Неточные совпадения
Ты видела
в зале, как горят щеки, как блистают глаза; ты видела, они уходили, они
приходили; они уходили — это я увлекала их, здесь комната каждого и каждой — мой
приют,
в них мои тайны ненарушимы, занавесы дверей, роскошные ковры, поглощающие звук, там тишина, там тайна; они возвращались — это я возвращала их из царства моих тайн на легкое веселье Здесь царствую я».
Я
прихожу благодарить вас за то, что вы
в вашей общине дали
приют мне и моим детям и положили предел моему бездомному скитанию.
— Сейчас же убирайся отсюда, старая дура! Ветошка! Половая тряпка!.. Ваши
приюты Магдалины-это хуже, чем тюрьма. Ваши секретари пользуются нами, как собаки падалью. Ваши отцы, мужья и братья
приходят к нам, и мы заражаем их всякими болезнями… Нарочно!.. А они
в свою очередь заражают вас. Ваши надзирательницы живут с кучерами, дворниками и городовыми, а нас сажают
в карцер за то, что мы рассмеемся или пошутим между собою. И вот, если вы приехали сюда, как
в театр, то вы должны выслушать правду прямо
в лицо.
— Я и подумал: к чему слова и лишние восклицания? К черту лицемерные речи на съездах. К черту аболиционизм, регламентацию (ему вдруг невольно
пришли на ум недавние слова репортера) и все эти раздачи священных книг п заведениях и магдалинские
приюты! Вот я возьму и поступлю как настоящий честный человек, вырву девушку из омута, внедрю ее
в настоящую твердую почву, успокою ее, ободрю, приласкаю.
Милостыню палачу с дочерью иногда подавали, не для них, конечно, а Христа ради, но
в дом никуда не пускали. Старик с дочерью не имели
приюта и ночевали то где-нибудь под кручею,
в глинокопных ямах, то
в опустелых сторожевых шалашах на огородах, по долине. Суровую долю их делила тощая собака, которая
пришла с ними из Орла.
В заключение полицеймейстер объявил, что добровольного пожертвования на детский
приют с хозяина гостиницы
в нынешнем году не потребуется и не
пришлют ему от губернаторши толстой пачки билетов на концерт
в пользу дамского благотворительного общества.
Первые подобны упрямым животным, которых хозяин тащит веревкою за шею
в тот
приют, где животное найдет и защиту и корм. Животное напрасно мучает, душит себя, стараясь противиться хозяину. Оно будет приведено туда, куда должны
прийти все.
—
Приходи, навещай меня, Дорушка, пока я буду учиться
в школе, — шептала с мольбою своей подружке Дуня, пока приютский сторож с нянькой Варварой уставляли на извозчика весь несложный багаж выпущенных из
приюта воспитанниц.
Через неделю
пришло письмо с завода с бумагою за печатью и с деньгами.
В бумаге говорилось о том, что малолетняя Авдотья Прохорова, усердными хлопотами заводского начальства, принята
в приют как круглая сирота и дочь погибшего при исполнении своих обязанностей рабочего, и прилагаемые деньги посылались Дуне на дорогу.
В камере сидело пять женщин. Жена и дочь бежавшего начальника уездной милиции при белых. Две дамы, на которых донесла их прислуга, что они ругали большевиков. И седая женщина с одутловатым лицом, приютившая Катю
в первую ночь, — жена директора одного из частных банков. С нею случилась странная история. Однажды,
в отсутствие мужа, к ней
пришли два молодых человека, отозвали ее
в отдельную комнату и сообщили, что они — офицеры, что большевики их разыскивают для расстрела, и умоляли дать им
приют на сутки.
Вот и вся раскольничья политика. А между тем было время, когда требовалось иметь не малую отвагу, чтобы решиться дать
приют в доме такому опасному сектанту, как старец Малахия… И это смешное и слепое время было не очень давно, а между тем оно уже так хорошо позабыто, что теперь «крайняя правая фракция» пружится, чтобы Волга-матушка вспять побежала, а они бы могли начать лгать сначала. Раки, которые «перешепчутся»,
приходят в «пустотел», а люди, которые хотят пятиться, как раки,
придут к пустомыслию.
«Милый Федор Петрович! — писала ему жена городского головы. — Вы как-то говорили, что я сердцеведка и знаток людей. Теперь вам предстоит проверить это на деле. К вам
придет на днях просить места письмоводителя
в нашем
приюте некий К. Н. Ползухин, которого я знаю за прекрасного молодого человека. Юноша очень симпатичен. Приняв
в нем участие, вы убедитесь…» и т. д.
Я обещаюсь хлопотать о помещении кого-либо из детей
в приют. Девочка старшая благодарит и спрашивает, когда
прийти за ответом. Глаза всех детей, даже и Миколашки, устремлены на меня, как на какое-то волшебное существо, которое все может сделать для них.
Вот длинная широкая белая зала. Здесь, должно быть, были когда-то приемы. И огромная свита во главе с самой императрицей
в величавом гросфатере [Старинный танец, заимствованный у немцев.] проходила по этим самым доскам, где проходим мы.
В сгустившихся сумерках зимнего вечера тускло поблескивают золоченые рамы огромных портретов. Все цари и царицы. Все словно смотрят на нас, исполненные недоуменья, откуда
пришла эта веселая, жизнерадостная группа молодых людей
в этот тихий, молчаливый
приют.
Сколько верст я прошла — я не знала, не знала и
в какую сторону шла. Наконец, после нескольких дней пути я окончательно выбилась из сил, мои башмаки разорвались, ноги распухли и были
в крови, я вся была как разбитая. По счастью, я
пришла в небольшой поселок — он оказался, как я узнала потом, по иркутскому тракту. Меня приняли добрые люди и дали мне
приют в избе. За это я стала им работать.
Летом 1787 года, когда императрица только что успела вернуться
в Петербург, султан
прислал послу нашему, Булгакову, ультиматум,
в котором требовал: выдачи молдавского господаря Маврокордато, нашедшего
приют в России; отозвание из Ясс, Бухареста и Александрии русских консулов; допущения во все русские гавани и торговые города турецких консулов; признание грузинского царя Ираклия, поддавшегося России, турецким вассалом и осмотр всех русских кораблей, выходящих из Черного моря.
И когда
пришел его «tour», генерал сказал Зинаиде Павловне, чтобы она не робела, что его жена тоже
в таком же положении, и если Зинаида пожелает, ее охотно могут взять
в мамки, причем генерал обещал тоже разместить
в приюты ее детей, которых теперь было уж четверо.