Неточные совпадения
—
Простить я не могу, и не хочу, и считаю несправедливым. Я для этой женщины сделал всё, и она затоптала всё в грязь, которая ей свойственна. Я не
злой человек, я никогда никого не ненавидел, но ее я ненавижу всеми силами души и не могу даже
простить ее, потому что слишком ненавижу за всё то
зло, которое она сделала мне! — проговорил он со слезами злобы в голосе.
Это не человек, а машина, и
злая машина, когда рассердится, — прибавила она, вспоминая при этом Алексея Александровича со всеми подробностями его фигуры, манеры говорить и его характера и в вину ставя ему всё, что только могла она найти в нем нехорошего, не
прощая ему ничего зa ту страшную вину, которою она была пред ним виновата.
И всех рассудит и
простит, и добрых и
злых, и премудрых и смирных…
Катерина. Ну,
прости меня! Не хотела я тебе
зла сделать; да в себе не вольна была. Что говорила, что делала, себя не помнила.
Вот нас честит!
Вот первая, и нас за никого считает!
Зла, в девках целый век, уж бог ее
простит.
Но предприимчивую злобу
Он крепко в сердце затаил.
«В бессильной горести, ко гробу
Теперь он мысли устремил.
Он
зла Мазепе не желает;
Всему виновна дочь одна.
Но он и дочери
прощает:
Пусть богу даст ответ она,
Покрыв семью свою позором,
Забыв и небо, и закон...
32. Тогда государь его призывает его и говорит:
злой раб! весь долг тот я
простил тебе, потому что ты упросил меня.
— Что еще? — вслух вспоминает она, приморщив брови. — Спаси, помилуй всех православных; меня, дуру окаянную,
прости, — ты знаешь: не со
зла грешу, а по глупому разуму.
— Да,
прости меня, я тебя очень обидела, — повторила Лиза и, бросаясь на грудь Гловацкой, зарыдала, как маленький ребенок. — Я скверная,
злая и не стою твоей любви, — лепетала она, прижимаясь к плечу подруги.
Но воображение мое снова начинало работать, и я представлял себя выгнанным за мое упрямство из дому, бродящим ночью по улицам: никто не пускает меня к себе в дом; на меня нападают
злые, бешеные собаки, которых я очень боялся, и начинают меня кусать; вдруг является Волков, спасает меня от смерти и приводит к отцу и матери; я
прощаю Волкова и чувствую какое-то удовольствие.
— Нечего ждать, жестокосердый и
злой человек! Я долго ждала, и она долго ждала, а теперь
прощай!..
Он затронул и возбудил самые благороднейшие способности человеческого сердца, именно — способность
прощать и отплачивать за
зло великодушием.
— Да,
злее меня, потому что вы не хотите
простить свою дочь; вы хотите забыть ее совсем и берете к себе другое дитя, а разве можно забыть свое родное дитя? Разве вы будете любить меня? Ведь как только вы на меня взглянете, так и вспомните, что я вам чужая и что у вас была своя дочь, которую вы сами забыли, потому что вы жестокий человек. А я не хочу жить у жестоких людей, не хочу, не хочу!.. — Нелли всхлипнула и мельком взглянула на меня.
— Нет, не любил… Он был
злой и ее не
прощал… как вчерашний
злой старик, — проговорила она тихо, совсем почти шепотом и бледнея все больше и больше.
Акулька-то стала, словно испужалась сначала, а потом поклонилась ему в пояс, да и говорит: «
Прости и ты меня, добрый молодец, а я
зла на тебя никакого не знаю».
По учению Христа, добрые — это те, которые смиряются, терпят, не противятся
злу насилием,
прощают обиды, любят врагов;
злые — это те, которые величаются, властвуют, борются и насилуют людей, и потому, по учению Христа, нет сомнения о том, где добрые среди властвующих или покоряющихся и где
злые среди покоряющихся или властвующих.
— Нет, уж это, — говорит, — мне обстоятельно известно; вы даже обо мне никогда ничего не говорите, и тогда, когда я к вам, как к товарищу, с общею радостною вестью приехал, вы и тут меня приняли с недоверием; но Бог с вами, я вам все это
прощаю. Мы давно знакомы, но вы, вероятно, не знаете моих правил: мои правила таковы, чтобы за всякое
зло платить добром.
— Голубушка, Татьяна Власьевна… Мой грех — мой ответ. Я отвечу за тебя и перед мужем, и перед людьми, и перед Богом, только не дай погибнуть христианской душе… Прогонишь меня — один мне конец. Пересушила ты меня,
злая моя разлучница…
Прости меня, Татьяна Власьевна, да прикажи мне уйти, а своей воли у меня нет. Что скажешь мне, то и буду делать.
Ольга Алексеевна (искренне). Ну,
прости меня…
прости. Я —
злая…
Гляжу, а это тот самый матрос, которого наказать хотели… Оказывается, все-таки Фофан
простил его по болезни… Поцеловал я его, вышел на палубу; ночь темная, волны гудят, свищут, море
злое, да все-таки лучше расстрела… Нырнул на счастье, да и очутился на необитаемом острове… Потом ушел в Японию с ихними рыбаками, а через два года на «Палладу» попал, потом в Китай и в Россию вернулся.
Из всех скорбных сцен, которые когда-либо совершались в этом диком пустыре, это была, конечно, самая печальная и трогательная; из всех рыданий, которые когда-либо вырывались из груди молодой женщины, оплакивающей своего мужа, рыдания Дуни были самые отчаянные и искренние. Ни один еще тесть не
прощал так охотно
зла своему зятю и не молился так усердно за упокой его души, как молился старик Кондратий.
Мир со всем его шумом и суетою не стоил бы ослиного копыта, не имей человек сладкой возможности оросить свою бедную душу хорошим стаканом красного вина, которое, подобно святому причастию, очищает нас от
злого праха грехов и учит любить и
прощать этот мир, где довольно-таки много всякой дряни…
„И тех, которых нет с нами. Ты также помилуй, и с ними живи“, — пела Жервеза после первой молитвы. — „
Злых и недобрых
прости, и всех научи нас друг друга любить, как правду любил Ты, за нас на кресте умирая“.
«Нет, это не ты виноват, а это
злая рука у тебя из рук вышибла.
Прощай же, — говорит, — чувствую, что я нынче своей головы из битвы не вынесу».
Увидав это, дядя не выдержал своей роли и в ужасе заметил, что такое образование равносильно круглому невежеству; что знание языков важно как средство, при пособии которого человек может с большим успехом приобретать другие знания, которые, собственно, только и начинают образование ума; но, встретив в ответ на это сухую, исполненную жалости к его заблуждениям улыбку своей жены, он оставил и это так, как оно есть, но впоследствии был несколько несправедлив, никогда не
прощая детям их невежества и осмеивая его в глаза им иногда тонко, а иногда и довольно
зло.
«Да бог тебя
простит, — отвечают, — но только я не люблю друга-потаковщика, а лучше люблю друга-стречника, и ты мне соблазн. Разве благая от Бога принимая,
злого я не должна без ропота стерпеть? Нет; ты уйди скорее от меня: я лучше одна с моею покорностью хочу остаться!»
Если бы я сам был
злой человек, как она, я бы теперь грыз себе руки, колотился головой об стену; если б я сам ее обманывал, я бы ее
простил.
«Бороться против
зла нет сил, а подлецом жить не хочу.
Прощайте, милорды, приходите на панихиду». Было что-то тимохинское, слегка шутовское в этой ненужной добавке: «приходите на панихиду», и нужно было вспомнить кисею, желтые мертвые руки, заплаканного священника, чтобы поверить в ужас происшедшего и снова понять.
Но судьба мне послала человека, который случайно открыл мне, что ты воспитываешься у Палицына, что он богат, доволен, счастлив — это меня взорвало!.. я не хотел чтоб он был счастлив — и не будет отныне; в этот дом я принес с собою моего демона; его дыхание чума для счастливцев, чума… сестра, ты мне
простишь… о! я преступник… вижу, и тобой завладел этот
злой дух, и в тебе поселилась эта болезнь, которая портит жизнь и поддерживает ее.
Да неужели ж ты даже и теперь еще не догадалась, что я тебе никогда не
прощу того, что ты застала меня в этом халатишке, когда я бросался, как
злая собачонка, на Аполлона.
Между тем царица
злая,
Про царевну вспоминая,
Не могла
простить ее,
А на зеркальце свое
Долго дулась и сердилась...
Любим Карпыч. Что за злоба! Я тебе давно
простил. Я человек маленькой, червяк ползущий, ничтожество из ничтожеств! Ты другим-то
зла не делай.
Ераст. Ну, вот-с человек у вас украдет что или ограбит вас, ну, вред вам какой сделает… Так вы
простите его или всю жизнь будете
зло на него в душе иметь?
Ужасен нам твой будет глас:
Мы робки и добры душою,
Ты
зол и смел; — оставь же нас,
Прости! да будет мир с тобою».
Mарина. Так конец, значит, что было, то уплыло. Позабыть велишь! Ну, Никита, помни. Берегла я свою честь девичью пуще глаза. Погубил ты меня ни за что, обманул. Не пожалел сироту (плачет), отрекся от меня. Убил ты меня, да я на тебя
зла не держу. Бог с тобой. Лучше найдешь — позабудешь, хуже найдешь — воспомянешь. Воспомянешь, Никита.
Прощай, коли так. И любила ж я тебя.
Прощай в последний. (Хочет обнять его и берет за голову.)
Ну, скажи, как сам знаешь — будет ли счастье дочке твоей, иль не
простишь ты ее и накличешь ей на дорогу одну
злую долю-кручинушку?
— Ничего, матушка, ну только худенькой такой. Какое и житье-то! Ведь аспид-то наш на то и взял их, чтоб было над кем
зло изливать, человеконенавистник, ржа, которая, на что железо, и то поедом ест. У Натоль же Михайловича, изволите знать, какой нрав, весь в маменьку, не то, что наше холопское дело, выйдешь за дверь да самого обругаешь вдвое,
прости господи, ну, а они все к сердцу принимают.
Борис. Одно мне хочется сказать вам.
Простите меня, но я не могу не сказать: зачем вы избрали это дело дурное,
злое? Я бы советовал вам оставить его.
Авдотья Максимовна. Бог вас накажет за это, а я вам
зла не желаю. Найдите себе жену богатую, да такую, чтоб любила вас так, как я; живите с ней в радости, а я девушка простая, доживу как-нибудь, скоротаю свой век в четырех стенах сидя, проклинаючи свою жизнь.
Прощайте! (Плачет.)
Прощайте… Я к тятеньке пойду!.. (Быстро уходит.)
А ведь известен нрав барский: ты обмани — да поклонись низко, ты
злой человек — да почтителен будь, просися, молися: ваша, мол, власть казнить и миловать —
простите! и все тебе простится; а чуть возмутился сердцем, слово горькое сорвалось, — будь ты и правдив и честен — милости над тобой не будет; ты грубиян!
Здесь на колена
Я упадаю пред тобой,
Прости,
прости меня… глупец я
злойИ недостойный! может ли измена
Такую душу омрачить?
Я чувствую: я не достоин жить.
Здесь, здесь клянусь не знать успокоенья,
Пока коварный клеветник,
Как я перед тобой теперь, у ног моих
Не будет умолять о жизни и прощеньи,
На божий суд пойду я с ним…
Скажи мне: я прощен? я вновь тобой любим?
Я не отнимаю у тебя надежды. Но подумай о том, что я сказал. Слушай, слушай, как стучат топоры — пусть бьют тебя больнее. Иначе сердце твое заглохнет и опустеет. Я отвернусь от тебя. Я верю только тем, кто различает добро и
зло.
Прощай.
Смирнов (подходя к ней). Как я на себя
зол! Влюбился, как гимназист, стоял на коленях… Даже мороз по коже дерет… (Грубо.) Я люблю вас! Очень мне нужно было влюбляться в вас! Завтра проценты платить, сенокос начался, а тут вы… (Берет ее за талию.) Никогда этого не
прощу себе…
Злая она была и несчастная, и не
прощать ей хотелось, а проклинать. Горько и обидно было ей смотреть на отца: что он так благообразен, умыт и причесан, а ей некогда лица сполоснуть; что он полон каким-то неизвестным ей и приятным чувством и завтра его будут поздравлять; что он просит у нее прощения, а сам считает ее ниже себя и даже ниже пьяницы Тараски. И совсем сердито она крикнула на отца...
— «Бог-то все заранее расчислил! — набожно и злорадно думал Наседкин, косясь на степную нишу, в которой едва темнела высокая женская фигура. Кабы не нашлись вовремя добрые люди, ты бы и теперь, вместо молитвы и воздыхания сердечного, хвосты бы с кем-нибудь трепала. А так-то оно лучше, по-хорошему, по-христиански… О господи,
прости мои согрешения… Ничего, помолись, матушка. Молитва-то — она сердце умягчает и от
зла отгоняет…»
Только
злому человеку сродно чужие грехи осуждать, сам Господь не осуждает их, а
прощает…
— Ты плачешь, матушка!.. — сквозь слезы лепетала, прижимаясь к Манефе, Фленушка. — Вот какая я
злая, вот какая я нехорошая!.. Огорчила матушку, до слез довела…
Прости меня, глупую!..
Прости, неразумную!.. Полно же, матушка, полно!.. Утоли сердце, успокой себя… Не стану больше глупых речей заводить, никогда из воли твоей я не выйду… Вечно буду в твоем послушанье. Что ни прикажешь, все сделаю по-твоему…
«
Простите меня, говорю, коли вам
зло какое сделал».
Ничто так не радует людей, как то, когда их
прощают за их
зло и платят добром за
зло, и ничто так не радостно тому, кто это делает.
Прощать — значит не мстить, не платить
злом за
зло, значит любить. Если человек верит в это, то дело не в том, что сделал брат, а чтò должен я сделать. Если ты хочешь исправить ближнего в его ошибке, скажи ему кротко о том, что он худо сделал.