Неточные совпадения
Служивого задергало.
Опершись на Устиньюшку,
Он поднял ногу левую
И стал ее раскачивать,
Как гирю на весу;
Проделал то же
с правою,
Ругнулся: «Жизнь проклятая!» —
И вдруг на обе стал.
В воротах
с ними встретился
Лакей, какой-то буркою
Прикрытый: «Вам кого?
Помещик за границею,
А управитель при смерти!..» —
И спину показал.
Крестьяне наши прыснули:
По всей спине дворового
Был нарисован лев.
«Ну, штука!» Долго спорили,
Что за наряд диковинный,
Пока Пахом догадливый
Загадки не решил:
«Холуй хитер: стащит ковер,
В ковре дыру
проделает,
В дыру просунет голову
Да и гуляет так...
— Что, Кати нет? — прохрипел он, оглядываясь, когда Левин неохотно подтвердил слова доктора. — Нет, так можно сказать… Для нее я
проделал эту комедию. Она такая милая, но уже нам
с тобою нельзя обманывать себя. Вот этому я верю, — сказал он и, сжимая стклянку костлявой рукой, стал дышать над ней.
— Так что же —
с кадетами идти? — очень звонко спросил человек без шляпы; из рук его выскочила корка апельсина, он нагнулся, чтоб поднять ее, но у него соскользнуло пенсне
с носа, быстро выпрямясь, он поймал шнурок пенсне и забыл о корке. А покуда он
проделывал все это, человек
с бумагой успел сказать...
Стильтон в 40 лет изведал все, что может за деньги изведать холостой человек, не знающий забот о ночлеге и пище. Он владел состоянием в 20 миллионов фунтов. То, что он придумал
проделать с Ивом, было совершенной чепухой, но Стильтон очень гордился своей выдумкой, так как имел слабость считать себя человеком большого воображения и хитрой фантазии.
Опять появились слуги: каждый нес лакированную деревянную подставку,
с трубкой, табаком, маленькой глиняной жаровней,
с горячими углями и пепельницей, и тем же порядком ставили перед нами.
С этим еще было труднее возиться. Японцам хорошо, сидя на полу и в просторном платье,
проделывать все эти штуки: набивать трубку, закуривать углем, вытряхивать пепел; а нам каково со стула? Я опять вспомнил угощенье Лисицы и Журавля.
Припоминая потом долго спустя эту ночь, Иван Федорович
с особенным отвращением вспоминал, как он вдруг, бывало, вставал
с дивана и тихонько, как бы страшно боясь, чтобы не подглядели за ним, отворял двери, выходил на лестницу и слушал вниз, в нижние комнаты, как шевелился и похаживал там внизу Федор Павлович, — слушал подолгу, минут по пяти, со странным каким-то любопытством, затаив дух, и
с биением сердца, а для чего он все это
проделывал, для чего слушал — конечно, и сам не знал.
Возвратясь в фанзу, я принялся за дневник. Тотчас ко мне подсели 2 китайца. Они следили за моей рукой и удивлялись скорописи. В это время мне случилось написать что-то машинально, не глядя на бумагу. Крик восторга вырвался из их уст. Тотчас
с кана соскочило несколько человек. Через 5 минут вокруг меня стояли все обитатели фанзы, и каждый просил меня
проделать то же самое еще и еще, бесконечное число раз.
Наконец цирюльник приходил, зажигал свой факел. Под банкой — шишка кровавого цвета. «Хирург» берет грязный и заржавленный штуцер, плотно прижимает к возвышению, просекает кожу, вновь
проделывает манипуляцию
с факелом, опять ставит банку, и через три — пять минут она полна крови.
В этой комнате стояла широкая бадья
с холодной водой, и отец, предварительно
проделав всю процедуру над собой, заставил нас по очереди входить в бадью и, черпая жестяной кружкой ледяную воду, стал поливать нас
с головы до ног.
Теперь у них оказалось нечто вроде центра: она была в опасности, ее похищали, а я гнался, побеждал, освобождал, вообще
проделывал нечто вроде того, что впоследствии
проделывали один за другим герои господина Сенкевича, только, конечно,
с меньшим знанием истории и
с гораздо меньшим талантом.
Заметив, что мы
с величайшим любопытством смотрим на него, уткнувшись лицами между балясин палисадника, незнакомец внезапно стал на ходу
проделывать какие-то удивительные штуки.
Устроившись в сарае, где он развесил на гвоздях «амуницию», а ружье заботливо уставил в угол, он оперся плечом в косяк двери и долго, молча,
с серьезным вниманием смотрел, как мы
с мальчишками соседей
проделывали на дворе «учение»
с деревянными ружьями.
Опыты он
проделывал с таким увлечением, как будто каждый из них был откровением, подымающим завесу мировой тайны, а в учительской он вел страстную полемику
с священником, противопоставляя геологические периоды шести дням творения…
Разлакомившись легкой добычей, Полуянов захотел
проделать такую же штуку
с Малыгиными и Булыгиными. Но здесь получилась большая ошибка в расчете. Харитон Артемьич даже обрадовался, когда Полуянов заявил подозрение на Лиодора.
В Иркутске
проделали то же со мной,
Чем там Трубецкую терзали…
Байкал. Переправа — и холод такой,
Что слезы в глазах замерзали.
Потом я рассталась
с кибиткой моей
(Пропала санная дорога).
Мне жаль ее было: я плакала в ней
И думала, думала много!
В морозы он выгонял ее во двор босую, гонялся за ней
с ножом, бил до беспамятства и вообще
проделывал те зверства, на какие способен очертевший русский человек.
Никто не знал только одного: Окся каждый раз выносила из дудки куски кварца
с золотом, завернутые в разном тряпье, а потом прятала их в дедушкиной конторке, — безопаснее места не могло и быть. Она
проделывала всю операцию
с ловкостью обезьяны и бесстрастным спокойствием лунатика.
Конечно, все это
проделал Вася и теперь
с детскою жестокостью хохотал над несчастною девочкой, у которой от слез распухло все лицо.
До Самосадки было верст двадцать
с небольшим. Рано утром дорожная повозка, заложенная тройкой, ждала у крыльца господского дома. Кучер Семка несколько раз принимался оправлять лошадей, садился на козла, выравнивал вожжи и вообще
проделывал необходимые предварительные церемонии настоящего господского кучера. Антип и казачок Тишка усердно ему помогали. Особенно хлопотал последний: он выпросился тоже ехать на пристань и раз десять пробовал свое место рядом
с Семкой, который толкал его локтем.
У закостеневшего на заводской работе Овсянникова была всего единственная слабость, именно эти золотые часы. Если кто хотел найти доступ в его канцелярское сердце, стоило только завести речь об его часах и
с большею или меньшею ловкостью похвалить их. Эту слабость многие знали и пользовались ею самым бессовестным образом. На именинах, когда Овсянников выпивал лишнюю рюмку, он бросал их за окно, чтобы доказать прочность. То же самое
проделал он и теперь, и Нюрочка хохотала до слез, как сумасшедшая.
Похлопывали Терпибедова по животу, как бы нащупывая спрятанных там курчат, пугали его, убирали со стола его тарелку
с недоеденным кушаньем, словом,
проделывали на нем весь скудный репертуар домашних театральных представлений.
Но,
с другой стороны, я очень хорошо понимаю, что на дело моей доверительницы можно, было взглянуть и
с иной точки зрения (поощренный успехом, адвокат до того разыгрался, что
с самою любезною откровенностью, казалось, всем и каждому говорил:"Я шалопай очень разносторонний, господа! я и не такие штуки
проделать согласен!").
И все эти люди, которые завтра же
с полною готовностью
проделают всё то, что я
проделал вчера, без всякого стыда говорят вам о каких-то основах и краеугольных камнях, посягательство на которые равносильно посягательству на безопасность целого общества!
— Э, пустяки! Я вас научу, батенька… Вы будировали против Раисы Павловны много лет. Да? И всю эту поездку устроили тоже сюрпризом для нее… так? Потом
с Ниной Леонтьевной работали все лето против Раисы Павловны… так? А теперь вам нужно сделать следующее: отправляйтесь сегодня же
с визитом к Раисе Павловне и держите себя так, как будто ничего особенного не случилось… Ведь этакие вещи приходится
проделывать постоянно.
Затем,
с четырех лет он принялся
проделывать на Луше все входившие в моду педагогические новинки: читать Луша училась по звуковому методу, играла по Фребелю, развивала свои умственные и нравственные силы по Песталоцци и т. д.
Зато тем великолепнее показала себя пятая рота. Молодцеватые, свежие люди
проделывали ротное ученье таким легким, бодрым и живым шагом,
с такой ловкостью и свободой, что, казалось, смотр был для них не страшным экзаменом, а какой-то веселой и совсем нетрудной забавой. Генерал еще хмурился, но уже бросил им: «Хорошо, ребята!» — это в первый раз за все время смотра.
Но те, которые удивляют мир силою экспекторации, — те обыкновенно
проделывают все отрасли лечения и продолжают экспекторировать
с прежнею силою.
— Мудрено!
с Адама и Евы одна и та же история у всех,
с маленькими вариантами. Узнай характер действующих лиц, узнаешь и варианты. Это удивляет тебя, а еще писатель! Вот теперь и будешь прыгать и скакать дня три, как помешанный, вешаться всем на шею — только, ради бога, не мне. Я тебе советовал бы запереться на это время в своей комнате, выпустить там весь этот пар и
проделать все проделки
с Евсеем, чтобы никто не видал. Потом немного одумаешься, будешь добиваться уж другого, поцелуя например…
— Видишь ли? сам во всем кругом виноват, — примолвил Петр Иваныч, выслушав и сморщившись, — сколько глупостей наделано! Эх, Александр, принесла тебя сюда нелегкая! стоило за этим ездить! Ты бы мог все это
проделать там, у себя, на озере,
с теткой. Ну, как можно так ребячиться, делать сцены… беситься? фи! Кто нынче это делает? Что, если твоя… как ее? Юлия… расскажет все графу? Да нет, этого опасаться нечего, слава богу! Она, верно, так умна, что на вопрос его о ваших отношениях сказала…
Панталеоне, по просьбе Эмиля, заставил пуделя Тарталью
проделать все свои шутки — и Тарталья прыгал через палку, «говорил», то есть лаял, чихал, запирал дверь носом, притащил стоптанную туфлю своего хозяина — и, наконец,
с старым кивером на голове, представлял маршала Бернадотта, подвергающегося жестоким упрекам императора Наполеона за измену.
Петр Степанович прошел сперва к Кириллову. Тот был, по обыкновению, один и в этот раз
проделывал среди комнаты гимнастику, то есть, расставив ноги, вертел каким-то особенным образом над собою руками. На полу лежал мяч. На столе стоял неприбранный утренний чай, уже холодный. Петр Степанович постоял
с минуту на пороге.
— Не замедлю-с, — повторил Тулузов и действительно не замедлил: через два же дня он лично привез объяснение частному приставу, а вместе
с этим Савелий Власьев привел и приисканных им трех свидетелей, которые действительно оказались все людьми пожилыми и по платью своему имели довольно приличный вид, но физиономии у всех были весьма странные: старейший из них, видимо, бывший чиновник, так как на груди его красовалась пряжка за тридцатипятилетнюю беспорочную службу, отличался необыкновенно загорелым, сморщенным и лупившимся лицом; происходило это, вероятно, оттого, что он целые дни стоял у Иверских ворот в ожидании клиентов,
с которыми и
проделывал маленькие делишки; другой, более молодой и, вероятно, очень опытный в даче всякого рода свидетельских показаний, держал себя
с некоторым апломбом; но жалчее обоих своих товарищей был по своей наружности отставной поручик.
А я должен весь процесс мучительного оподления
проделать с начала и по порядку; я должен на всякий свой шаг представить доказательство и оправдательный документ, и все это для того, чтобы получить в результате даже не усыновление, а только снисходительно брошенное разрешение: живи!
Все это
проделывал он
с оглядкою, словно боялся, что его накроют.
Я отворил дверь и пригласил «синего» жандарма войти, — это был Пепко в синем сербском мундире. Со страху Федосья видела только один синий цвет, а не разобрала, что Пепко был не в мундире русского покроя, а в сербской куцой курточке. Можно себе представить ее удивление, когда жандарм бросился ко мне на шею и принялся горячо целовать, а потом
проделал то же самое
с ней.
— Денег предлагал Спирька? Не беспокойся, не даст… Этот фокус он
проделывает с каждым новичком, чтобы пофорсить. Вот по части выпивки — другое дело. Хоть обливайся… А денег не даст. Продувная бестия, а впрочем, человек добрый. Выбился в люди из офеней-книгонош, а теперь имеет лавчонку
с книгами, делает издания для народа и состоит при собственном капитале. А сейчас он явился, чтобы воспользоваться приостановкой газеты и устроить дешевку… Ему нужны какие-нибудь книжонки.
— Я-то вру? Как же я могу врать, ежели я эту штуку, может, до ста раз
проделывал? Так что — ты вот поручи мне
с ней дело вести… а? Я тебе
с ней знакомство скручу…
Быстро несколько раз прошелся по камере и к новому, величайшему удивлению наблюдавшего в глазок солдата — быстро разделся догола и весело,
с крайней старательностью
проделал все восемнадцать упражнений; вытягивал и растягивал свое молодое, несколько похудевшее тело, приседал, вдыхал и выдыхал воздух, становясь на носки, выбрасывал ноги и руки. И после каждого упражнения говорил
с удовольствием...
Молодой Апостолиди, не выпуская изо рта папироски,
с таким видом, точно он сегодня
проделывает это в сотый раз, поймал конец на лету и тут же небрежно, но уверенно замотал его вокруг одной из двух чугунных пушек, которые
с незапамятных времен стоят на набережной, врытые стоймя в землю.
Чтобы передать хотя сотую долю того, что
проделывали с этим добрейшим человеком поселившиеся у него лже-социалисты, надо писать томы, а не один очерк, и притом надо быть уверенным, что пишешь для читателя, который хотя сколько-нибудь знаком
с нравами подобных деятелей, свирепствовавших в Петербурге в эпоху комического времени на Руси.
Зизи и Паф буквально
проделали тот же маневр, но только, надо сказать, — далеко не
с таким воодушевлением.
А Николай Фермор, выйдя в комнату, где были офицеры, отыскал тех из них,
с которыми уже успел познакомиться, и за великий секрет
с негодованием рассказывал, какую «оскорбительную штуку» хотел было
с ним
проделать «косоротый».
Если он не ел, то непременно спал где-нибудь: или под лавкой в «Камчатке», или в нише коридора под ворохом шинелей. Он был развращен действительно уж «до мозга костей». Невозможно описать всех тех гадостей, какие он
проделывал с некоторыми из первоклассников,
проделывал открыто, так сказать, всенародно, нимало не смущаясь вниманием собравшейся публики.
Любочка подняла косу, но опять засмеялась и, обессилев от смеха, тотчас же опустила ее. Ей было стыдно и приятно, что
с нею говорят, как
с большой. Ната, не улыбаясь и не робея,
с серьезным, холодным лицом, взяла косу, взмахнула и запутала ее в траве; Вата, тоже не улыбаясь, серьезная и холодная, как сестра, молча взяла косу и вонзила ее в землю.
Проделав это, обе сестры взялись под руки и молча пошли к малине.
Доктор (смеясь). Что же, правда. Все эти штуки
проделывают, а потом расстройство пищеварительных органов, давление на печень, нервы, — ну, и пошла писать, а ты ее подправляй. Беда
с ними! (Посмеивается.) А вы что? Вы, кажется, спирит тоже?
Я имел честь всю эту глупость
проделать, а она исполняла то, что жила, как хотела, но требовала
с меня половину моего жалованья, которого мне самому на себя недоставало.
— А есть и связь: Наполеон хотел завоевать мир мечем, а гг. американцы своим долларом. Да-с… Что лучше? А хорошие слова все на лицо: свобода, братство, равенство… Посмотрите, что они
проделывают с китайцами, — нашему покойнику Присыпкину впору. Не понравилось, когда китаец начал жать янки своим дешевым трудом, выдержкой, выносливостью… Ха-ха!.. На словах одно, а на деле совершенно наоборот… По мне уж лучше Наполеон, потому что в силе есть великая притягивающяя красота и бесконечная поэзия.
Буду ли я вообще все те мерзости
проделывать, которые
проделывают русские культурные люди, шлющиеся на теплых водах? Буду ли я уверять, что мы, русские, — свиньи, что правительство у нас революционное, что молодежь наша не признает ни авторитетов, ни государства, ни семейства, ни собственности, что вообще порядочному человеку в России дышать нельзя и что поэтому следует приобрести виллу в Бадене или в Ницце, а сношения
с Россией ограничить получением оброков?
То же, хотя в меньших размерах,
проделал он
с лакеем.