Неточные совпадения
Нет дня и
часа, когда бы я не думала и не упрекала себя за то, что думаю… потому что мысли об этом могут
с ума
свести.
Левина уже не поражало теперь, как в первое время его жизни в Москве, что для переезда
с Воздвиженки на Сивцев Вражек нужно было запрягать в тяжелую карету пару сильных лошадей,
провезти эту карету по снежному месиву четверть версты и стоять там четыре
часа, заплатив за это пять рублей. Теперь уже это казалось ему натурально.
Стремов был человек лет пятидесяти, полуседой, еще свежий, очень некрасивый, но
с характерным и умным лицом. Лиза Меркалова была племянница его жены, и он
проводил все свои свободные
часы с нею. Встретив Анну Каренину, он, по службе враг Алексея Александровича, как светский и умный человек, постарался быть
с нею, женой своего врага, особенно любезным.
Разговор их был прерван Анной, нашедшею общество мужчин в бильярдной и
с ними вместе возвращавшеюся на террасу. До обеда еще оставалось много времени, погода была прекрасная, и потому было предложено несколько различных способов
провести эти остающиеся два
часа. Способов
проводить время было очень много в Воздвиженском, и все были не те, какие употреблялись в Покровском.
Когда Кити уехала и Левин остался один, он почувствовал такое беспокойство без нее и такое нетерпеливое желание поскорее, поскорее дожить до завтрашнего утра, когда он опять увидит ее и навсегда соединится
с ней, что он испугался, как смерти, этих четырнадцати
часов, которые ему предстояло
провести без нее.
Левин вернулся в гостиницу и испугался мысли о том, как он один теперь
с своим нетерпением
проведет остающиеся ему еще десять
часов.
Засим это странное явление, этот съежившийся старичишка
проводил его со двора, после чего велел ворота тот же
час запереть, потом обошел кладовые,
с тем чтобы осмотреть, на своих ли местах сторожа, которые стояли на всех углах, колотя деревянными лопатками в пустой бочонок, наместо чугунной доски; после того заглянул в кухню, где под видом того чтобы попробовать, хорошо ли едят люди, наелся препорядочно щей
с кашею и, выбранивши всех до последнего за воровство и дурное поведение, возвратился в свою комнату.
Она его не подымает
И, не
сводя с него очей,
От жадных уст не отымает
Бесчувственной руки своей…
О чем теперь ее мечтанье?
Проходит долгое молчанье,
И тихо наконец она:
«Довольно; встаньте. Я должна
Вам объясниться откровенно.
Онегин, помните ль тот
час,
Когда в саду, в аллее нас
Судьба
свела, и так смиренно
Урок ваш выслушала я?
Сегодня очередь моя.
Быть можно дельным человеком
И думать о красе ногтей:
К чему бесплодно спорить
с веком?
Обычай деспот меж людей.
Второй Чадаев, мой Евгений,
Боясь ревнивых осуждений,
В своей одежде был педант
И то, что мы назвали франт.
Он три
часа по крайней мере
Пред зеркалами
проводилИ из уборной выходил
Подобный ветреной Венере,
Когда, надев мужской наряд,
Богиня едет в маскарад.
Аркадий принялся говорить о «своем приятеле». Он говорил о нем так подробно и
с таким восторгом, что Одинцова обернулась к нему и внимательно на него посмотрела. Между тем мазурка приближалась к концу. Аркадию стало жалко расстаться
с своей дамой: он так хорошо
провел с ней около
часа! Правда, он в течение всего этого времени постоянно чувствовал, как будто она к нему снисходила, как будто ему следовало быть ей благодарным… но молодые сердца не тяготятся этим чувством.
На следующее утро Анна Сергеевна тотчас после завтрака отправилась ботанизировать
с Базаровым и возвратилась перед самым обедом; Аркадий никуда не отлучался и
провел около
часа с Катей.
— Ну, вот он к сестре-то больно часто повадился ходить. Намедни
часу до первого засиделся, столкнулся со мной в прихожей и будто не видал. Так вот, поглядим еще, что будет, да и того… Ты стороной и поговори
с ним, что бесчестье в доме
заводить нехорошо, что она вдова: скажи, что уж об этом узнали; что теперь ей не выйти замуж; что жених присватывался, богатый купец, а теперь прослышал, дескать, что он по вечерам сидит у нее, не хочет.
Дела шли своим чередом, как вдруг однажды перед началом нашей вечерней партии, когда Надежда Васильевна и Анна Васильевна наряжались к выходу, а Софья Николаевна поехала гулять, взявши
с собой Николая Васильевича, чтоб
завезти его там где-то на дачу, — доложили о приезде княгини Олимпиады Измайловны. Обе тетки поворчали на это неожиданное расстройство партии, но, однако, отпустили меня погулять, наказавши через
час вернуться, а княгиню приняли.
Напрасно
водили меня показывать, как красиво вздуваются паруса
с подветренной стороны, как фрегат, лежа боком на воде, режет волны и мчится по двенадцати узлов в
час.
Хотя наш плавучий мир довольно велик, средств незаметно
проводить время было у нас много, но все плавать да плавать! Сорок дней
с лишком не видали мы берега. Самые бывалые и терпеливые из нас
с гримасой смотрели на море, думая про себя: скоро ли что-нибудь другое? Друг на друга почти не глядели, перестали заниматься, читать. Всякий знал, что подадут к обеду, в котором
часу тот или другой ляжет спать, даже нехотя заметишь, у кого сапог разорвался или панталоны выпачкались в смоле.
Мы
провели с час, покуривая сигару и глядя в окно на корабли, в том числе на наш, на дальние горы; тешились мыслью, что мы в Африке.
Вдруг послышались пушечные выстрелы. Это суда на рейде салютуют в честь новорожденной принцессы. Мы поблагодарили епископа и простились
с ним. Он
проводил нас на крыльцо и сказал, что непременно побывает на рейде. «Не хотите ли к испанскому епископу?» — спросил миссионер; но был уже
час утра, и мы отложили до другого дня.
В 10-м
часу приехали, сначала оппер-баниосы, потом и секретари. Мне и К. Н. Посьету поручено было их встретить на шканцах и
проводить к адмиралу. Около фрегата собралось более ста японских лодок
с голым народонаселением. Славно: пестроты нет, все в одном и том же костюме,
с большим вкусом! Мы
с Посьетом ждали у грот-мачты, скоро ли появятся гости и что за секретари в Японии, похожи ли на наших?
12-го апреля, кучами
возят провизию. Сегодня пригласили Ойе-Саброски и переводчиков обедать, но они вместо двух
часов приехали в пять. Я не видал их; говорят, ели много. Ойе ел мясо в первый раз в жизни и в первый же раз, видя горчицу, вдруг, прежде нежели могли предупредить его, съел ее целую ложку: у него покраснел лоб и выступили слезы. Губернатору послали четырнадцать аршин сукна, медный самовар и бочонок солонины, вместо его подарка. Послезавтра хотят сниматься
с якоря, идти к берегам Сибири.
Зачем употреблять вам все руки на возделывание риса? употребите их на добывание металлов, а рису вам привезут
с Зондских островов — и вы будете богаче…» — «Да, — прервал Кавадзи, вдруг подняв свои широкие веки, — хорошо, если б иностранцы
возили рыбу, стекло да рис и тому подобные необходимые предметы; а как они будут
возить вон этакие
часы, какие вы вчера подарили мне, на которые у нас глаза разбежались, так ведь японцы вам отдадут последнее…» А ему подарили прекрасные столовые астрономические
часы, где кроме обыкновенного циферблата обозначены перемены луны и вставлены два термометра.
Вспомнила она, как она в открытом, залитом вином красном шелковом платье,
с красным бантом в спутанных волосах, измученная и ослабевшая и опьяненная,
проводив гостей к двум
часам ночи, подсела в промежуток танцев к худой, костлявой, прыщеватой аккомпаньяторше скрипача и стала жаловаться ей на свою тяжелую жизнь, и как эта аккомпаньяторша тоже говорила, что тяготится своим положением и хочет переменить его, и как к ним подошла Клара, и как они вдруг решили все три бросить эту жизнь.
Час, который Привалову пришлось
провести с глазу на глаз
с Агриппиной Филипьевной, показался ему бесконечно длинным, и он хотел уже прощаться, когда в передней послышался торопливый звонок. Привалов вздрогнул и слегка смутился: у него точно что оборвалось внутри… Без сомнения, это была она, это были ее шаги. Антонида Ивановна сделала удивленное лицо, застав Привалова в будуаре maman, лениво протянула ему свою руку и усталым движением опустилась в угол дивана.
А Туркины? Иван Петрович не постарел, нисколько не изменился и по-прежнему все острит и рассказывает анекдоты; Вера Иосифовна читает гостям свои романы по-прежнему охотно,
с сердечной простотой. А Котик играет на рояле каждый день,
часа по четыре. Она заметно постарела, похварывает и каждую осень уезжает
с матерью в Крым.
Провожая их на вокзале, Иван Петрович, когда трогается поезд, утирает слезы и кричит...
Дальнейшее нам известно: чтобы сбыть его
с рук, она мигом уговорила его
проводить ее к Кузьме Самсонову, куда будто бы ей ужасно надо было идти «деньги считать», и когда Митя ее тотчас же
проводил, то, прощаясь
с ним у ворот Кузьмы, взяла
с него обещание прийти за нею в двенадцатом
часу, чтобы
проводить ее обратно домой.
Библию же одну никогда почти в то время не развертывал, но никогда и не расставался
с нею, а
возил ее повсюду
с собой: воистину берег эту книгу, сам того не ведая, «на день и
час, на месяц и год».
Первое выступление в поход всегда бывает
с опозданием. Обыкновенно задержка происходит у провожатых: то у них обувь не готова, то они еще не поели, то на дорогу нет табаку и т.д. Только к 11
часам утра после бесконечных понуканий нам удалось-таки наконец тронуться в путь. Китайцы вышли
провожать нас
с флагами, трещотками и ракетами.
Четверть
часа спустя Федя
с фонарем
проводил меня в сарай. Я бросился на душистое сено, собака свернулась у ног моих; Федя пожелал мне доброй ночи, дверь заскрипела и захлопнулась. Я довольно долго не мог заснуть. Корова подошла к двери, шумно дохнула раза два, собака
с достоинством на нее зарычала; свинья прошла мимо, задумчиво хрюкая; лошадь где-то в близости стала жевать сено и фыркать… я, наконец, задремал.
Распростившись
с китайцами, мы тронулись в путь. Я заплатил им за дрова и овощи. Манзы пошли было нас
провожать, но я настоял на том, чтобы они возвратились обратно.
Часов в 9 утра мы перевалили через водораздел и спустились в долину Владимировки.
Стал очень усердно заниматься гимнастикою; это хорошо, но ведь гимнастика только совершенствует материал, надо запасаться материалом, и вот на время, вдвое большее занятий гимнастикою, на несколько
часов в день, он становится чернорабочим по работам, требующим силы:
возил воду, таскал дрова, рубил дрова, пилил лес, тесал камни, копал землю, ковал железо; много работ он проходил и часто менял их, потому что от каждой новой работы,
с каждой переменой получают новое развитие какие-нибудь мускулы.
И действительно, она порадовалась; он не отходил от нее ни на минуту, кроме тех
часов, которые должен был
проводить в гошпитале и Академии; так прожила она около месяца, и все время были они вместе, и сколько было рассказов, рассказов обо всем, что было
с каждым во время разлуки, и еще больше было воспоминаний о прежней жизни вместе, и сколько было удовольствий: они гуляли вместе, он нанял коляску, и они каждый день целый вечер ездили по окрестностям Петербурга и восхищались ими; человеку так мила природа, что даже этою жалкою, презренною, хоть и стоившею миллионы и десятки миллионов, природою петербургских окрестностей радуются люди; они читали, они играли в дурачки, они играли в лото, она даже стала учиться играть в шахматы, как будто имела время выучиться.
Третий результат слов Марьи Алексевны был, разумеется, тот, что Верочка и Дмитрий Сергеич стали,
с ее разрешения и поощрения,
проводить вместе довольно много времени. Кончив урок
часов в восемь, Лопухов оставался у Розальских еще
часа два — три: игрывал в карты
с матерью семейства, отцом семейства и женихом; говорил
с ними; играл на фортепьяно, а Верочка пела, или Верочка играла, а он слушал; иногда и разговаривал
с Верочкою, и Марья Алексевна не мешала, не косилась, хотя, конечно, не оставляла без надзора.
Рахель отдала 200 р., больше у нее не было, остальное она пришлет дня через три, через Мерцалову, забрала вещи и уехала, Мерцалова посидела еще
с час, но пора домой кормить грудью ребенка, и она уехала, сказавши, что приедет завтра
проводить на железную дорогу.
— Поздравляю, господин исправник. Ай да бумага! по этим приметам не мудрено будет вам отыскать Дубровского. Да кто ж не среднего роста, у кого не русые волосы, не прямой нос да не карие глаза! Бьюсь об заклад, три
часа сряду будешь говорить
с самим Дубровским, а не догадаешься,
с кем бог тебя
свел. Нечего сказать, умные головушки приказные!
Снегурочка, дитя мое, о чем
Мольбы твои? Великими дарами
Могу тебя утешить на прощанье.
Последний
час Весна
с тобой
проводит,
С рассветом дня вступает бог Ярило
В свои права и начинает лето.
Через
час времени жандарм воротился и сказал, что граф Апраксин велел
отвести комнату. Подождал я
часа два, никто не приходил, и опять отправил жандарма. Он пришел
с ответом, что полковник Поль, которому генерал приказал
отвести мне квартиру, в дворянском клубе играет в карты и что квартиры до завтра
отвести нельзя.
Я
часы целые
проводил в его комнате, докучал ему, притеснял его, шалил — он все выносил
с добродушной улыбкой, вырезывал мне всякие чудеса из картонной бумаги, точил разные безделицы из дерева (зато ведь как же я его и любил).
Лондон ждет приезжего
часов семь на ногах, овации растут
с каждым днем; появление человека в красной рубашке на улице делает взрыв восторга, толпы
провожают его ночью, в
час, из оперы, толпы встречают его утром, в семь
часов, перед Стаффорд Гаузом.
…Прошли недели две. Мужу было все хуже и хуже, в половину десятого он просил гостей удаляться, слабость, худоба и боль возрастали. Одним вечером,
часов в девять, я простился
с больным. Р. пошла меня
проводить. В гостиной полный месяц стлал по полу три косые бледно-фиолетовые полосы. Я открыл окно, воздух был чист и свеж, меня так им и обдало.
Не говоря уже о том, что эти люди «за гордость» рано или поздно подставили бы мне ловушку, просто нет возможности
проводить несколько
часов дня
с одними и теми же людьми, не перезнакомившись
с ними.
В самом деле, большей частию в это время немца при детях благодарят, дарят ему
часы и отсылают; если он устал бродить
с детьми по улицам и получать выговоры за насморк и пятны на платьях, то немец при детях становится просто немцем,
заводит небольшую лавочку, продает прежним питомцам мундштуки из янтаря, одеколон, сигарки и делает другого рода тайные услуги им.
Мы выехали из Малиновца около
часа пополудни. До Москвы считалось сто тридцать пять верст (зимний путь сокращался верст на пятнадцать), и так как путешествие, по обыкновению, совершалось «на своих», то предстояло
провести в дороге не меньше двух дней
с половиной. До первой станции (Гришково), тридцать верст, надо было доехать засветло.
Словом сказать, мы целый
час провели и не заметили, как время прошло. К сожалению, раздалось призывное: pst! — и Струнников стремительно вскочил и исчез. Мы,
с своей стороны, покинули Эвиан и, переезжая на пароходе, рассуждали о том, как приятно встретить на чужбине соотечественника и какие быстрые успехи делает Россия, наглядно доказывая, что в качестве «гарсонов» сыны ее в грязь лицом не ударят.
Долгие вечера, до трех
часов ночи, я
проводил в зиму 1905 года в разговорах
с З.Н. Гиппиус.
Алексей по уходе брата отправлялся напротив, через Брюсовский переулок, в грязный извозчичий трактир в доме Косоурова пить чай и
проводил здесь ровно
час, беседуя, споря и обсуждая шансы беговых лошадей
с извозчиками.
Доктор ежедневно
проводил с девочками по нескольку
часов, причем, конечно, присутствовала мисс Дудль в качестве аргуса. Доктор пользовался моментом, когда Дидя почему-нибудь не выходила из своей комнаты, и говорил Устеньке ужасные вещи.
Теперь она была счастлива, что целых две недели могла
проводить с доктором по нескольку
часов в день среди самой сближающей обстановки.
Так, нам совершенно известно, что в продолжение этих двух недель князь целые дни и вечера
проводил вместе
с Настасьей Филипповной, что она брала его
с собой на прогулки, на музыку; что он разъезжал
с нею каждый день в коляске; что он начинал беспокоиться о ней, если только
час не видел ее (стало быть, по всем признакам, любил ее искренно); что слушал ее
с тихою и кроткою улыбкой, о чем бы она ему ни говорила, по целым
часам, и сам ничего почти не говоря.
Для этого одного он
провел все время,
с пяти
часов пополудни вплоть до одиннадцати, в бесконечной тоске и тревоге, возясь
с Киндерами и Бискупами, которые тоже чуть
с ума не сошли, мечась как угорелые по его надобности.
Последнюю ночь он
провел охая и стоная и измучил Нину Александровну, которая всю ночь грела ему для чего-то припарки; под утро вдруг заснул, проспал четыре
часа и проснулся в сильнейшем и беспорядочном припадке ипохондрии, который и кончился ссорой
с Ипполитом и «проклятием дому сему».
— И даже, князь, вы изволили позабыть, — проскользнул вдруг между стульями неутерпевший Лебедев, чуть не в лихорадке, — изволили позабыть-с, что одна только добрая воля ваша и беспримерная доброта вашего сердца была их принять и прослушать и что никакого они права не имеют так требовать, тем более что вы дело это уже поручили Гавриле Ардалионовичу, да и то тоже по чрезмерной доброте вашей так поступили, а что теперь, сиятельнейший князь, оставаясь среди избранных друзей ваших, вы не можете жертвовать такою компанией для этих господ-с и могли бы всех этих господ, так сказать, сей же
час проводить с крыльца-с, так что я, в качестве хозяина дома,
с чрезвычайным даже удовольствием-с…