Неточные совпадения
Это и есть трудная задача так называемой экзистенциальной философии, которая выходит за
пределы общеобязательного, объективированного, социализированного
познания.
Надо, впрочем, заметить, что все они, не исключая даже знатока Лебедева, несколько сбивались в
познании границ и
пределов своего могущества, и в самом ли деле им теперь всё дозволено или нет?
Влюбленная душа — самая зрячая и чуткая, она как бы видит вдаль и вширь, и нет
предела ее
познанию мировых кудес.
Бог постижим только в силу и меру своего откровения о Себе: «Видел дух мой с радостным ужасом, что вне
пределов сего вечного округа (шара Вечности) ничего не было, как только бесконечное непостижимое Божество, без цели и
пределов, и что вне сего шара Вечности ничего не можно было о самом Боге ни видеть, ни познавать, кроме только отрицательного
познания, то есть что Он не есть» (гл. V, § 6).
«Высшие миры», которых достигать учит «духовное знание», строго говоря, есть наш же собственный мир, воспринимаемый лишь более широко и глубоко; и как бы далеко ни пошли мы в таком
познании, как бы высоко ни поднялись по лестнице «посвящений», все же оно остается в
пределах нашего мира, ему имманентно [Эта мысль находит ясное выражение в книге Эмиля Метнера.
Разумеется ли здесь формально-логическое a priori, проявляющееся в каждом отдельном акте
познания, или же это есть действительное припоминание о мифотворческом ведении, причем второстепенное значение для разрешения этого вопроса имеет вопрос, когда произошла встреча с трансцендентным: в этой ли жизни или за ее
пределами?
Но ещё в
пределах самой культуры возможны творческие прорывы и преображения, возможна победа музыки, величайшего из искусств, музыки и в мысли и в
познании.
Сначала мне кажется, что этот отрезок конуса и есть вся моя жизнь, но по мере движения моей истинной жизни, с одной стороны, я вижу, что то, что составляет основу моей жизни, находится позади ее, за
пределами ее: по мере жизни я живее и яснее чувствую мою связь с невидимым мне прошедшим; с другой стороны, я вижу, как эта же основа опирается на невидимое мне будущее, я яснее и живее чувствую свою связь с будущим и заключаю о том, что видимая мною жизнь, земная жизнь моя, есть только малая часть всей моей жизни с обоих концов ее — до рождения и после смерти — несомненно существующей, но скрывающейся от моего теперешнего
познания.
Высшее самосознание человека есть абсолютный
предел для всякого научного
познания.
Философия не менее жизненна, чем наука, но это жизненность творчества
познания, переходящего
пределы данного, а не жизненность приспособления
познания к данному для самосохранения в нем.
Познание ценностей, т. е. того, что находится за
пределами мировой данности, навязанной действительности, есть дело философии как творческого искусства, а не как науки, и потому не требует логики
познания ценностей.
Человек по отношению к мировому процессу является не праздным зрителем, повторяющим в
пределах своего духа образно то, что совершается в космосе без его содействия; он является деятельным сотворцом мирового процесса; и
познание является самым совершенным членом в организме вселенной» (с. 9–10).