Неточные совпадения
— Ну вот, пускай
папа посмотрит, — сказала Лизавета Петровна, поднимая и поднося что-то красное, странное и колеблющееся. — Постойте, мы прежде уберемся, — и Лизавета Петровна положила это колеблющееся и красное
на кровать, стала развертывать и завертывать ребенка, одним пальцем поднимая и переворачивая его и чем-то посыпая.
Удовлетворив своему любопытству,
папа передал ее протопопу, которому вещица эта, казалось, чрезвычайно понравилась: он покачивал головой и с любопытством
посматривал то
на коробочку, то
на мастера, который мог сделать такую прекрасную штуку. Володя поднес своего турка и тоже заслужил самые лестные похвалы со всех сторон. Настал и мой черед: бабушка с одобрительной улыбкой обратилась ко мне.
Зачем Володя делал мне знаки, которые все видели и которые не могли помочь мне? зачем эта противная княжна так
посмотрела на мои ноги? зачем Сонечка… она милочка; но зачем она улыбалась в это время? зачем
папа покраснел и схватил меня за руку?
Выезжая из Москвы,
папа был задумчив, и когда Володя спросил у него: не больна ли maman? — он с грустию
посмотрел на него и молча кивнул головой.
Он кинул
на счеты три тысячи и с минуту молчал,
посматривая то
на счеты, то в глаза
папа, с таким выражением: «Вы сами видите, как это мало! Да и
на сене опять-таки проторгуем, коли его теперь продавать, вы сами изволите знать…»
Он, однако, изумился, когда узнал, что приглашенные им родственники остались в деревне. «Чудак был твой
папа́ всегда», — заметил он, побрасывая кистями своего великолепного бархатного шлафрока, [Шлафрок — домашний халат.] и вдруг, обратясь к молодому чиновнику в благонамереннейше застегнутом вицмундире, воскликнул с озабоченным видом: «Чего?» Молодой человек, у которого от продолжительного молчания слиплись губы, приподнялся и с недоумением
посмотрел на своего начальника.
—
Папа стоял у камина и грелся. Я
посмотрела на него и думала, что он взглянет
на меня ласково: мне бы легче было. Но он старался не глядеть
на меня; бедняжка боялся maman, а я видела, что ему было жалко. Он все жевал губами: он это всегда делает в ажитации, вы знаете.
Он сорвался с места и, отворив дверь, быстро прошел в комнату. Перезвон бросился за ним. Доктор постоял было еще секунд пять как бы в столбняке,
смотря на Алешу, потом вдруг плюнул и быстро пошел к карете, громко повторяя: «Этта, этта, этта, я не знаю, что этта!» Штабс-капитан бросился его подсаживать. Алеша прошел в комнату вслед за Колей. Тот стоял уже у постельки Илюши. Илюша держал его за руку и звал
папу. Чрез минуту воротился и штабс-капитан.
—
Папа,
папа! Неужели ты с ним… Брось ты его,
папа! — крикнул вдруг мальчик, привстав
на своей постельке и горящим взглядом
смотря на отца.
—
Папа, будем
смотреть на вещи прямо, — объясняла она отцу при Устеньке. — Я даже завидую Устеньке… Будет она жить пока у отца, потом приедет с ярмарки купец и возьмет ее замуж. Одна свадьба чего стоит: все будут веселиться, пить, а молодых заставят целоваться.
Калитка отворяется, и во двор въезжает верхом
на вороной высокой лошади молодой человек в черкеске,
папахе и с серебряным большим кинжалом
на поясе. Великолепная вороная лошадь-степняк, покачиваясь
на тонких сухих ногах, грациозно подходит
на середину двора и останавливается. Молодой человек с опухшим красным лицом и мутными глазами сонно
смотрит на старика в халате.
— Поговорим,
папа, серьезно… Я
смотрю на брак как
на дело довольно скучное, а для мужчины и совсем тошное. Ведь брак для мужчины — это лишение всех особенных прав, и твои принцы постоянно бунтуют, отравляют жизнь и себе и жене. Для чего мне муж-герой? Мне нужен тот нормальный средний человек, который терпеливо понесет свое семейное иго. У себя дома ведь нет ни героев, ни гениев, ни особенных людей, и в этом, по-моему, секрет того крошечного, угловатого эгоизма, который мы называем семейным счастьем.
Раз у отца, в кабинете,
Саша портрет увидал,
Изображен
на портрете
Был молодой генерал.
«Кто это? — спрашивал Саша. —
Кто?..» — Это дедушка твой. —
И отвернулся папаша,
Низко поник головой.
«Что же не вижу его я?»
Папа ни слова в ответ.
Внук, перед дедушкой стоя,
Зорко глядит
на портрет:
«
Папа, чего ты вздыхаешь?
Умер он… жив? говори!»
— Вырастешь, Саша, узнаешь. —
«То-то… ты скажешь,
смотри!..
Папа с почтительным любопытством
смотрел на бабушку.
Девочки, в особенности Катенька, с радостными, восторженными лицами
смотрят в окно
на стройную фигуру садящегося в экипаж Володи,
папа говорит: «Дай бог, дай бог», — а бабушка, тоже притащившаяся к окну, со слезами
на глазах, крестит Володю до тех пор, пока фаэтон не скрывается за углом переулка, и шепчет что-то.
—
Смотрите,
папа просят танцевать, — сказала она мне, указывая
на высокую статную фигуру ее отца, полковника с серебряными эполетами, стоявшего в дверях с хозяйкой и другими дамами.
Но я почему-то не решился сказать ему прямо свои предположения о том, как будет хорошо, когда я, женившись
на Сонечке, буду жить в деревне, как у меня будут маленькие дети, которые, ползая по полу, будут называть меня
папой, и как я обрадуюсь, когда он с своей женой, Любовью Сергеевной, приедет ко мне в дорожном платье… а сказал вместо всего этого, указывая
на заходящее солнце: «Дмитрий,
посмотри, какая прелесть!»
Но в таких случаях
папа и не замечал ее глупостей, он все так же страстно, покашливая, с веселым восторгом
смотрел на нее.
Несмотря
на то, что планы эти почти каждый день изменялись и противоречили один другому, они были так увлекательны, что мы их заслушивались, и Любочка, не смигивая,
смотрела прямо
на рот
папа, чтобы не проронить ни одного слова.
Авдотья Васильевна, казалось, усвоила себе от
папа выражение счастия, которое в это время блестело в ее больших голубых глазах почти постоянно, исключая тех минут, когда
на нее вдруг находила такая застенчивость, что мне, знавшему это чувство, было жалко и больно
смотреть на нее.
В субботу у почтмейстера
папа проиграл, а
на вчера пригласил всех к себе и ещё проиграл, и напился с горя, а сегодня —
смотреть страшно какой — больной, сердитый, придирается ко всему, жалуется, что я его не люблю, а мне нужно полы мыть!
—
Посмотрите, в Москве никогда не играют так весело, — говорила она, идя к нему навстречу. — Впрочем, ведь там нет таких больших дворов, бегать там негде. А
папа только что пошел к вам, — добавила она, оглядываясь
на детей.
— А пора бы уже вашему
папе приехать, — говорил он,
посматривая на часы. — Должно быть, поезд опоздал.
Янсутский затем мотнул головой Меровой и ее
папа, снял саблю и сел. Елизавета Николаевна пристально
посмотрела на него.
— Нет,
папа,
на вот, хоть возьми ключ и
посмотри сам! — отвечала та совершенно, как видно, искренно.
А! вот наконец! Да, я знал: у них политический взгляд
на все предметы.
Посмотрим, что
папа...
— Всё было дурно. Вышла — влюбилась самым гадким манером.
Папа не желал этого. Я ни
на что не
посмотрела, вышла. И замужем, вместо того чтобы помогать мужу, я мучала его ревностью, которую не могла в себе победить.
Наставление, очевидно, было понятно, потому что молоденький урядник, державший в руках новенькую
папаху с кокардой, тоже
посмотрел на бродягу и покачал головой; за ним так же укоризненно покачали головами два его сотоварища.
Он дернул за ниточку и кукла тоненьким голоском сказала «
папа». Брат Павлин
смотрел на нее и добродушно улыбался. Половецкий с особенным вниманием наблюдал за каждым его движением.
Муж мой всегда это говорил и говорит, а ты
посмотри,
папа, что выходит из собственных даже твоих слов: положим, ты оттеснишь мужа и прослужишь еще год, два, три, наконец утомишься и выйдешь в отставку, — тогда
на твое место выберут совершенно случайно человека, который тобою созданное дело сломает и уничтожит, а с делом твоим,
папа, связано твое имя!..
Людмила (у двери передней). Прощай,
папа! (Подходит к столу и
смотрит с нежностью
на Николая.) Милый мой, милый! Как ему неудобно, бедному! Дождусь ли я, мой милый, когда ты успокоишь свою умную, красивую голову
на моих руках? Какое бы это счастье было для меня! (Молча
смотрит на Николая.)
Что ты так
смотришь на меня? Что за инквизиция,
папа! Если хочешь, я тебе скажу, куда…
— Я тебя очень, очень благодарю, милый
папа. Я думаю, ни у кого нет такой интересной игрушки… Только… помнишь… ведь ты давно обещал свозить меня в зверинец
посмотреть на настоящего слона… и ни разу не повез…
Трудно допустить, чтобы столь заметный в польской конфедерации деятель, как Чарномский, поехал с принцессой в Рим и забыл возложенные
на него конфедерацией поручения единственно из дружбы к приятелю и из желания
посмотреть на Рим, где
на этот раз и
папы нельзя было видеть.
На балкон вошла юная баронесса в сопровождении моего отца. Я хотела скрыться, но какое-то жгучее любопытство приковало меня к месту. Баронесса опиралась
на руку
папы и
смотрела в небо. Она казалась еще белее, еще воздушнее при лунном свете.
— Нет,
папа! — сказал он,
посмотрев на свой рисунок. — Если ты нарисуешь солдата маленьким, то у него не будет видно глаз.
Мы с Мишей сидели в конце стола, и как раз против нас — Оля и Маша. Я все время в великом восхищении глазел
на Машу. Она искоса поглядывала
на меня и отворачивалась. Когда же я отвечал Варваре Владимировне
на вопросы о здоровьи
папы и мамы, о переходе моем в следующий класс, — и потом вдруг взглядывал
на Машу, я замечал, что она внимательно
смотрит на меня. Мы встречались глазами. Она усмехалась и медленно отводила глаза. И я в смущении думал: чего это она все смеется?
Папа все так же внимательно и серьезно
смотрел на меня поверх очков.
Папа оторвался от книги и внимательно
посмотрел на меня поверх очков.
Общего языка у нас уже не было. Все его возражения били в моих глазах мимо основного вопроса. Расстались мы холодно. И во все последующие дни теплые отношения не налаживались.
Папа смотрел грустно и отчужденно. У меня щемило
на душе, было его жалко. Но как теперь наладить отношения, я не знал. Отказаться от своего я не мог.
И вот после обеда я торжественно закурил папиросу. «Лимонные. Дюбек крепкий». Принес из сада. Девочки стояли вокруг и
смотрели. Я смеялся, морщился, сплевывал
на пол.
Папа молча ходил из столовой в залу и назад, — серьезный и грустный, грустный. Иногда поглядит
на меня, опустит голову и опять продолжает ходить.
Папа очень сочувственно относился к моему намерению. С радостью говорил, как мне будет полезна для занятий химией домашняя его лаборатория, как я смогу работать
на каникулах под его руководством в Туле, сколько он мне сможет доставлять больных для наблюдения. Он надеялся, что я пойду по научной дороге, стану профессором. К писательским моим попыткам он был глубоко равнодушен и
смотрел на них как
на занятие пустяковое.
— Если ты, — перебила ее Таисия и встала
на колени
на своей постели, худая, несчастная, красноносая, — если ты мне хоть раз скажешь про покойного
папу, то —
смотри! То
смотри!
— Не смогу хутор отстоять от огня, не смогу? — горячо возразил Юрка. — Да не сгореть же хутору! Забыть болезнь надо в такое время! Ах, господи! Вот несчастье! Бедный
папа! Митька, беги, разбуди сейчас же женщин, да
смотри, не испугай их зря-то. А только чтобы наготове были… да все ценные вещи вынесли подальше от дома
на всякий случай… Да Аркашку мне сюда! Аркашка смирный и не сбросит, как Востряк. Скорее Аркашку, а потом беги будить!
Избрание православного государя главою католического ордена, конечно, было нарушением устава последнего, но
папа Пий VI был уже подготовлен к этому иезуитами и
смотрел на религию русского царя и даже всего русского народа, как
на временное заблуждение, которое усилиями мальтийцев и иезуитов должно скоро окончиться.
— Быть может, но мой
папа и крестный держатся совсем другого взгляда… Я уверена, что они будут более
смотреть на внутренние качества моего жениха, нежели
на его богатство и титул… Они меня так любят и прежде всего, конечно, захотят моего счастья…
—
Смотрите на папá, — закричала
на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
«Митя шалил за столом.
Папа не велел ему давать пирожного. Ему не дали; но он так жалостно и жадно
смотрел на других, пока они ели. Я думаю, что наказывать, не давая сласти, — только развивает жадность. Сказать Nicolas».
— Да мне,
папа, хочется не
смотреть на народ, а быть с ним. Мне хочется видеть его отношение к молодому царю. Неужели нельзя хоть раз…