Неточные совпадения
«Какой отвратительный, фельетонный умишко», — подумал Самгин. Шагая по
комнате, он поскользнулся, наступив на квашеное яблоко, и вдруг обессилел, точно получив удар тяжелым, но мягким по голове. Стоя среди
комнаты, брезгливо сморщив лицо, он смотрел из-под очков на раздавленное яблоко, испачканный ботинок, а память механически, безжалостно подсказывала ему
различные афоризмы.
Как все необычные люди, Безбедов вызывал у Самгина любопытство, — в данном случае любопытство усиливалось еще каким-то неопределенным, но неприятным чувством. Обедал Самгин во флигеле у Безбедова, в
комнате, сплошь заставленной
различными растениями и полками книг, почти сплошь переводами с иностранного: 144 тома пантелеевского издания иностранных авторов, Майн-Рид, Брем, Густав Эмар, Купер, Диккенс и «Всемирная география» Э. Реклю, — большинство книг без переплетов, растрепаны, торчат на полках кое-как.
С оника, после многолетней разлуки, проведенной в двух
различных мирах, не понимая ясно ни чужих, ни даже собственных мыслей, цепляясь за слова и возражая одними словами, заспорили они о предметах самых отвлеченных, — и спорили так, как будто дело шло о жизни и смерти обоих: голосили и вопили так, что все люди всполошились в доме, а бедный Лемм, который с самого приезда Михалевича заперся у себя в
комнате, почувствовал недоуменье и начал даже чего-то смутно бояться.
Два молодца внесли в
комнаты два огромные серебряные подноса, уставленные бутылками
различного вина и стаканами.
Во флигеле Гловацких ничего нельзя было узнать.
Комнаты были ярко освещены и набиты
различными гостями; под окнами стояла и мерзла толпа мещан и мещанок, кабинет Петра Лукича вовсе исчез из дома, а к девственной кроватке Женни была смело и твердо приставлена другая кровать.
Герой мой тоже возвратился в свою
комнату и, томимый
различными мыслями, велел себе подать бумаги и чернильницу и стал писать письмо к Мари, — обычный способ его, которым он облегчал себя, когда у него очень уж много чего-нибудь горького накоплялось на душе.
Что-то, казалось, постороннее ударило Ромашову в голову, и вся
комната пошатнулась перед его глазами. Письмо было написано крупным, нервным, тонким почерком, который мог принадлежать только одной Александре Петровне — так он был своеобразен, неправилен и изящен. Ромашов, часто получавший от нее записки с приглашениями на обед и на партию винта, мог бы узнать этот почерк из тысяч
различных писем.
Я привык к лицам этого семейства, к
различным их настроениям, сделал себе уже ясное понятие о их взаимных отношениях, привык к
комнатам и мебели и, когда гостей не было, чувствовал себя совершенно свободным, исключая тех случаев, когда оставался один в
комнате с Варенькой.
Классные
комнаты назывались залами
различных орденов.
Боярин ввел своих гостей в другую
комнату, в которой большой круглый стол уставлен был блюдами с холодным кушаньем и
различными водками. Когда гости закусили, разговор снова возобновился.
Скажу только, что, наконец, гости, которые после такого обеда, естественно, должны были чувствовать себя друг другу родными и братьями, встали из-за стола; как потом старички и люди солидные, после недолгого времени, употребленного на дружеский разговор и даже на кое-какие, разумеется, весьма приличные и любезные откровенности, чинно прошли в другую
комнату и, не теряя золотого времени, разделившись на партии, с чувством собственного достоинства сели за столы, обтянутые зеленым сукном; как дамы, усевшись в гостиной, стали вдруг все необыкновенно любезны и начали разговаривать о разных материях; как, наконец, сам высокоуважаемый хозяин дома, лишившийся употребления ног на службе верою и правдою и награжденный за это всем, чем выше упомянуто было, стал расхаживать на костылях между гостями своими, поддерживаемый Владимиром Семеновичем и Кларой Олсуфьевной, и как, вдруг сделавшись тоже необыкновенно любезным, решился импровизировать маленький скромный бал, несмотря на издержки; как для сей цели командирован был один расторопный юноша (тот самый, который за обедом более похож был на статского советника, чем на юношу) за музыкантами; как потом прибыли музыканты в числе целых одиннадцати штук и как, наконец, ровно в половине девятого раздались призывные звуки французской кадрили и прочих
различных танцев…
Брюнетка была похожа на отца и вела себя в обществе скромно и даже несколько гордо; дома же, особенно у себя в
комнате, была гораздо говорливее, давала своей горничной беспрестанные нотации за
различные опущения по туалету.
Невинным и единственным его развлечением было то, что он, сидя в своей
комнате, создавал
различные приятные способы жизни, посреди которых он мог бы существовать: например, в одно холодное утро, на ухарской тройке, он едет в город; у него тысяча рублей в кармане; он садится играть в карты, проигрывает целую ночь.
В одиннадцать часов все дамы, в ожидании торжественного представления жениха, были одеты наряднее обыкновенного и сидели по своим обычным местам. Все они, конечно, испытывали весьма
различные ощущения. Старуха в своей
комнате была грустна, Мари сидела с нею; она была весела, но взволнованна; в сердцах Пашет и Анет, сидевших в зале, бушевали зависть и досада.
Кистер лег уже спать, когда Лучков вошел к нему в
комнату. Лицо бретёра никогда не выражало одного чувства; так и теперь: притворное равнодушие, грубая радость, сознание своего превосходства… множество
различных чувств разыгрывалось в его чертах.
Театр представляет
комнату вроде кабинета, стол с
различными вещами, мебель хорошая, на диване разложено платье, на стене висит большое зеркало.
Лицо гусара так и представлялось ей, когда она закрывала глаза, и, казалось, являлось в
различных странных видах в
комнате, когда она с открытыми глазами при слабом свете лампадки смотрела на комод, на столик, на висевшее белое платье.
Елена любила быть одна, среди прекрасных вещей в своих
комнатах, в убранстве которых преобладал белый цвет, в воздухе носились легкие и слабые благоухания, и мечталось о красоте так легко и радостно. Все благоухало здесь едва
различными ароматами: Еленины одежды пахли розами и фиалками, драпировки — белыми акациями; цветущие гиацинты разливали свои сладкие и томные запахи. Было много книг, — Елена читала много, но только избранные и строгие творения.
Долго он с Зарудиным делал
различные обороты по
комнатам, не переменяя позы и, наконец, остановясь, сказал...
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал
различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в
комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.