Неточные совпадения
Раскольников протеснился, по возможности, и увидал, наконец, предмет всей этой суеты и любопытства. На земле лежал только что раздавленный лошадьми человек, без чувств, по-видимому, очень худо одетый, но в «благородном» платье, весь в крови. С лица, с
головы текла кровь; лицо было все избито, ободрано, исковеркано. Видно было, что
раздавили не на шутку.
А так — он добрый: ребенка встретит — по
голове погладит, букашку на дороге никогда не
раздавит, а отодвинет тростью в сторону: «Когда не можешь, говорит, дать жизни, и не лишай».
Райский повесил
голову и шел по двору, не замечая поклонов дворни, не отвечая на приветливое вилянье собак; набрел на утят и чуть не
раздавил их.
Родион Антоныч чувствовал себя тем клопом, который с неуклюжей торопливостью бежит по стене от занесенного над его
головой пальца — вот-вот
раздавят, и поминай, как звали маленького человека, который целую жизнь старался для других.
Исправник толстый-претолстый, и две дочери у него были замужем, а и тот с зятьями своими тут же заодно пыхтит, как сом, и пятками месит, а гусар-ремонтер, ротмистр богатый и собой молодец, плясун залихватский, всех ярче действует: руки в боки, а каблуками навыверт стучит, перед всеми идет — козырится, взагреб валяет, а с Грушей встренется —
головой тряхнет, шапку к ногам ее ронит и кричит: «Наступи,
раздави, раскрасавица!» — и она…
Личнику Евгению Ситанову удалось ошеломить взбесившегося буяна ударом табурета по
голове. Казак сел на пол, его тотчас опрокинули и связали полотенцами, он стал грызть и рвать их зубами зверя. Тогда взбесился Евгений — вскочил на стол и, прижав локти к бокам, приготовился прыгнуть на казака; высокий, жилистый, он неизбежно
раздавил бы своим прыжком грудную клетку Капендюхина, но в эту минуту около него появился Ларионыч в пальто и шапке, погрозил пальцем Ситанову и сказал мастерам, тихо и деловито...
Другой, крещенный святым духом честных и мудрых книг, наблюдая победную силу буднично страшного, чувствовал, как легко эта сила может оторвать ему
голову,
раздавить сердце грязной ступней, и напряженно оборонялся, сцепив зубы, сжав кулаки, всегда готовый на всякий спор и бой. Этот любил и жалел деятельно и, как надлежало храброму герою французских романов, по третьему слову, выхватывая шпагу из ножен, становился в боевую позицию.
— Эвона? Да это тот самый мужик, которого я утром встрел! — воскликнул он, указывая Глебу на пьяного. — Ведь вот, подумаешь, Глеб Савиныч, зачем его сюда притащило. Я его знаю: он к нам молоть ездил; самый беднеющий мужик, сказывают, десятеро ребят! Пришел за десять верст да прямо в кабак, выпил сразу два штофа, тут и лег… Подсоби-ка поднять; хошь голову-то прислоним к завалинке, а то, пожалуй, в тесноте-то не увидят —
раздавят… подсоби…
Но что за странный характер у юноши! Там, где
раздавило бы всякого безмерное горе, согнуло бы спину и
голову пригнуло к земле, — там открылся для него источник как бы новой силы и новой гордости. Правда, на лицо его лучше не глядеть и сердца его лучше не касаться, но поступь его тверда, и гордо держится на плечах полумертвая
голова.
Сказав так, он соединился с Эстампом, и они, сойдя на землю, исчезли влево, а я поднял глаза на Тома и увидел косматое лицо с огромной звериной пастью, смотревшее на меня с двойной высоты моего роста, склонив огромную
голову. Он подбоченился. Его плечи закрыли горизонт. Казалось, он рухнет и
раздавит меня.
Мы не хотели этого и устроились так: ноги и туловища сунули в дыру, где было очень прохладно, а
головы оставили на солнце, в отверстии дыры, так что если бы глыба камня над нами захотела упасть, то она только
раздавила бы нам черепа.
А вы не слушайте этого звона, а вникайте в дела, как они на самом деле делаются, так вы и увидите, что мы умеем спасаться от бед, как никто другой не умеет, и что нам действительно не страшны многие такие положения, которые и самому господину Бисмарку в
голову, может быть, не приходили, а других людей, не имеющих нашего крепкого закала, просто
раздавили бы.
Голос Трилецкого. Лезу, черт меня подери! (Хохочет.) Кто это? Бугрова
раздавили! Я Бугрову на
голову наступил! Где спички?
Один раз его пускали на медведя, и он вцепился медведю в ухо и повис, как пиявка. Медведь бил его лапами, прижимал к себе, кидал из стороны в сторону, но не мог оторвать и повалился на
голову, чтобы
раздавить Бульку; но Булька до тех пор на нем держался, пока его не отлили холодной водой.
Третий день нашего путешествия. Мы находимся за несколько десятков верст от аула Бестуди. Природа совершенно изменилась. Развесистые чинары и каштаны больше не попадаются на пути. Их сменили цепкие кусты карачага и архани. Горы здесь — просто
голые скалы. Со всех сторон грозными привидениями обступают нас горы. Кажется, еще немного, и они, соединившись в сплошное тесное кольцо,
раздавят нас.
— О, как я счастлив! — заговорил Цвибуш, стараясь, чтобы кровь с его лица не капала на
голову Ильки. — Как я счастлив! Как мне благодарить ее сиятельство! Моя скрипка цела! Я не
раздавил своей скрипки!
Нашло раздумье на Ермака. Довольно пролил он крови христианской, добился того, что на Москве уже готова для него петля, что назначен выкуп за его буйную
голову — пора и честь знать! Лучше идти бить неверных, нечисть-то эту и убить не только не грех, а что паука
раздавить — семьдесят грехов, чай, простится за каждого.
Мамаев. Отеческих!.. Чай, любовные какие записки!.. Набьешь себе
голову этими пустяками, да и сама, пожалуй, пустишься в шашни. Смотри,
раздавлю, как лягушку.
О. Василий резко обернулся, быстро подошел к жене, точно
раздавить ее хотел, и положил на
голову тяжелую прыгающую руку. И долго в молчании держал ее, точно благословляя и ограждая от зла. И сказал, и каждый громкий звук в слове был как звонкая металлическая слеза...
Мир обрушился мне на
голову и не
раздавил меня, и из его страшных обломков я создал новый мир — по моему чертежу и плану; все злые силы жизни: одиночество, тюрьма, измена и ложь, все ополчились на меня — и все их я подчинил своей воле.