Неточные совпадения
Да вспомните, наконец, господа сильные, что вас всего четыре человека с половиною, а тех — миллионы, которые не позволят вам попирать
ногами свои священнейшие верования, которые
раздавят вас!
Конечно, я отдавил ему
ногу, и он инстинктивно оттолкнул меня как человек, которому наступили на мозоль (а может, я и впрямь
раздавил ему мозоль!).
— Да чего нам делать-то? Известная наша музыка, Миколя; Данила даже двух арфисток вверх
ногами поставил: одну за одну
ногу схватил, другую за другую да обеих, как куриц, со всем потрохом и поднял… Ох-хо-хо!.. А публика даже уж точно решилась: давай Данилу на руках качать. Ну, еще акварию
раздавили!.. Вот только тятеньки твоего нет, некогда ему, а то мы и с молебном бы ярмарке отслужили. А тятеньке везет, на третий десяток перевалило.
Исправник толстый-претолстый, и две дочери у него были замужем, а и тот с зятьями своими тут же заодно пыхтит, как сом, и пятками месит, а гусар-ремонтер, ротмистр богатый и собой молодец, плясун залихватский, всех ярче действует: руки в боки, а каблуками навыверт стучит, перед всеми идет — козырится, взагреб валяет, а с Грушей встренется — головой тряхнет, шапку к
ногам ее ронит и кричит: «Наступи,
раздави, раскрасавица!» — и она…
Червь зловредный — я вас беспокою?
Раздавите гадину
ногою!
Что жалеть? Приплюсните скорей!
Отчего меня вы не учили,
Не дали исхода дикой силе?
Вышел бы из червя — муравей!
Я бы умер, братьев обнимая,
А бродягой старым умирая, —
Призываю мщенье на людей!
— Да, полковник, да! именно так будет, потому что так должно быть. Завтра же ухожу от вас. Рассыпьте ваши миллионы, устелите весь путь мой, всю большую дорогу вплоть до Москвы кредитными билетами — и я гордо, презрительно пройду по вашим билетам; эта самая
нога, полковник, растопчет, загрязнит,
раздавит эти билеты, и Фома Опискин будет сыт одним благородством своей души! Я сказал и доказал! Прощайте, полковник. Про-щай-те, полковник!..
— А Лапшин, Порфир Порфирыч… ты не гляди на него, что в десять-то лет трезвым часу не бывал, — он все оборудует левой
ногой… уж я знаю эту канитель… Эх, как бы я здоров-то был, Гордей Евстратыч, я бы тебя везде провел. Ну, да и без меня пройдешь с золотом-то… только одно помни: ни в чем не перечь этим самым анжинерам, а то, как лягушку,
раздавят…
И все качалось из стороны в сторону плавными, волнообразными движениями. Люди то отдалялись от Фомы, то приближались к нему, потолок опускался, а пол двигался вверх, и Фоме казалось, что вот его сейчас расплющит,
раздавит. Затем он почувствовал, что плывет куда-то по необъятно широкой и бурной реке, и, шатаясь на
ногах, в испуге начал кричать...
Полуголое, облитое кровью, оно мягко, как тесто, хлопалось о камни, с каждым ударом всё более теряя сходство с фигурою человека, люди озабоченно трудились над ним, а худенький мужичок, стараясь
раздавить череп, наступал на него
ногой и вопил...
Юшка стал было отказываться; но я ему объявил, что, если он не возьмет у меня этих часов, я сию же минуту
раздавлю, растопчу их
ногами, расшибу их вдребезги, брошу в помойную яму! Он подумал, хихикнул и взял часы. А я возвратился в нашу комнату и, увидав Давыда, читавшего книгу, рассказал ему свой поступок.
Елена. Вы понимаете? Так бы вот схватила его, бросила себе под
ноги и
раздавила… всё, навсегда!
Мы не хотели этого и устроились так:
ноги и туловища сунули в дыру, где было очень прохладно, а головы оставили на солнце, в отверстии дыры, так что если бы глыба камня над нами захотела упасть, то она только
раздавила бы нам черепа.
Двое из них перехватили дорогу в поле; двое других подскакали так близко, что чуть не
раздавили мне
ног, стиснув с обеих сторон Танкреда боками своих лошадей, и оба уже держали его за поводья.
Я сразу понял ужасный замысел Энрико: он хотел
раздавить жену под передними
ногами громадного животного. Но прежде чем я решился броситься ей на помощь, произошло нечто невероятное.
Индианку кладут на землю; слон по приказанию палача уже заносит над грудью девушки свою страшную
ногу, чтобы
раздавить ее, но… влюбленный в пленницу сын раджи неожиданно появляется на сцене и останавливает казнь.
— Ты ее не боишься? Хорошо. Пусть все твои труды ничего не стоят, пусть на земле ты останешься безнаказанным, бессовестная и злая тварь, пусть в море лжи, которая есть ваша жизнь, бесследно растворится и исчезнет и твоя ложь, пусть на всей земле нет
ноги, которая
раздавила бы тебя, волосатый червь. Пусть! Здесь бессилен и я. Но наступит день, и ты уйдешь с этой земли. И когда ты придешь ко Мне и вступишь под сень Моей державы…
Пусть у меня родятся дети, пусть и мою размышляющую головку в назначенный час
раздавит неразмышляющая
нога — я покорно принимаю все это.
— На земле — ад, в небе — ад. Где же твой рай? Будь ты червь, я
раздавил бы тебя
ногой, — но ведь ты человек! Человек! Или червь? Да кто же ты, говори! — кричал поп, и волосы его качались, как от ветра. — Где же твой Бог? Зачем оставил он тебя?