Неточные совпадения
Он не был ни технолог, ни инженер; но он был твердой души прохвост, а это тоже своего рода сила, обладая которою можно покорить мир. Он ничего не знал ни о процессе
образования рек, ни о законах, по которому они текут вниз, а не вверх, но был убежден, что стоит только указать: от сих мест до сих — и на протяжении отмеренного пространства наверное возникнет материк, а затем по-прежнему, и направо и налево, будет
продолжать течь река.
— Я не высказываю своего мнения о том и другом
образовании, — с улыбкой снисхождения, как к ребенку, сказал Сергей Иванович, подставляя свой стакан, — я только говорю, что обе стороны имеют сильные доводы, —
продолжал он, обращаясь к Алексею Александровичу. — Я классик по
образованию, но в споре этом я лично не могу найти своего места. Я не вижу ясных доводов, почему классическим наукам дано преимущество пред реальными.
— Он Лидочку больше всех нас любил, —
продолжала она очень серьезно и не улыбаясь, уже совершенно как говорят большие, — потому любил, что она маленькая, и оттого еще, что больная, и ей всегда гостинцу носил, а нас он читать учил, а меня грамматике и закону божию, — прибавила она с достоинством, — а мамочка ничего не говорила, а только мы знали, что она это любит, и папочка знал, а мамочка меня хочет по-французски учить, потому что мне уже пора получить
образование.
— Шикарный немец, — говорил поживший в городе и читавший романы извозчик. Он сидел, повернувшись вполуоборот к седоку, то снизу, то сверху перехватывая длинное кнутовище, и, очевидно, щеголял своим
образованием, — тройку завел соловых, выедет с своей хозяйкой — так куда годишься! —
продолжал он. — Зимой, на Рождестве, елка была в большом доме, я гостей возил тоже; с еклектрической искрой. В губернии такой не увидишь! Награбил денег — страсть! Чего ему: вся его власть. Сказывают, хорошее имение купил.
С посредственными способностями, без большого размаха можно было бы еще сладить. Но, по несчастью, у этих психически тонко развитых, но мягких натур большею частию сила тратится на то, чтоб ринуться вперед, а на то, чтоб
продолжать путь, ее и нет. Издали
образование, развитие представляются им с своей поэтической стороны, ее-то они и хотели бы захватить, забывая, что им недостает всей технической части дела — doigte, [умения (фр.).] без которого инструмент все-таки не покоряется.
Он был очень тщательно обучен многому, между прочим, и был замечательный лингвист. Теперь он уже мог и сам
продолжать свое домашнее
образование без руководителя! Он мог даже и так поступить в любой университет, но разбитый старик об этом пока не думал.
— Да почему же вы думаете, что нам не дают общего
образования? —
продолжал возражать обиженным тоном правовед.
— То ужасно, —
продолжал Вихров, — бог дал мне, говорят, талант, некоторый ум и
образование, но я теперь пикнуть не смею печатно, потому что подавать читателям воду, как это делают другие господа, я не могу; а так писать, как я хочу, мне не позволят всю жизнь; ну и прекрасно, — это, значит, убили во мне навсегда; но мне жить даже не позволяют там, где я хочу!..
— Я так полагаю, что умный человек прежде всего должен уважать себя, —
продолжал Сахаров. — Особенно человек с высшим
образованием… Я вам по совести говорю!
— Теперь вот мой преемник, смотритель, —
продолжал Петр Михайлыч, — сирота круглый, бедняк, а по
образованию своему делается сочинителем: стало быть, человеком знатным и богатым.
Да, мой милый молодой человек, —
продолжал князь, беря Калиновича за руку, — выслушайте вы, бога ради, меня, старика, который вас полюбил, признает в вас ум,
образование, талант, — выслушайте несколько моих задушевных убеждений, которые я купил ценою горького собственного опыта!
— Знания их, —
продолжал Марфин, — более внешние. Наши — высшие и беспредельные. Учение наше — средняя линия между религией и законами… Мы не подкапыватели общественных порядков… для нас одинаковы все народы, все образы правления, все сословия и всех степеней
образования умы… Как добрые сеятели, мы в бурю и при солнце на почву добрую и каменистую стараемся сеять…
— Ну-с, прекрасцо-с! —
продолжал дальше испытывать Прудентов, — а теперь я желал бы знать ваше мнение еще по одному предмету: какую из двух ныне действующих систем
образования вы считаете для юношества наиболее полезною и с обстоятельствами настоящего времени сходственною?
Но он, видимо, получил прекрасное
образование, —
продолжал Дикинсон задумчиво.
— Что удивительнее всего, —
продолжал князь, — все эти умные женщины, так называемые bas bleux [синие чулки (франц.).], обыкновенно бывают некрасивы, а в тебе четыре прелести: ум,
образование, красота и грация!
— Тут не
образование, мой милый, а собственное, внутреннее чутье, — возразил граф. — Видал ли ты, —
продолжал он, прищуриваясь, — этих женщин с тонкой нежной кожей, подернутой легким розовым отливом, и у которых до того доведена округлость частей, что каждый член почти незаметно переходит в другой?
В числе неприятных последствий от лешевой дудки было еще то, что дедушка Илья за прочитанные им для меня курсы демонологии получил от матушки выговор и некоторое время меня дичился и будто не хотел
продолжать моего
образования. Он даже притворялся, будто гонит меня от себя прочь.
Зато он получил хорошее домашнее
образование; у них в доме жил учителем, и теперь
продолжал жить уже другом, один малороссиянин, очень умный и научно образованный человек.
Звание домашнего учителя, по беспечности характера, ему очень нравилось, и потому, кончив курс гимназии, он
продолжал заниматься частными уроками, перебывал по крайней мере в пятнадцати губерниях, попал, наконец, в Москву и поступил к одной старухе, для
образования ее внучка.
Платонов. Что ты за существо, скажи ты мне, пожалуйста? Это ужасно! Для чего ты живешь? Отчего ты не занимаешься наукой! Отчего не
продолжаешь своего научного
образования? Наукой отчего не занимаешься, животное?
А матушка все
продолжала ласкать меня своею рукою по лицу и по голове — и в то же время излагала мне, чтό ею уже предпринято для того, чтобы прерванное
образование мое не остановилось на этом перерыве, и чтό она еще намерена сделать в этих же целях.
«Молодость моя погибла ни за грош, как ненужный окурок, —
продолжал я думать. — Родители мои умерли, когда я был еще ребенком, из гимназии меня выгнали. Родился я в дворянской семье, но не получил ни воспитания, ни
образования, и знаний у меня не больше, чем у любого смазчика. Нет у меня ни приюта, ни близких, ни друзей, ни любимого дела. Ни на что я не способен и в расцвете сил сгодился только на то, чтобы мною заткнули место начальника полустанка.
В эту пору своей жизни и службы Александр Васильевич
продолжал ревностно заниматься своим умственным
образованием, которое приняло теперь более общее развитие. Он не хотел быть только ремесленником военного дела, и именно потому, что ставил его выше всякого другого. По всему казалось, что из него должен был выйти ученый-теоретик, так как военная служба вовсе не требовала в то время солидного
образования и невежество было почти сплошное, нимало не препятствуя движению вперед по чиновной лестнице.