Неточные совпадения
Приказчик, ездивший к купцу,
приехал и привез часть
денег за пшеницу. Условие с дворником было сделано, и по дороге приказчик узнал, что хлеб везде застоял в поле, так что неубранные свои 160 копен было ничто в сравнении с тем, что было у других.
— Мы
за деньгами не постоим. Повидаться, переговорить
приехал.
Мне объявили, что мое знакомство и она, и дочь ее могут принимать не иначе как
за честь; узнаю, что у них ни кола ни двора, а
приехали хлопотать о чем-то в каком-то присутствии; предлагаю услуги,
деньги; узнаю, что они ошибкой поехали на вечер, думая, что действительно танцевать там учат; предлагаю способствовать с своей стороны воспитанию молодой девицы, французскому языку и танцам.
Весной Елена повезла мужа
за границу, а через семь недель Самгин получил от нее телеграмму: «Антон скончался, хороню здесь». Через несколько дней она
приехала, покрасив волосы на голове еще более ярко, это совершенно не совпадало с необычным для нее простеньким темным платьем, и Самгин подумал, что именно это раздражало ее. Но оказалось, что французское общество страхования жизни не уплатило ей
деньги по полису Прозорова на ее имя.
— А тебе что
за дело? Старый долг получил. Давай
деньги! Я
за тем
приехал.
Этот долг можно заплатить из выручки
за хлеб. Что ж он так приуныл? Ах, Боже мой, как все может переменить вид в одну минуту! А там, в деревне, они распорядятся с поверенным собрать оброк; да, наконец, Штольцу напишет: тот даст
денег и потом
приедет и устроит ему Обломовку на славу, он всюду дороги проведет, и мостов настроит, и школы заведет… А там они, с Ольгой!.. Боже! Вот оно, счастье!.. Как это все ему в голову не пришло!
— А ты тем временем вот что сделаешь, кум, — продолжал Тарантьев, — ты выведи какие-нибудь счеты, какие хочешь,
за дрова,
за капусту, ну,
за что хочешь, благо Обломов теперь передал куме хозяйство, и покажи сумму в расход. А Затертый, как
приедет, скажем, что привез оброчных
денег столько-то и что в расход ушли.
За этим некуда уже тратить
денег, только вот остался иностранец, который
приехал учить гимнастике, да ему не повезло, а в числе гимнастических упражнений у него нет такой штуки, как выбираться из чужого города без
денег, и он не знает, что делать.
—
Приехала домой, — продолжала Маслова, уже смелее глядя на одного председателя, — отдала хозяйке
деньги и легла спать. Только заснула — наша девушка Берта будит меня. «Ступай, твой купец опять
приехал». Я не хотела выходить, но мадам велела. Тут он, — она опять с явным ужасом выговорила это слово: он, — он всё поил наших девушек, потом хотел послать еще
за вином, а
деньги у него все вышли. Хозяйка ему не поверила. Тогда он меня послал к себе в номер. И сказал, где
деньги и сколько взять. Я и поехала.
Смысл его речи,
за исключением цветов красноречия, был тот, что Маслова загипнотизировала купца, вкравшись в его доверие, и,
приехав в номер с ключом
за деньгами, хотела сама всё взять себе, но, будучи поймана Симоном и Евфимьей, должна была поделиться с ними. После же этого, чтобы скрыть следы своего преступления,
приехала опять с купцом в гостиницу и там отравила его.
Евфимья Бочкова показала, что она ничего не знает о пропавших
деньгах, и что она и в номер купца не входила, а хозяйничала там одна Любка, и что если что и похищено у купца, то совершила похищение Любка, когда она
приезжала с купцовым ключом
за деньгами.
2) Весь день накануне и всю последнюю перед смертью ночь Смельков провел с проституткой Любкой (Екатериной Масловой) в доме терпимости и в гостинице «Мавритания», куда, по поручению Смелькова и в отсутствии его, Екатерина Маслова
приезжала из дома терпимости
за деньгами, кои достала из чемодана Смелькова, отомкнув его данным ей Смельковым ключом, в присутствии коридорной прислуги гостиницы «Мавритании» Евфимии Бочковой и Симона Картинкина.
Всем ясно, что он
приехал к отцу не
за деньгами, потому что во всяком случае отец их не даст.
Рябовский священник
приехал. Довольно долго он совещался с матушкой, и результатом этого совещания было следующее: три раза в неделю он будет наезжать к нам (Рябово отстояло от нас в шести верстах) и посвящать мне по два часа. Плата
за ученье была условлена в таком размере:
деньгами восемь рублей в месяц, да два пуда муки, да в дни уроков обедать
за господским столом.
Будут
деньги, будут. В конце октября санный путь уж установился, и Арсений Потапыч то и дело посматривает на дорогу, ведущую к городу. Наконец
приезжают один
за другим прасолы, но цены пока дают невеселые.
За четверть ржи двенадцать рублей,
за четверть овса — восемь рублей ассигнациями. На первый раз, впрочем, образцовый хозяин решается продешевить, лишь бы дыры заткнуть. Продал четвертей по пятидесяти ржи и овса, да маслица, да яиц — вот он и с
деньгами.
Сначала старик подумал, что не
приехал ли Галактион занимать у него
денег, — ведь слава богатого человека еще оставалась
за ним, — а потом догадался по выражению лица Галактиона и по тону разговора, что дело совсем не в этом.
Я и теперь тебя
за деньги приехал всего купить, ты не смотри, что я в таких сапогах вошел, у меня
денег, брат, много, всего тебя и со всем твоим живьем куплю… захочу, всех вас куплю!
Маланья Сергеевна с горя начала в своих письмах умолять Ивана Петровича, чтобы он вернулся поскорее; сам Петр Андреич желал видеть своего сына; но он все только отписывался, благодарил отца
за жену,
за присылаемые
деньги, обещал
приехать вскоре — и не ехал.
— Ну, с головою-то, батюшка, не торопитесь: она ведь пока одна у вас. Ведь не
за деньгами же он
приехал?
Мать, в свою очередь, пересказывала моему отцу речи Александры Ивановны, состоявшие в том, что Прасковью Ивановну
за богатство все уважают, что даже всякий новый губернатор
приезжает с ней знакомиться; что сама Прасковья Ивановна никого не уважает и не любит; что она своими гостями или забавляется, или ругает их в глаза; что она для своего покоя и удовольствия не входит ни в какие хозяйственные дела, ни в свои, ни в крестьянские, а все предоставила своему поверенному Михайлушке, который от крестьян пользуется и наживает большие
деньги, а дворню и лакейство до того избаловал, что вот как они и с нами, будущими наследниками, поступили; что Прасковья Ивановна большая странница, терпеть не может попов и монахов, и нищим никому копеечки не подаст; молится богу по капризу, когда ей захочется, — а не захочется, то и середи обедни из церкви уйдет; что священника и причет содержит она очень богато, а никого из них к себе в дом не пускает, кроме попа с крестом, и то в самые большие праздники; что первое ее удовольствие летом — сад,
за которым она ходит, как садовник, а зимою любит она петь песни, слушать, как их поют, читать книжки или играть в карты; что Прасковья Ивановна ее, сироту, не любит, никогда не ласкает и
денег не дает ни копейки, хотя позволяет выписывать из города или покупать у разносчиков все, что Александре Ивановне вздумается; что сколько ни просили ее посторонние почтенные люди, чтоб она своей внучке-сиротке что-нибудь при жизни назначила, для того чтоб она могла жениха найти, Прасковья Ивановна и слышать не хотела и отвечала, что Багровы родную племянницу не бросят без куска хлеба и что лучше век оставаться в девках, чем навязать себе на шею мужа, который из
денег женился бы на ней, на рябой кукушке, да после и вымещал бы ей
за то.
— Что жалеть-то! Вони да грязи мало, что ли, было? После постоялого-то у меня тут другой домок, чистый, был, да и в том тесно стало. Скоро пять лет будет, как вот эти палаты выстроил. Жить надо так, чтобы и светло, и тепло, и во всем чтоб приволье было. При
деньгах да не пожить?
за это и люди осудят! Ну, а теперь побеседуемте, сударь, закусимте; я уж вас от себя не пущу! Сказывай, сударь, зачем
приехал? нужды нет ли какой?
В апреле, совсем неожиданно,
приехал в свою усадьбу местный землевладелец, он же и главный попечитель школы, Андрей Степаныч Аигин. Прибыл он затем, чтобы продать леса и на вырученные
деньги прожить лето
за границей. Операция предстояла несложная, но Аигин предположил пробыть в деревне до мая, с тем чтобы, кстати, учесть управителя, возобновить на всякий случай связи с местными властями и посмотреть на школу.
Наконец грозная минута настала: старик отчислен заштат.
Приезжает молодой священник, для которого, в свою очередь, начинается сказка об изнурительном жизнестроительстве. На вырученные
деньги за старый дом заштатный священник ставит себе нечто вроде сторожки и удаляется в нее, питаясь крохами, падающими со скудной трапезы своего заместителя, ежели последний, по доброте сердца или по добровольно принятому обязательству, соглашается что-нибудь уделить.
Те ему не верят и смеются, а он сказывает, как он жил, и в каретах ездил, и из публичного сада всех штатских господ вон прогонял, и один раз к губернаторше голый
приехал, «а ныне, — говорит, — я
за свои своеволия проклят и вся моя натура окаменела, и я ее должен постоянно размачивать, а потому подай мне водки! — я
за нее
денег платить не имею, но зато со стеклом съем».
В конторе Андреевича я получал
деньги, окруженный полицейскими офицерами. Один из них спросил меня, как это я, корреспондент, ухитрился так вовремя
приехать к событию и
за четыре дня до него перевести
деньги. Я ответил ему довольно дерзко по-русски, и он больше ко мне не приставал.
О Балалайкине между тем совсем забыли. Как только
приехали к Завитаеву, Иван Тимофеич, при двух благородных свидетелях, отдал ему остальные
деньги, а с него взял расписку: «Условленную
за брак сумму сполна получил». Затем он словно в воду канул; впоследствии же, как ни добивались от него, куда он пропал, он городил в ответ какую-то неслыханную чепуху...
Натурально, я буду к ней
приезжать раз в год или чаще, и не
за деньгами — уверяю вас.
Хозяин,
приехав получить
деньги за квартиру и узнав о богатстве и щедрости Оленина, пригласил его к себе.
Прошло еще дня три, он пошел к парикмахеру, щеголю и вертопраху. Про этого парня, здорового, как молодой осел, говорили, что он
за деньги любит старых американок, которые
приезжают будто бы наслаждаться красотою моря, а на самом деле ищут приключений с бедными парнями.
Воротился из Австралии Энрике Борбоне, он был дровосеком в этой чудесной стране, где всякий желающий легко достает большие
деньги, он
приехал погреться на солнце родины и снова собирался туда, где живется свободней. Было ему тридцать шесть лет, бородатый, могучий, веселый, он прекрасно рассказывал о своих приключениях, о жизни в дремучих лесах; все принимали эту жизнь
за сказку, мать и дочь —
за правду.
Из-за этого и сам трактирщик Кулаков меня подобострастно принимал, а уж Семка прямо в нитку передо мною тянулся. Он первым делом заявил мне, что теперь служит на отчете, а хозяин живет в своем имении и редко
приезжает. Рассказывал о старых общих знакомых — кто сослан, кто на высидке, кто где «дельце обделал». Во время рассказа он на минутку отрывался к кассе получать
деньги.
Пользуясь запутанными обстоятельствами Градищева, который
приехал к нему, товарищу по подрядам, с просьбой выручить его
деньгами, Хлопонин обещает, но взамен просит выдать дочь
за своего Сережу.
И
за это занятие Долинский принялся только тогда, когда в его кармане уже не было ни одного су из
денег, с которыми он
приехал в Париж.
Павлин. А так же — ни слова, да и все тут. Пройдут барышня в гостиную, чаю накушаются, я им доклад сделаю; тогда вам всем резолюция и выдет. Как же вы хотите, чтоб праздничное дело, утром, да сейчас
за суету? Барышня в это время тишину любят и чтоб никто их не беспокоил, особливо об
деньгах. Вы то подумайте: когда они
приедут из собора, сядут в размышлении и подымут глазки кверху, где душа их в это время бывает?
После обеда генерал и Янсутский перешли вместе в говорильную комнату, велев себе туда подать шампанского. Там они нашли Долгова, читающего газету, который обыкновенно,
за неимением
денег платить
за обед,
приезжал в клуб после своего, более чем скромного, обеда, в надежде встретить кого-нибудь из своих знакомых и потолковать по душе. Янсутский, взглянув на Долгова, сейчас припомнил, что он видел его в Собрании ужинающим вместе с Бегушевым.
— Все устрою, все устрою… — сказал Лаевский, чувствуя неожиданный прилив радости. — Я потом вышлю ей
денег, она и
приедет ко мне… Там уж мы и выясним наши отношения.
За твое здоровье, друже.
В Москве составилось общество богатых игроков, под председательством славного Чекалинского, проведшего весь век
за картами и нажившего некогда миллионы, выигрывая векселя и проигрывая чистые
деньги. Долговременная опытность заслужила ему доверенность товарищей, а открытый дом, славный повар, ласковость и веселость приобрели уважение публики. Он
приехал в Петербург. Молодежь к нему нахлынула, забывая балы для карт и предпочитая соблазны фараона обольщениям волокитства. Нарумов привез к нему Германна.
Коршунов (садясь подле Любови Гордеевны). Вот это хорошо, это я люблю. Ну-ка, подойди сюда которая-нибудь. (Девушка подходит, он ее треплет по щеке.) Ишь ты, востроглазая какая! Ведь вам, девушкам, чай, много надобно на белила на белые, на румяна на алые… хе, хе, хе… а у меня
денег нет,
за мной будет… хе, хе, хе… Держи фартук. (Сыплет ей
деньги, мелочь; девушка кланяется и уходит.) Ну, что же, Гордей Карпыч, скажи жене-то, зачем мы
приехали.
Хороше же ему: он так себе живет, веселится; меньшие братья
приедут, наведаются — он им даст
денег и отправит, а мне части из имения ни
за что не выделяет. Уж мне наскучило; уж я и не напоминаю, а он все не выделяет. Годы проходят, а я и не женат.
— Нет, Ильич, теперь кончено, и сам не хочу оставаться. Дядя меня упек. Разве мы бы не купили
за себя? Нет, сына жалко и
денег жалко. Меня отдают… Теперь сам не хочу. (Он говорил тихо, доверчиво, под влиянием тихой грусти.) Одно, матушку жалко; как убивалась сердешная! Да и хозяйку: так, ни
за чтò погубили бабу; теперь пропадет; солдатка, одно слово. Лучше бы не женить. Зачем они меня женили? Завтра
приедут.
— Ну, а я понимаю: я даже в Петербург хотел вернуться и сошел, но только
денег не было. Начальник станции велел с другим, поездом в Москву отвезть, а в Петербург, говорит, без билета нельзя. А поезд подходит — опять того знакомого мужика; которого били, ведут и опять наколачивают. Я его узнал, говорю: «
За что тебя опять?» А он говорит: «Не твое дело». Я
приехал в Москву — в их дом, и все спал, а потом встал, а на дворе уже никого, — говорят: уехали.
Грознов. Ничего. Чему быть-то?.. Я всего пять дней и в Москве-то… Умирать на родину
приехал, а то все в Питере жил… Так чего мне?..
Деньги есть; покой мне нужен — вот и все… А чтоб меня обидеть — так это нет, шалишь… Где он тут? Давайте его сюда! Давайте его сюда! Давайте сюда! (Топает ногами, потом дремлет.) «
За малинкой б в лес пошла».
Так и теперь,
за два дня до праздника Марфа
приезжала к Василию Андреичу и забрала у него белой муки, чаю, сахару и осьмуху вина, всего рубля на три, да еще взяла пять рублей
деньгами и благодарила
за это, как
за особую милость, тогда как по самой дешевой цене
за Василием Андреичем было рублей 20.
Яков. Известно, пустое; надо же дохтурам выдумывать, а то
за что бы им
деньги платить? Вот к нам каждый день ездит.
Приехал, поговорил — десятку.
Прихвоснев. О своем положении! Вы не знаете, а я ей последние брильянтишки ее продал! И она сегодня
приедет сюда
за деньгами.
Мужик и продал мальчика
за сто рублей. Барин отдал
деньги, взял мальчика, завернул его в платочек и положил в карман. Барин
приехал домой и говорит жене: «Я тебе радость привез». А жена говорит: «Покажи, что такое?» Барин достал платочек из кармана, развернул его, а в платочке ничего нету. Липунюшка уж давно к отцу убежал.
Вместо того чтобы вам с вашей старой барыней делать поминовение
за упокой праведной души Ольги Николавны, вы по начальству пошли и стали доказывать, аки бы Федор Гаврилыч с настоящим разбойником Иваном Фаддеичем
приезжал,
деньги все обрал и внучку украл.
«Верная моя Люба! Сражался я, и служил государю, и проливал свою кровь не однажды, и вышел мне
за то офицерский чин и благородное звание. Теперь я
приехал на свободе в отпуск для излечения ран и остановился в Пушкарской слободе на постоялом дворе у дворника, а завтра ордена и кресты надену, и к графу явлюсь, и принесу все свои
деньги, которые мне на леченье даны, пятьсот рублей, и буду просить мне тебя выкупить, и в надежде, что обвенчаемся перед престолом Всевышнего Создателя».
— Пожалуй, — молвил Патап Максимыч, — только уж ты сама сторгуйся и
деньги отдай, после сочтемся. Теперь в город
за покупками еду, послезавтра домой ворочусь и тотчас
за тобой подводу пришлю. Сама
приезжай и лося вези.
С того часу как
приехал Чапурин, в безначальном до того доме Марка Данилыча все само собой в порядок пришло. По прядильням и на пристани пошел слух, что заправлять делами
приехал не то сродник, не то приятель хозяина, что
денег у него куры не клюют, а своевольничать не даст никому и подумать. И все присмирело, каждый
за своим делом, а дело в руках так и горит. Еще никто в глаза не видал Патапа Максимыча, а властная его рука уже чуялась.