут будет только деловая, официальная сторона
жизни, между тем как нам нужна будничная ее обстановка.
Затем
рассматривает факты современной
жизни, вредные — одобряет, полезные — осуждает, и в заключение восклицает:"так должен думать всякий, кто хочет оставаться в согласии с истиной!"А Ноздрев в выноске примечает:"Полно, так ли?
Рассматривая это изображение человеческой
жизни, Лунёв думал о том, что вот достиг он, чего желал, и теперь
жизнь его должна пойти так же аккуратно, как на картине.
— Вот кстати, Люба, обрати внимание, — заговорил Тарас, стоя спиной к столу и
рассматривая часы, — пессимизм совершенно чужд англосаксонской расе… То, что называют пессимизмом Свифта и Байрона, — только жгучий, едкий протест против несовершенства
жизни и человека… А холодного, рассудочного и пассивного пессимизма у них не встретишь…
Порою, останавливаясь перед зеркалом, она с грустью
рассматривала полное, свежее лицо с темными кругами около глаз, и ей становилось жаль себя:
жизнь обходит, забывает ее в стороне где-то.
В эти тёмные обидные ночи рабочий народ ходил по улицам с песнями, с детской радостью в глазах, — люди впервые ясно видели свою силу и сами изумлялись значению её, они поняли свою власть над
жизнью и благодушно ликовали,
рассматривая ослепшие дома, неподвижные, мёртвые машины, растерявшуюся полицию, закрытые пасти магазинов и трактиров, испуганные лица, покорные фигуры тех людей, которые, не умея работать, научились много есть и потому считали себя лучшими людьми в городе.
Васильков. Да подите ж прочь с вашими советами! Никакая нужда, никакая красавица меня вором не сделают. Если вы мне еще о воровстве заикнетесь, я с вами церемониться не буду. Лидия, перестань плакать! Я заплачу за тебя, но в последний раз и с таким условием: завтра же переехать в этот домик с тремя окнами, — там и для маменьки есть комната, — и вести
жизнь скромную. Мы не будем никого принимать. (
Рассматривает счеты.)
Ему казалось не больше 28 лет; на лице его постоянно отражалась насмешка, горькая, бесконечная; волшебный круг, заключавший вселенную; его душа еще не жила по-настоящему, но собирала все свои силы, чтобы переполнить
жизнь и прежде времени вырваться в вечность; — нищий стоял сложа руки и
рассматривал дьявола, изображенного поблекшими красками на св. вратах, и внутренно сожалел об нем; он думал: если б я был чорт, то не мучил бы людей, а презирал бы их; стоят ли они, чтоб их соблазнял изгнанник рая, соперник бога!.. другое дело человек; чтоб кончить презрением, он должен начать с ненависти!
Отчего произошло мнение, будто бы типические характеры в поэзии выставляются гораздо чище и лучше, нежели представляются они в действительной
жизни,
рассмотрим после; теперь обратим внимание на процесс, посредством которого «создаются» характеры в поэзии, — он обыкновенно представляется ручательством за большую в сравнении с живыми лицами типичность этих образов.
На жизненном пути нашем разбросаны золотые монеты; но мы не замечаем их, потому что думаем о цели пути, не обращаем внимания на дорогу, лежащую под нашими ногами; заметив, мы не можем нагнуться, чтобы собрать их, потому что «телега
жизни» неудержимо уносит нас вперед, — вот наше отношение к действительности; но мы приехали на станцию и прохаживаемся в скучном ожидании лошадей — тут мы со вниманием
рассматриваем каждую жестяную бляху, которая, быть может, не стоит и внимания, — вот наше отношение к искусству.
Я пересмотрел, сколько позволяло место, главные принадлежности человеческой красоты, и мне кажется, что все они производят на нас впечатление прекрасного потому, что в них мы видим проявление
жизни, как понимаем ее. Теперь надобно посмотреть противоположную сторону предмета,
рассмотреть, отчего человек бывает некрасив.
Задачею автора было исследовать вопрос об эстетических отношениях произведений искусства к явлениям
жизни,
рассмотреть справедливость господствующего мнения, будто бы истинно прекрасное, которое принимается существенным содержанием произведений искусства, не существует в объективной действительности и осуществляется только искусством.
Очевидно, Ароматов находился в периоде американизма и бредил
жизнью настоящего янки; на одной стене была повешена четырехугольная картонка, на которой готическими буквами было написано: «Деньги потерял — ничего не потерял, время потерял — много потерял, энергию потерял — все потерял». На другой такая же картонка с другой надписью: «Time is money». На полочке с книгами я
рассмотрел несколько разрозненных томов Добролюбова и Белинского, папку с бумагами и маленький томик рассказов Брет-Гарта.
Исчезло и скрылось существо, никем не защищенное, никому не дорогое, ни для кого не интересное, даже не обратившее на себя внимание и естествонаблюдателя, не пропускающего посадить на булавку обыкновенную муху и
рассмотреть ее в микроскоп; существо, переносившее покорно канцелярские насмешки и без всякого чрезвычайного дела сошедшее в могилу, но для которого всё же таки, хотя перед самым концом
жизни, мелькнул светлый гость в виде шинели, ожививший на миг бедную
жизнь, и на которое так же потом нестерпимо обрушилось несчастие, как обрушивалось на царей и повелителей мира…
Отступив от мира и
рассматривая его с отрицательной точки, им не захотелось снова взойти в мир; им показалось достаточным знать, что хина лечит от лихорадки, для того чтоб вылечиться; им не пришло в голову, что для человека наука — момент, по обеим сторонам которого
жизнь: с одной стороны — стремящаяся к нему — естественно-непосредственная, с другой — вытекающая из него — сознательно-свободная; они не поняли, что наука — сердце, в которое втекает темная венозная кровь не для того, чтоб остаться в нем, а чтоб, сочетавшись с огненным началом воздуха, разлиться алой артериальной кровью.
Мы
рассмотрели большую часть нравоучительных статей «Собеседника», в которых являются сколько-нибудь живые личности, сколько-нибудь действительная
жизнь.
Он подошел теперь к ним и стал внимательно
рассматривать их все, и вместе с ними стала представать в его памяти вся прежняя бедная
жизнь его.
Он, напротив, расспрашивая вас, показывал большое любопытство и участие к обстоятельствам вашей собственной
жизни, удачам и неудачам, которыми обыкновенно интересуются все добрые старики, хотя оно несколько похоже на любопытство ребенка, который в то время, когда говорит с вами,
рассматривает печатку ваших часов.
— Но это вас от людей не отличает, вы ошибаетесь, — говорит Михаила. — Все так думают. Оттого и бессильна, оттого и уродлива
жизнь. Каждый старается отойти от
жизни вбок, выкопать в земле свою норку и из неё одиноко
рассматривать мир; из норы
жизнь кажется низкой, ничтожной; видеть её такою — выгодно уединённому! Это я говорю про тех людей, которые почему-нибудь не в силах сесть верхом на ближнего и подъехать на спине его туда, где вкуснее кормят.
Лавр Мироныч. Да, посмотрим еще! Ты всю
жизнь за счет должников и обедаешь и ужинаешь, так навострился, вкус знаешь. (
Рассматривает книжку.)
Хотелось бы мне
рассмотреть поближе
жизнь этих господ, все эти экивоки и придворные штуки — как они, что они делают в своем кругу, — вот что бы мне хотелось узнать!
Она произнесла его имя тихо и таким странным, протяжным, волнующим звуком, какого Воскресенский не слыхал никогда в
жизни. Он вздрогнул и пристально поглядел на нее. Но она сидела спиной к яркому свету, и выражения ее лица нельзя было
рассмотреть. Однако студенту показалось, что ее глаза блестят не по-обыкновенному.
Впрочем, все это объяснится всего лучше тогда, когда мы
рассмотрим эту самую
жизнь, как изображают ее нам воспоминания г. Аксакова, хотя его наблюдения по этой части и не столько обильны, как мы бы желали.
Ей все еще хотелось
рассмотреть поближе этих «новых людей», которым она втайне даже несколько завидовала, воображая, что они живут «для дела» и приносят свою посильную пользу насущным и честным требованиям
жизни, а все те книжки и статьи, которыми снабжали ее из читальной, еще крепче поселяли это убеждение в ней, в «коптительнице неба», как она себя называла.
И, однако, это отнюдь не значит, чтобы вера была совершенно индифферентна к этой необоснованности своей: она одушевляется надеждой стать знанием, найти для себя достаточные основания [Так, пришествие на землю Спасителя мира было предметом веры для ветхозаветного человечества, но вот как о нем говорит новозаветный служитель Слова: «о том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что
рассматривали и что осязали руки наши, о Слове
жизни (ибо
жизнь явилась, и мы видели и свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную
жизнь, которая была у Отца и явилась нам), о том, что мы видели и слышали, возвещаем вам» (1 поел. св. Иоанна. 1:1–3).].
Отменяет ли эта новая, неизведанная еще «теургия» божественную теургию, как изжитую уже и обветшалую форму религиозной
жизни, ставя на ее место творческую энергию человека, или же
рассматривает себя как вновь созревающий плод на ее вековечном древе?
Но в этом смысле в психологизме могут считаться повинны решительно все деятельности духа: разве познание не есть также факт душевной
жизни, разве мораль не имеет своей психологии (более придирчивые критики и
рассматривают мораль лишь как психологический факт)?