Неточные совпадения
Если бы все было как
на сцене, в балете, где нищие, когда они появляются, приходят в шелковых лохмотьях и рваных кружевах и
просят милостыню, грациозно танцуя, ну тогда еще можно любоваться ими.
Вы перестаете быть важным действующим лицом в жизни Верочки, Марья Алексевна, и, расставаясь с вами, автор этого рассказа
просит вас не сетовать
на то, что вы отпускаетесь со
сцены с развязкою, несколько невыгодной для вас.
Надобно было положить этому конец. Я решился выступить прямо
на сцену и написал моему отцу длинное, спокойное, искреннее письмо. Я говорил ему о моей любви и, предвидя его ответ, прибавлял, что я вовсе его не тороплю, что я даю ему время вглядеться, мимолетное это чувство или нет, и
прошу его об одном, чтоб он и Сенатор взошли в положение несчастной девушки, чтоб они вспомнили, что они имеют
на нее столько же права, сколько и сама княгиня.
Сцены эти сильно возмущали меня; иной раз я дерзал вступаться и напоминал противуположное мнение. Тогда отец мой привставал, снимал с себя за кисточку бархатную шапочку и, держа ее
на воздухе, благодарил меня за уроки и
просил извинить забывчивость, а потом говорил старухе...
Тут я узнал прежнего Александра и
прошу вас увериться, что никакого Барбеса не было
на сцене.
Наконец кончилась эта чувствительная
сцена. Мы простились; я спешил. Нелли, вся разрумянившаяся и все еще как будто пристыженная и с сияющими, как звездочки, глазками, выбежала за мной
на самую лестницу и
просила воротиться скорее. Я обещал, что непременно ворочусь к обеду и как можно пораньше.
Аплодисмент снова раздался. Вице-губернатор отвернулся и стал смотреть
на губернаторскую ложу. Впечатление этой
сцены было таково, что конец действия публика уже слушала в каком-то утомлении от перенесенных ощущений. Антракт перед четвертым действием тянулся довольно долго. Годнева
просила не поднимать занавеса. Заметно утомленная, сидела она
на скамейке Неизвестного. Перед ней стоял Козленев с восторженным выражением в лице.
Старуха матроска, стоявшая
на крыльце, как женщина, не могла не присоединиться тоже к этой чувствительной
сцене, начала утирать глаза грязным рукавом и приговаривать что-то о том, что уж
на что господа, и те какие муки принимают, а что она, бедный человек, вдовой осталась, и рассказала в сотый раз пьяному Никите о своем горе: как ее мужа убили еще в первую бандировку и как ее домишко
на слободке весь разбили (тот, в котором она жила, принадлежал не ей) и т. д. и т.д. — По уходе барина, Никита закурил трубку,
попросил хозяйскую девочку сходить за водкой и весьма скоро перестал плакать, а, напротив, побранился с старухой за какую-то ведерку, которую она ему будто бы раздавила.
Элиза Августовна не проронила ни одной из этих перемен; когда же она, случайно зашедши в комнату Глафиры Львовны во время ее отсутствия и случайно отворив ящик туалета, нашла в нем початую баночку rouge végétal [румян (фр.).], которая лет пятнадцать покоилась рядом с какой-то глазной примочкой в кладовой, — тогда она воскликнула внутри своей души: «Теперь пора и мне выступить
на сцену!» В тот же вечер, оставшись наедине с Глафирой Львовной, мадам начала рассказывать о том, как одна — разумеется, княгиня — интересовалась одним молодым человеком, как у нее (то есть у Элизы Августовны) сердце изныло, видя, что ангел-княгиня сохнет, страдает; как княгиня, наконец, пала
на грудь к ней, как к единственному другу, и живописала ей свои волнения, свои сомнения,
прося ее совета; как она разрешила ее сомнения, дала советы; как потом княгиня перестала сохнуть и страдать, напротив, начала толстеть и веселиться.
Изгнанный из театра перед уходом
на донские гирла, где отец и братья его были рыбаками, Семилетов пришел к Анне Николаевне, бросился в ноги и стал
просить прощенья.
На эту
сцену случайно вошел Григорьев, произошло объяснение, закончившееся тем, что Григорьев простил его. Ваня поклялся, что никогда в жизни ни капли хмельного не выпьет. И сдержал свое слово: пока жив был Григорий Иванович, он служил у него в театре.
Незнамов (задумывается). Актриса! актриса! Так и играй
на сцене. Там за хорошее притворство деньги платят. А играть в жизни над простыми, доверчивыми сердцами, которым игра не нужна, которые правды
просят… за это казнить надо… нам обмана не нужно! Нам подавай правду, чистую правду! Актриса! (Задумывается.) Где Шмага?
После спектакля губернатор пришел
на сцену: тут я его и
просила за Незнамова; он сказал, что Незнамова следовало бы проучить, но что для меня он готов оставить это дело без внимания, если оно кончится миром.
Когда князь Шаховской начал ставить пиесу
на сцену, что обыкновенно делалось в течение последней недели перед бенефисом, Писарев пригласил к себе актеров и актрис и
просил прочесть по ролям тех, которые не знали ролей наизусть.
Когда опустился занавес, он, с живостью молодого человека, прибежал к нам
на сцену, всех нас обнимал, особенно меня, тут же признаваясь, что виноват передо мной,
прося приехать к нему непременно
на другой день и обещая во всем мне покаяться.
Мольер.
Попрошу со
сцены не пялить глаз
на короля.
Я употреблял совершенно противоположную методу: я всегда говорил Троепольской перед выходом
на сцену, что мне как-то нездоровится, что я чувствую какую-то слабость или что я совсем не расположен сегодня играть, чувствую себя как-то не в духе, и
просил ее помочь мне спустить спектакль кое-как, переваливая пень через колоду.
—
Прошу присесть, — продолжал Дилетаев, указывая
на ближайший стул. — Между нами нет только нашего великого трагика, Никона Семеныча. Он, вероятно, переделывает свою поэму; но мы все-таки начнем маленькую репетицию по ролям, в том порядке, как будет у нас спектакль. Сначала моя комедия — «Исправленный повеса», потом вы прочтете нам несколько
сцен из «Женитьбы», и, наконец, Никон Семеныч продекламирует своим громовым голосом «Братья-разбойники»; Фани протанцует качучу, а Дарья Ивановна пропоет.
— Мы со
сцены сходим, — произнес он, — теперь, Виктор Павлыч, ваша очередь — потешьте вы нас вашим чтением. Мне бы очень желалось, чтобы каждое действующее лицо читало за себя; но у меня книжка одна, и роли еще не списаны. Прочтите уж вы одни то, что я отметил для нашего представления, да еще вас
прошу пропускать те места, которые зачеркнуты карандашом. Они могут произвести
на наших дам неприятное впечатление.
— Я не про себя говорю, болван! Впрочем… простите меня, ваше сиятельство, — обратился управляющий к графу. — Простите, что я сделал
сцену, но я
просил бы ваше сиятельство запретить вашему Лепорелло, как вы изволили его назвать, распространять свое усердие
на особ, достойных всякого уважения!
Девушка, не зная, что делать, что отвечать ему, недоумело пожала плечами и бросила взгляд
на Полоярова, как бы
прося его помощи и совета. Но Ардальон, закуря папироску, спокойно расселся
на диване и, заложив ногу
на ногу, безучастно созерцал эту
сцену.
Мой протест, который я сначала выразил Васильеву,
прося его быть посредником, вызвал
сцену тут же
на подмостках. Самойлов — в вызывающей позе, с дрожью в голосе — стал кричать, что он"служит"столько лет и не намерен повторять то, что он десятки раз говорил со
сцены. И, разумеется, тут же пригрозил бенефицианту отказаться от роли; Васильев испугался и стал его упрашивать. Режиссер и высшее начальство стушевались, точно это совсем не их дело.
— Благодарю за честь… Я должна вам призваться, что поступление
на сцену кружка сделалось моею заветною мечтою… Я
просила об этом уже давно Эдельштейна и Марина, но…
— Вы перешли границы, — вступился фон-Ферзен. — Хотя я и сам люблю, кто меняет жизнь
на честь, но властью хозяина
попрошу вас теперь прекратить эту
сцену… Видит Бог, это в наше время не бывало…
— Вы перешли границы, — вступился фон Ферзен. — Хотя я и сам люблю, кто меняет жизнь
на честь, но властью хозяина
попрошу вас теперь прекратить эту
сцену… Видит Бог, это в наше время не бывало…