Неточные совпадения
Вода крутилась и кипела,
ветер с воем мчал ее в виде пыли, сек волны, которые, как стадо преследуемых животных, метались на
прибрежные каменья, потом на берег, затопляя на мгновение хижины, батареи, плетни и палисады.
Порывистый и холодный
ветер шумел сухой травой и неистово трепал растущее вблизи одинокое молодое деревце. Откуда-то из темноты, с той стороны, где были
прибрежные утесы, неслись странные звуки, похожие на вой.
Утром 17 декабря состояние погоды не изменилось к лучшему.
Ветер дул с прежней силой: анемометр показывал 220, термометр — 30°С. Несмотря на это, мы все-таки пошли дальше. Заметно, что к западу от Сихотэ-Алиня снегу было значительно больше, чем в
прибрежном районе.
С закатом солнца
ветер засвежел, небо покрылось тучами, и море еще более взволновалось. Сквозь мрак виднелись белые гребни волн, слабо фосфоресцирующие. Они с оглушительным грохотом бросались на берег. Всю ночь металось море, всю ночь гремела
прибрежная галька и в рокоте этом слышалось что-то неумолимое, вечное.
Отчего все это издали так сильно действует на нас, так потрясает — не знаю, но знаю, что дай бог Виардо и Рубини, чтоб их слушали всегда с таким биением сердца, с каким я много раз слушал какую-нибудь протяжную и бесконечную песню бурлака, сторожащего ночью барки, — песню унылую, перерываемую плеском воды и
ветром, шумящим между
прибрежным ивняком.
…
Ветер резкими порывами летал над рекой, и покрытая бурыми волнами река судорожно рвалась навстречу
ветру с шумным плеском, вся в пене гнева. Кусты
прибрежного ивняка низко склонялись к земле, дрожащие, гонимые ударами
ветра. В воздухе носился свист, вой и густой, охающий звук, вырывавшийся из десятков людских грудей...
В середине прошлого столетия несколько военных судов, застигнутых норд-остом, отстаивались против него в Новороссийской бухте: они развели полные пары и шли навстречу
ветру усиленным ходом, не подаваясь ни на вершок вперед, забросили против
ветра двойные якоря, и тем не менее их сорвало с якорей, потащило внутрь бухты и выбросило, как щепки, на
прибрежные камни.
Море выло, швыряло большие, тяжелые волны на
прибрежный песок, разбивая их в брызги и пену. Дождь ретиво сек воду и землю…
ветер ревел… Все кругом наполнялось воем, ревом, гулом… За дождем не видно было ни моря, ни неба.
С моря дул влажный холодный
ветер, разнося по степи задумчивую мелодию плеска набегавшей на берег волны и шелеста
прибрежных кустов. Изредка его порывы приносили с собой сморщенные, желтые листья и бросали их в костер, раздувая пламя, окружавшая нас мгла осенней ночи вздрагивала и, пугливо отодвигаясь, открывала на миг слева — безграничную степь, справа — бесконечное море и прямо против меня — фигуру Макара Чудры, старого цыгана, — он сторожил коней своего табора, раскинутого шагах в пятидесяти от нас.
Ветры раскачивают деревья, отчего они рано гибнут и в таком виде остаются стоять, венчая
прибрежную опушку широкой полосой сухостоя.
На
прибрежной растительности сказалось губительное влияние моря. Деформированные и обезображенные деревья, преимущественно лиственицы, имели ветви загнутыми в одну сторону. Это были своего рода флюгеры, указывающие преобладающее направление
ветра. Некоторые из них производили впечатление однобокой метелки с мелкими ветками, растущими густыми пучками, образующими по опушкам непроницаемую чащу.
Ветер с воем мчался вдоль реки. За ним, прыгая с тучи на тучу, яростно гнался гром. Сверкнула молния, осветив встревоженную речную гладь и высокие
прибрежные обрывы. На одном обрыве что-то неподвижно и ярко белело над самою кручею. Борька удивился: что это может быть? Человек — не человек. Белье, что ли, развесили сушиться и забыли?