Неточные совпадения
Я сидел погруженный в глубокую задумчивость, как вдруг Савельич
прервал мои размышления. «Вот, сударь, — сказал он, подавая мне исписанный лист бумаги, — посмотри, доносчик ли я на своего барина и стараюсь ли я помутить сына с отцом». Я взял из рук его бумагу: это был ответ Савельича на полученное им
письмо. Вот он от слова до слова...
— Ну, оставим это! —
прервал его Илья Ильич. — Ты иди с Богом, куда хотел, а я вот с Иваном Алексеевичем напишу все эти
письма да постараюсь поскорей набросать на бумагу план-то свой: уж кстати заодно делать…
— Без сомнения, —
прервал я горячо. — Некто Васин говорит, что в поступке его с этим
письмом и с отказом от наследства заключается «пьедестал»… По-моему, такие вещи не делаются для показу, а соответствуют чему-то основному, внутреннему.
— И не стыдно, — говорила она,
прерывая свои поцелуи. — За что, про что разорвала детскую дружбу, пропала, не отвечала на
письма и теперь не рада! Ну, скажи, ведь не рада совсем?
— Полно, Ваня, оставь, —
прервала она, крепко сжав мою руку и улыбнувшись сквозь слезы. — Добрый, добрый Ваня! Добрый, честный ты человек! И ни слова-то о себе! Я же тебя оставила первая, а ты все простил, только об моем счастье и думаешь.
Письма нам переносить хочешь…
При такого рода размышлениях Аггею Никитичу подали
письмо Миропы Дмитриевны, прочитав которое он прежде всего выразил в лице своем презрение, а потом разорвал
письмо на мелкие клочки и бросил их на пол. Старик Вибель заметил это и, как человек деликатный, не спросил, разумеется, Аггея Никитича, что такое его встревожило, а
прервал лишь свое чтение и сказал...
Он писал моряку во всяком
письме, чтобы все было готово для его приезда, что он на днях едет, и нарочно оттягивал свой отъезд. Возвратившись, наконец, в свой дом на Яузе, он
прервал все сношения с Марией Валериановной, строго запретил людям принимать ее или ходить к ней в дом. «Я должен был принять такие меры, — говорил он, — для сына; я все бы ей простил, но она женщина до того эгрированная, что может пошатнуть те фундаменты морали, которые я с таким трудом вывожу в сердце Анатоля».
Судьба
писем к королю шведскому и русскому канцлеру была одинакова с судьбой
писем к султану. Осторожный Горнштейн не отправил их и уведомил о том князя Лимбурга. С самою принцессой он еще прежде
прервал переписку.
Письмо от Милицы, от милой, дорогой сестры, с которой его разлучила судьба, но с которой он не
прерывал переписки и которую любит так братски-нежно!
Через несколько дней принесли к нему
письмо от Фюренгофа. «От дяди, — подумал Густав, разрывая печать. — Недаром начинает со мною родственные сношения тот, который навсегда было
прервал все связи с сыном сестры, ненавистной ему». Содержание этого
письма было следующее...
Прерывая свои слова рыданиями, она рассказала им о посланном ею Борису Ивановичу
письме, в котором она прощалась с ним навсегда и открыла ему, что она дочь Егора Никифорова.