Неточные совпадения
— И о
рабах — неверно, ложь! — говорил Дьякон, застегивая дрожащими пальцами крючки кафтана. — До
Христа —
рабов не было, были просто пленники, телесное было рабство. А со
Христа — духовное началось, да!
— И от
Христа мы,
рабы его, плутая в суете земной, оттолкнулись, отверглись. Что же понудило нас к этому?
Загадочная антиномичность России в отношении к национальности связана все с тем же неверным соотношением мужественного и женственного начала, с неразвитостью и нераскрытостью личности, во
Христе рожденной и призванной быть женихом своей земли, светоносным мужем женственной национальной стихии, а не
рабом ее.
Христос учил о человеке, как образе и подобии Божьем, и этим утверждалось достоинство человека, как свободного духовного существа, человек не был
рабом природной необходимости.
Все это и именно это поняли народы, поняли массы, поняла чернь — тем ясновидением, тем откровением, которым некогда римские
рабы поняли непонятную тайну пришествия
Христова, и толпы страждущих и обремененных, женщин и старцев — молились кресту казненного. Понять значит для них уверовать, уверовать — значит чтить, молиться.
Увы! нет для
раба иного закона, кроме беззакония. С печатью беззакония он явился на свет; с нею промаячил постылую жизнь и с нею же обязывается сойти в могилу. Только за пределами последней, как уверяет Аннушка, воссияет для него присносущий свет
Христов… Ах, Аннушка, Аннушка!
— Христос-то для черняди с небеси сходил, — говорила Аннушка, — чтобы черный народ спасти, и для того благословил его рабством. Сказал:
рабы, господам повинуйтеся, и за это сподобитесь венцов небесных.
— Так что ж, что в рабском — прямее в рай попадешь. И
Христос в рабском виде на землю сходил и за
рабов пострадал.
Вы сказали бы помещику, что так как его крестьяне — его братья во
Христе, а как брат не может быть
рабом своего брата, то он и должен или дать им свободу, или хотя, по крайней мере, пользоваться их трудами как можно выгоднее для них, сознав себя, в глубине своей совести, в ложном положении в отношении к ним».
Что
Христос умер на кресте смертью
раба, что Правда была распята, — это факт, который все знают, который принуждает и насилует, его признание не требует ни веры, ни любви; этот страшный факт дан всему миру, познан миром.
Как некогда
Христос сказал
рабам и угнетенным: «Вот вам религия, примите ее — и вы победите с нею целый мир!», — так и Жорж Занд говорит женщинам: «Вы — такой же человек, и требуйте себе этого в гражданском устройстве!» Словом, она представительница и проводница в художественных образах известного учения эмансипации женщин, которое стоит рядом с учением об ассоциации, о коммунизме, и по которым уж, конечно, миру предстоит со временем преобразоваться.
Чует Пахомовна: волокут и ее злые деймоны ко престолу сатанинскому огненному. Распалилася она вдруг ревностью многою, благочестием великиим, восплакала слезами горькими, взговорила словесами умиленными:"Господи спасе
Христос истинный, почто оставил ты
рабу свою! почто предал меня на погубление бесу лукавому!"
"Ты почто,
раба, жизнью печалуешься? Ты воспомни,
раба, господина твоего, господина твоего самого
Христа спаса истинного! как пречистые руце его гвоздями пробивали, как честные нозе его к кипаристу-древу пригвождали, тернов венец на главу надевали, как святую его кровь злы жидове пролияли… Ты воспомни,
раба, и не печалуйся; иди с миром, кресту потрудися; дойдешь до креста кипарисного, обретешь тамо обители райские; возьмут тебя,
рабу, за руки ангели чистые, возьмут
рабу, понесут на лоно Авраамлее…"
— То же, что и я говорю: печаль неосновательная и серьезно не обдуманная нами влечет ропот. Припомните, Егор Егорыч, каким вы некогда нашли меня, растерянного и погибающего! Неужели я справедлив тогда был? Не являлся ли я безумствующим
рабом перед моею житейскою невзгодой? Припомните, что вы мне тогда сказали? Вы сказали, что и
Христос Лазарю: восстань и гряди!.. Сие же и я вам реку, Егор Егорыч: восстаньте и грядите!
— Ведаю себя чистым пред богом и пред государем, — ответствовал он спокойно, — предаю душу мою господу Иисусу
Христу, у государя же прошу единой милости: что останется после меня добра моего, то все пусть разделится на три части: первую часть — на церкви божии и на помин души моей; другую — нищей братии; а третью — верным слугам и холопям моим; а кабальных людей и
рабов отпускаю вечно на волю! Вдове же моей прощаю, и вольно ей выйти за кого похочет!
— А ежели ты чем недоволен был — кушанья, может быть, недостало, или из белья там, — разве не мог ты матери откровенно объяснить? Маменька, мол, душенька, прикажите печеночки или там ватрушечки изготовить — неужто мать в куске-то отказала бы тебе? Или вот хоть бы и винца — ну, захотелось тебе винца, ну, и
Христос с тобой! Рюмка, две рюмки — неужто матери жалко? А то на-тко: у
раба попросить не стыдно, а матери слово молвить тяжело!
Рабочий нашего времени, если бы даже работа его и была много легче работы древнего
раба, если бы он даже добился восьмичасового дня и платы трех долларов за день, не перестанет страдать, потому что, работая вещи, которыми он не будет пользоваться, работая не для себя по своей охоте, а по нужде, для прихоти вообще роскошествующих и праздных людей и, в частности, для наживы одного богача, владетеля фабрики или завода, он знает, что всё это происходит в мире, в котором признается не только научное положение о том, что только работа есть богатство, что пользование чужими трудами есть несправедливость, незаконность, казнимая законами, но в мире, в котором исповедуется учение
Христа, по которому мы все братья и достоинство и заслуга человека только в служении ближнему, а не в пользовании им.
Милостыню ей давали обильно и молча, не изъясняя, для какой цели дают, если же кто-нибудь по забывчивости говорил: «Прими
Христа ради за упокой
раба…» — Собачья Матка глухо ворчала...
Лука. Погоди-ка, пусти… Погляжу я на Анну… чего-то она хрипела больно… (Идет к постели Анны, открывает полог, смотрит, трогает рукой. Пепел задумчиво и растерянно следит за ним.) Исусе
Христе, многомилостивый! Дух новопреставленной
рабы твоей Анны с миром прими…
Шлю вам мое пастырское благословение и, любя вас во
Христе, пребываю — смиреннейший
раб рабов — к вам всегда благосклонным.
В духе все равны, и это равенство жизненно опознается в христианстве: «нет ни эллина, ни иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, скифа,
раба, свободного, но все и во всем
Христос» (Кол. 3:11; ср. Гал. 3:28).
Ради милой девочки покинула она жизнь
христовой невесты, горячей любовью, материнскими ласками, деннонощными заботами о сиротке наполнились ее дни, но не нарушила Дарья Сергевна строгого поста, не умалила теплых молитв перед Господом об упокоении души погибшего в море
раба Божия Мокея.
— Именно они святые угодники, — сказала Марья Ивановна. — Великой ценой искуплены они Богу и агнцу. Все мы святые праведные, нет между нами ни большого, ни малого, все едино в
Христе. Ни муж, ни жена, ни
раб, ни господин, ни богатый, ни убогий, ни знатный, ни нищий — не разнятся в сионской горнице. Все равны, все равно святы и праведны.
Напряжение росло. Взять и разойтись было смешно, да и совершенно невозможно психологически. Не в самом же деле сошлись мы сюда, чтобы во
Христе помолиться об упокоении души
раба божьего Николая. У меня в душе мучительно двоилось. Вправду разойтись по домам, как пай-мальчикам, раз начальство не позволяет? Зачем же мы тогда сюда шли? А с другой стороны, — тяжким камнем лежало на душе папино письмо и делало Меня тайно чужим моим товарищам.
Антихристологическая антропология делает человека
рабом падшего ангела, пожелавшего иметь на земле свое обратное
Христу человековоплощение.
— «Воистину суета всяческая, житие же сень и соние: ибо всуе мятется всяк земнородный, яко же рече писание, егда мир приобрящем, тогда во гроб вселимся, идеже вкупе царие и нищие. Тем же
Христе Боже преставльшегося
раба Твоего упокой, яко человеколюбец…»
— О да; да ведь Иуда ее уж, разумеется, и стоил; и
раб и льстец — он очень мог ее вызвать у всякого… только, впрочем, не у
Христа, который ничем не брезговал, а всех жалел.
Днем на людях, только у них и слова, как
Христову рабу довлеет жить на вольном свету: сладко не есть, пьяно не пить, телеса свои грешные не вынеживать, не спесивому быть, не горделивому, не копить сокровищ и тленных богатств земных, до сирых, убогих быть податливу, — а ночью, как люди поулягутся и уйду я в каморку, — честные старцы по вечерней трапезе не на правило ночное становятся, а, делом не волоча, к пуховику на боковую.
Смотрит в книги, видит, что от злобы антихриста истинные
Христовы рабы имут бежати в горы и вертепы, имут хорониться в пропасти земные; а кто не побежит из смущенного мира, тот будет уловлен в бесовские сети и погибнет погибелью вечной…
Иоанна VIII, 35.
Раб, делающий свою волю, а не волю хозяина, не живет вечно в доме хозяина; только сын, исполняющий волю отца, только тот живет вечно, — говорит
Христос ту же мысль в другом смысле.
Благодать взята на небо, и стадо избранных верных
Христовых рабов малеет день ото дня.