Неточные совпадения
Почтмейстер. Да из собственного его письма. Приносят ко мне на почту письмо. Взглянул на адрес — вижу: «в Почтамтскую улицу». Я так и обомлел. «Ну, — думаю себе, — верно, нашел беспорядки
по почтовой
части и уведомляет начальство». Взял да и распечатал.
Городничий. Тем лучше: молодого скорее пронюхаешь. Беда, если старый черт, а молодой весь наверху. Вы, господа, приготовляйтесь
по своей
части, а я отправлюсь сам или вот хоть с Петром Ивановичем, приватно, для прогулки, наведаться, не терпят ли проезжающие неприятностей. Эй, Свистунов!
Городничий. Да, и тоже над каждой кроватью надписать по-латыни или на другом каком языке… это уж
по вашей
части, Христиан Иванович, — всякую болезнь: когда кто заболел, которого дня и числа… Нехорошо, что у вас больные такой крепкий табак курят, что всегда расчихаешься, когда войдешь. Да и лучше, если б их было меньше: тотчас отнесут к дурному смотрению или к неискусству врача.
Лука Лукич. Не приведи бог служить
по ученой
части! Всего боишься: всякий мешается, всякому хочется показать, что он тоже умный человек.
То же я должен вам заметить и об учителе
по исторической
части.
Городничий. Мотает или не мотает, а я вас, господа, предуведомил. Смотрите,
по своей
части я кое-какие распоряженья сделал, советую и вам. Особенно вам, Артемий Филиппович! Без сомнения, проезжающий чиновник захочет прежде всего осмотреть подведомственные вам богоугодные заведения — и потому вы сделайте так, чтобы все было прилично: колпаки были бы чистые, и больные не походили бы на кузнецов, как обыкновенно они ходят по-домашнему.
Широкая дороженька,
Березками обставлена,
Далеко протянулася,
Песчана и глуха.
По сторонам дороженьки
Идут холмы пологие
С полями, с сенокосами,
А
чаще с неудобною,
Заброшенной землей;
Стоят деревни старые,
Стоят деревни новые,
У речек, у прудов…
Леса, луга поемные...
4.
По вынутии из печи, всякий да возьмет в руку нож и, вырезав из средины
часть, да принесет оную в дар.
По большей
части сих мероприятий (особенно если они употреблены благовременно и быстро) бывает достаточно; однако может случиться и так, что толпа, как бы окоченев в своей грубости и закоренелости, коснеет в ожесточении.
Необходимо, дабы градоначальник имел наружность благовидную. Чтоб был не тучен и не скареден, рост имел не огромный, но и не слишком малый, сохранял пропорциональность во всех
частях тела и лицом обладал чистым, не обезображенным ни бородавками, ни (от чего боже сохрани!) злокачественными сыпями. Глаза у него должны быть серые, способные
по обстоятельствам выражать и милосердие и суровость. Нос надлежащий. Сверх того, он должен иметь мундир.
Во время градоначальствования Фердыщенки Козырю посчастливилось еще больше благодаря влиянию ямщичихи Аленки, которая приходилась ему внучатной сестрой. В начале 1766 года он угадал голод и стал заблаговременно скупать хлеб.
По его наущению Фердыщенко поставил у всех застав полицейских, которые останавливали возы с хлебом и гнали их прямо на двор к скупщику. Там Козырь объявлял, что платит за хлеб"
по такции", и ежели между продавцами возникали сомнения, то недоумевающих отправлял в
часть.
Нельзя сказать, чтоб предводитель отличался особенными качествами ума и сердца; но у него был желудок, в котором, как в могиле, исчезали всякие куски. Этот не весьма замысловатый дар природы сделался для него источником живейших наслаждений. Каждый день с раннего утра он отправлялся в поход
по городу и поднюхивал запахи, вылетавшие из обывательских кухонь. В короткое время обоняние его было до такой степени изощрено, что он мог безошибочно угадать составные
части самого сложного фарша.
Хотя же в Российской Державе законами изобильно, но все таковые
по разным делам разбрелись, и даже весьма уповательно, что большая их
часть в бывшие пожары сгорела.
Пошли в обход, но здесь наткнулись на болото, которого никто не подозревал. Посмотрел Бородавкин на геометрический план выгона — везде все пашня, да
по мокрому месту покос, да кустарнику мелкого
часть, да камню
часть, а болота нет, да и полно.
Это была такая ничтожная подробность в громадной серии многотрудных его подвигов
по сей
части, что не вызвала в нем даже потребности в стратегических соображениях, могущих обеспечить его походы на будущее время…
Все наперерыв спешили обрадовать Беневоленского: каждый приносил лучшую
часть, а некоторые дарили даже
по целому пирогу.
Приказчик, ездивший к купцу, приехал и привез
часть денег за пшеницу. Условие с дворником было сделано, и
по дороге приказчик узнал, что хлеб везде застоял в поле, так что неубранные свои 160 копен было ничто в сравнении с тем, что было у других.
Но в это самое мгновенье оба вдруг услыхали пронзительный свист, который как будто стегнул их
по уху, и оба вдруг схватились за ружья, и две молнии блеснули, и два удара раздались в одно и то же мгновение. Высоко летевший вальдшнеп мгновенно сложил крылья и упал в
чащу, пригибая тонкие побеги.
Для нее весь он, со всеми его привычками, мыслями, желаниями, со всем его душевным и физическим складом, был одно — любовь к женщинам, и эта любовь, которая,
по ее чувству, должна была быть вся сосредоточена на ней одной, любовь эта уменьшилась; следовательно,
по ее рассуждению, он должен был
часть любви перенести на других или на другую женщину, — и она ревновала.
Для того чтобы всегда вести свои дела в порядке, он, смотря
по обстоятельствам,
чаще или реже, раз пять в год, уединялся и приводил в ясность все свои дела. Он называл это посчитаться, или faire la lessive. [сделать стирку.]
За несколько недель пред этим Левин писал брату, что
по продаже той маленькой
части, которая оставалась у них неделенною в доме, брат имел получить теперь свою долю, около 2000 рублей.
Чем долее Левин косил, тем
чаще и
чаще он чувствовал минуты забытья, при котором уже не руки махали косой, а сама коса двигала за собой всё сознающее себя, полное жизни тело, и, как бы
по волшебству, без мысли о ней, работа правильная и отчетливая делалась сама собой. Это были самые блаженные минуты.
Обливавший его пот прохлаждал его, а солнце, жегшее спину, голову и засученную
по локоть руку, придавало крепость и упорство в работе; и
чаще и
чаще приходили те минуты бессознательного состояния, когда можно было не думать о том, что делаешь.
Между тем
по другой стороне болота слышались не
частые, но, как Левину казалось, значительные выстрелы Степана Аркадьича, причем почти за каждым слышалось: «Крак, Крак, апорт!»
Вот выпить и в Château des fleurs — это
по моей
части».
Левин встречал в журналах статьи, о которых шла речь, и читал их, интересуясь ими, как развитием знакомых ему, как естественнику
по университету, основ естествознания, но никогда не сближал этих научных выводов о происхождении человека как животного, о рефлексах, о биологии и социологии, с теми вопросами о значении жизни и смерти для себя самого, которые в последнее время
чаще и
чаще приходили ему на ум.
Стараясь делать как можно меньше быстрых движений и прислушиваясь к пролетавшим всё
чаще и
чаще мимо него пчелам, он дошел
по тропинке до избы.
По мере чтения, в особенности при
частом и быстром повторении тех же слов: «Господи помилуй», которые звучали как «помилос, помилос», Левин чувствовал, что мысль его заперта и запечатана и что трогать и шевелить ее теперь не следует, а то выйдет путаница, и потому он, стоя позади дьякона, продолжал, не слушая и не вникая, думать о своем.
— Ну, в этом вы,
по крайней мере, сходитесь со Спенсером, которого вы так не любите; он говорит тоже, что образование может быть следствием бо́льшего благосостояния и удобства жизни,
частых омовений, как он говорит, но не умения читать и считать…
Месяца четыре все шло как нельзя лучше. Григорий Александрович, я уж, кажется, говорил, страстно любил охоту: бывало, так его в лес и подмывает за кабанами или козами, — а тут хоть бы вышел за крепостной вал. Вот, однако же, смотрю, он стал снова задумываться, ходит
по комнате, загнув руки назад; потом раз, не сказав никому, отправился стрелять, — целое утро пропадал; раз и другой, все
чаще и
чаще… «Нехорошо, — подумал я, — верно, между ними черная кошка проскочила!»
Одни только
частые рябины и ухабины, истыкавшие их, причисляли его к числу тех лиц, на которых,
по народному выражению, черт приходил
по ночам молотить горох.
— Да как вам сказать, Афанасий Васильевич? Я не знаю, лучше ли мои обстоятельства. Мне досталось всего пя<тьдесят> душ крестьян и тридцать тысяч денег, которыми я должен был расплатиться с
частью моих долгов, — и у меня вновь ровно ничего. А главное дело, что дело
по этому завещанью самое нечистое. Тут, Афанасий Васильевич, завелись такие мошенничества! Я вам сейчас расскажу, и вы подивитесь, что такое делается. Этот Чичиков…
Но тут увидел он, что это был скорее ключник, чем ключница: ключница,
по крайней мере, не бреет бороды, а этот, напротив того, брил, и, казалось, довольно редко, потому что весь подбородок с нижней
частью щеки походил у него на скребницу из железной проволоки, какою чистят на конюшне лошадей.
— Но позвольте: зачем вы их называете ревизскими, ведь души-то самые давно уже умерли, остался один неосязаемый чувствами звук. Впрочем, чтобы не входить в дальнейшие разговоры
по этой
части,
по полтора рубли, извольте, дам, а больше не могу.
—
По какой
части? — спросил Чичиков.
Когда дорога понеслась узким оврагом в
чащу огромного заглохнувшего леса и он увидел вверху, внизу, над собой и под собой трехсотлетние дубы, трем человекам в обхват, вперемежку с пихтой, вязом и осокором, перераставшим вершину тополя, и когда на вопрос: «Чей лес?» — ему сказали: «Тентетникова»; когда, выбравшись из леса, понеслась дорога лугами, мимо осиновых рощ, молодых и старых ив и лоз, в виду тянувшихся вдали возвышений, и перелетела мостами в разных местах одну и ту же реку, оставляя ее то вправо, то влево от себя, и когда на вопрос: «Чьи луга и поемные места?» — отвечали ему: «Тентетникова»; когда поднялась потом дорога на гору и пошла
по ровной возвышенности с одной стороны мимо неснятых хлебов: пшеницы, ржи и ячменя, с другой же стороны мимо всех прежде проеханных им мест, которые все вдруг показались в картинном отдалении, и когда, постепенно темнея, входила и вошла потом дорога под тень широких развилистых дерев, разместившихся врассыпку
по зеленому ковру до самой деревни, и замелькали кирченые избы мужиков и крытые красными крышами господские строения; когда пылко забившееся сердце и без вопроса знало, куды приехало, — ощущенья, непрестанно накоплявшиеся, исторгнулись наконец почти такими словами: «Ну, не дурак ли я был доселе?
— О, вы еще не знаете его, — отвечал Манилов, — у него чрезвычайно много остроумия. Вот меньшой, Алкид, тот не так быстр, а этот сейчас, если что-нибудь встретит, букашку, козявку, так уж у него вдруг глазенки и забегают; побежит за ней следом и тотчас обратит внимание. Я его прочу
по дипломатической
части. Фемистоклюс, — продолжал он, снова обратясь к нему, — хочешь быть посланником?
Чубарый чувствовал пренеприятные удары
по своим полным и широким
частям.
Дон-Кишоты просто
по всем
частям!..
Я и в университете был, и слушал лекции
по всем
частям, а искусству и порядку жить не только не выучился, а еще как бы больше выучился искусству побольше издерживать деньги на всякие новые утонченности да комфорты, больше познакомился с такими предметами, на которые нужны деньги.
Но напудренная голова и чулки с пряжками молодого бойкого официанта Фоки, имевшего
по службе
частые сношения с Натальей, пленили ее грубое, но любящее сердце.
Голос Турки громче и одушевленнее раздался
по лесу; гончая взвизгивала, и голос ее слышался
чаще и
чаще; к нему присоединился другой, басистый голос, потом третий, четвертый…
Следующая
часть письма была написана по-французски, связным и неровным почерком, на другом клочке бумаги. Я перевожу его слово в слово...
Бросила прочь она от себя платок, отдернула налезавшие на очи длинные волосы косы своей и вся разлилася в жалостных речах, выговаривая их тихим-тихим голосом, подобно когда ветер, поднявшись прекрасным вечером, пробежит вдруг
по густой
чаще приводного тростника: зашелестят, зазвучат и понесутся вдруг унывно-тонкие звуки, и ловит их с непонятной грустью остановившийся путник, не чуя ни погасающего вечера, ни несущихся веселых песен народа, бредущего от полевых работ и жнив, ни отдаленного тарахтенья где-то проезжающей телеги.
Грудь, шея и плечи заключились в те прекрасные границы, которые назначены вполне развившейся красоте; волосы, которые прежде разносились легкими кудрями
по лицу ее, теперь обратились в густую роскошную косу,
часть которой была подобрана, а
часть разбросалась
по всей длине руки и тонкими, длинными, прекрасно согнутыми волосами упадала на грудь.
Тарас уже видел то
по движенью и шуму в городе и расторопно хлопотал, строил, раздавал приказы и наказы, уставил в три таборы курени, обнесши их возами в виде крепостей, — род битвы, в которой бывали непобедимы запорожцы; двум куреням повелел забраться в засаду: убил
часть поля острыми кольями, изломанным оружием, обломками копьев, чтобы при случае нагнать туда неприятельскую конницу.
Ты хочешь, видно, чтоб мы не уважили первого, святого закона товарищества: оставили бы собратьев своих на то, чтобы с них с живых содрали кожу или, исчетвертовав на
части козацкое их тело, развозили бы их
по городам и селам, как сделали они уже с гетьманом и лучшими русскими витязями на Украйне.
Так школьник, неосторожно задравши своего товарища и получивши за то от него удар линейкою
по лбу, вспыхивает, как огонь, бешеный выскакивает из лавки и гонится за испуганным товарищем своим, готовый разорвать его на
части; и вдруг наталкивается на входящего в класс учителя: вмиг притихает бешеный порыв и упадает бессильная ярость. Подобно ему, в один миг пропал, как бы не бывал вовсе, гнев Андрия. И видел он перед собою одного только страшного отца.
Летики не было; он увлекся; он, вспотев, удил с увлечением азартного игрока. Грэй вышел из
чащи в кустарник, разбросанный
по скату холма. Дымилась и горела трава; влажные цветы выглядели как дети, насильно умытые холодной водой. Зеленый мир дышал бесчисленностью крошечных ртов, мешая проходить Грэю среди своей ликующей тесноты. Капитан выбрался на открытое место, заросшее пестрой травой, и увидел здесь спящую молодую девушку.
Любимым развлечением Ассоль было
по вечерам или в праздник, когда отец, отставив банки с клейстером, инструменты и неоконченную работу, садился, сняв передник, отдохнуть с трубкой в зубах, — забраться к нему на колени и, вертясь в бережном кольце отцовской руки, трогать различные
части игрушек, расспрашивая об их назначении.