Неточные совпадения
Не только сознание утонченно развитое, но и сознание более элементарное и мало развитое, должно быть обеспокоено таинственным
учением о Промысле,
пониманием Бога, как Господина и Управителя этого мира.
Думаю, что особенность моей философии прежде всего в том, что у меня иное
понимание реальности, чем у большей части философских
учений.
Так это было с самых первых времен христианства. И вот тут-то, с самых первых времен его, появились люди, начавшие утверждать про себя, что тот смысл, который они придают
учению, есть единый истинный и что доказательством этого служат сверхъестественные явления, подтверждающие справедливость их
понимания.
Так что, как сведения, полученные мною после выхода моей книги о том, как не переставая понималось и понимается меньшинством людей христианское
учение в его прямом и истинном смысле, так и критики на нее, и церковные и светские, отрицающие возможность понимать
учение Христа в прямом смысле, убедили меня в том, что тогда как, с одной стороны, никогда для меньшинства не прекращалось, но всё яснее и яснее становилось истинное
понимание этого
учения, так, с другой стороны, для большинства смысл его всё более и более затемнялся, дойдя, наконец, до той степени затемнения, что люди прямо уже не понимают самых простых положений, самыми простыми словами выраженных в Евангелии.
Оно и не могло быть иначе: главная особенность
учения Христа от всех прежних
учений состояла в том, что люди, принявшие его, всё больше и больше стремились понимать и исполнять
учение; церковное же
учение утверждало свое полное и окончательное
понимание и исполнение его.
То же происходит и теперь в нашем человечестве при переходе, переживаемом нами, от языческого жизнепонимания к христианскому. Общественный человек нашего времени приводится самою жизнью к необходимости отречься от языческого
понимания жизни, не свойственного теперешнему возрасту человечества, и подчиниться требованиям христианского
учения, истины которого, как бы они ни были извращены и перетолкованы, все-таки известны ему и одни представляют разрешение тех противоречий, в которых он путается.
Но пришло время для дикаря, когда, с одной стороны, он, хотя и смутно, но понял значение общественной жизни, значение главного двигателя ее, общественного одобрения или осуждения — славы; с другой стороны, когда страдания его личной жизни стали так велики, что он не мог уже продолжать верить в истинность своего прежнего
понимания жизни, и он принял
учение общественное, государственное и подчинился ему.
Церковь как церковь, какая бы она ни была — католическая, англиканская, лютеранская, пресвитерианская, всякая церковь, насколько она церковь, не может не стремиться к тому же, к чему и русская церковь, к тому, чтобы скрыть настоящий смысл
учения Христа и заменить его своим
учением, которое ни к чему не обязывает, исключает возможность
понимания истинного, деятельного
учения Христа и, главное, оправдывает существование жрецов, кормящихся на счет народа.
И тогда-то и было проповедуемо Христом его
учение, состоящее не в том только, что не надо противиться злу насилием, а
учение о новом
понимании жизни, частью или, скорее, приложением которого к общественной жизни и было
учение о средстве уничтожения борьбы между всеми людьми не тем, чтобы обязать только одну часть людей без борьбы покоряться тому, что известными авторитетами будет предписано им, а тем, чтобы никому, следовательно и тем (и преимущественно тем), которые властвуют, не употреблять насилия ни против кого ни в каком случае.
Это-то обладание мнимым непогрешимым их орудием познания и служит главным препятствием
понимания христианского
учения для людей неверующих и так называемых научных, мнением которых и руководится всё огромное большинство неверующих, так называемых образованных людей. Из этого-то мнимого
понимания вытекают все заблуждения научных людей о христианском
учении, и в особенности два странные недоразумения, более всего другого препятствующие правильному
пониманию его.
Они не понимают того, что
учение это есть установление нового
понимания жизни, соответствующего тому новому состоянию, в которое вот уже 1800 лет вступили люди, и определение той новой деятельности, которая из него вытекает.
Чем шире распространялось христианство и чем большую оно захватывало толпу неподготовленных людей, тем менее оно понималось, тем решительнее утверждалась непогрешимость
понимания и тем менее становилась возможность понять истинный смысл
учения.
Христианское
учение не есть законодательство, которое, будучи введено насилием, может тотчас же изменить жизнь людей. Христианство есть иное, чем прежнее, новое, высшее
понимание жизни. Новое же
понимание жизни не может быть предписано, а может быть только свободно усвоено.
Оказывается, что всё то, что было сделано теми людьми, которые поняли
учение Христа прямо и жили сообразно с таким
пониманием, — всё то, что делали и говорили все истинные христиане, все христианские подвижники, всё то, что преобразовывает мир теперь под видом социализма и коммунизма, всё это преувеличения, о которых не стоит и говорить.
На какой бы ступени
понимания и совершенства ни находился ученик Христа, он всегда чувствует недостаточность своего и
понимания и исполнения и всегда стремится к большему и
пониманию и исполнению. И потому утверждение про себя или про какое-либо собрание, что я или мы находимся в обладании совершенного
понимания и исполнения
учения Христа, есть отречение от духа
учения Христа.
Насколько члены собрания не понимали
учения, настолько понадобилось им внешнее подтверждение своего неполного
понимания.
Одна из этих причин это та, что как верующие, так и неверующие твердо убеждены, что
учение Христа понято ими давно и так полно, несомненно и окончательно, что никакого другого значения, кроме того, которое они придают ему, и не может быть в нем. Причина этого состоит в продолжительности предания ложного
понимания и потому непонимания его.
Чем дальше жило человечество, тем более и более уяснялся ему смысл христианства, как это не могло и не может быть иначе со всяким
учением о жизни. Последующие поколения исправляли ошибки предшественников и всё более и более приближались к
пониманию истинного его смысла.
Городулин. Не то что нельзя, а при смутном
понимании вещей действительно мудрено. Теперь
учение о душевных болезнях довольно подвинулось, и галлюцинации…
И потому церкви, возникшие из непонимания и поддерживающие это непонимание своей неподвижностью, не могут не преследовать и не гнать всякое истинное
понимание христианского
учения.
На почве юридического, а потому несколько монофизитского
понимания искупления у католиков появилось
учение, которое вытекло из стремления наипаче прославить Пресв.
История мысли подчеркнула, однако, скорее второе
понимание — в духе эманативного монизма (так преломилось это
учение, напр., у Я. Беме; быть может, в нем же следует искать прототип
учения Спинозы об единой субстанции, существующей во многих модусах и атрибутах).
Для характеристики
учения Эриугены в рассматриваемом отношении в высшей степени показательным является его
понимание творения мира из ничего.
Наше
понимание объективного времени будет существенно различаться в зависимости, напр., от того, принимаем ли мы
учение о перевоплощении душ, т. е. о неоднократном повторении жизни одних и тех же существ, или нет; далее, видим ли мы мистический центр мировой истории в событии боговошющения или в чем-либо другом.
То или иное
понимание космического зла и влияния первородного греха имеет бесконечную важность для
учения о природе нашего спасения, ибо в нем предрешается вопрос о Богоматери и боговоплощении.
Излагая
учение о «светилах» и «Hayoth'ax», Зогар говорит, что над видимыми hayoth'ами («животными» в видении пророка Иезекииля) находятся невидимые, а «над ними высший свод, выше которого никто уже не может видеть, потому что здесь все выше
понимания.
Знакомому с творениями Беме и своеобразием его изложения будет понятно, если мы скажем, что на этот, в сущности, основной и принципиальный вопрос не может быть дано бесспорного ответа, и создается возможность различного
понимания даже самых основ этого
учения, впрочем, еще ожидающего внимательного и всестороннего исследования и систематизации [Литература о Беме, как известно, небогата.
В споре с Евномием св. Григорий занимает вообще не свойственную ему позицию скептического номинализма в теории познания (в
учении об «именах»): для того чтобы отвергнуть неправомерное преувеличение или, лучше сказать, ложное
понимание соотношения, существующего между именем Божиим и существом Божиим у Евномия, св.
«Смысл добра» открывается и Пьеру Безухову в
учении масонов. «Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как-то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным». Мы увидим — пребывание в плену дало Пьеру новое, широкое
понимание жизни, и он с чуждым, отказывающимся чувством вспоминает об откровениях масонства.
Органическое
понимание общества гораздо шире, чем
учение об обществе как организме в собственном смысле слова.
Но мне совершенно чужд монизм, эволюционизм и оптимизм Фихте, Шеллинга и Гегеля, их
понимание объективации духа, универсального Я, разума в мировом и историческом процессе, особенно гегелевское
учение о самораскрытии духа и развитии к свободе в мировом процессе, о становлении Божества.
Такого рода антропология совсем не раскрывает
учения об образе и подобии Божьем в человеке и может быть источником натуралистического
понимания человеческой природы.
Есть еще самое распространенное в современной Европе антропологическое
учение —
понимание человека как существа социального, как продукта общества, а также как изобретателя орудий (homo faber).
Но аллегория по самому роду своему, как искусство низшего рода, не могла заменить прежних религиозных драм; новая же форма драматического искусства, соответствующая
пониманию христианства как
учения о жизни, еще не была найдена.
И разум, и рассуждение, и история, и внутреннее чувство — всё, казалось бы, убеждает человека в справедливости такого
понимания жизни; но человеку, воспитанному в
учении мира, всё-таки кажется, что удовлетворение требований его разумного сознания и его чувства не может быть законом его жизни.
Но при появлении протестантства в самом широком смысле, то есть появлении нового
понимания христианства как
учения жизни, драматическое искусство не нашло формы, соответствующей новому
пониманию христианства, и люди Возрождения увлеклись подражанием классическому искусству.
Учителя церкви, проникнутые неоплатонизмом, пытаются дать
учение о Духе, отражающее философские направления и уже далекое от первоначального
понимания Священного Писания.
Фихте уже близок был к этому
пониманию в своем
учении о первичном акте Я, но он оставался универсалистом-антиперсоналистом в другом смысле.
Учение о перевоплощении имеет явные преимущества, но при утонченном его
понимании.
Люди, тогда огромное большинство людей, не были в состоянии понять
учение Христа одним духовным путем: надо было привести их к
пониманию его тем, чтобы, изведав то, что всякое отступление от
учения — погибель, они узнали бы это на жизни, своими боками.
Средство избавления от этого бедственного положения, и средство не фантастическое, не искусственное, а самое естественное, состоит в усвоении людьми христианского мира открытого им 19 веков тому назад высшего, соответствующего теперешнему возрасту человечества
понимания жизни и вытекающего из него руководства поведения, то есть христианского
учения в его истинном смысле.
Свойственное же нашему времени миросозерцание есть то
понимание смысла человеческой жизни и вытекающее из него руководство поведения, которое было открыто христианским
учением в его истинном значении 1900 лет тому назад, но было скрыто от людей искусственным и лживым церковным извращением.
В том извращенном виде, в котором христианское
учение было предложено языческим народам, оно представлялось им только как некоторое смягчение грубости
понимания божества, как более высокое
понимание назначения человека и требований нравственности.
Люди христианского мира, приняв под видом христианского
учения составленное церковью извращение его, заменившее язычество и сначала отчасти удовлетворявшее людей своими новыми формами, перестали со временем верить и в это извращенное церковью христианство и дошли наконец до того, что остались без всякого религиозного
понимания жизни и вытекающего из него руководства поведения.
И вот, вместо этого простого и ясного
понимания самых простых слов, как они сказаны и как они подтверждаются всем
учением Христа, подставляется туманное толкование, вводящее противоречие туда, где его нет, и тем уничтожающее значение
учения Христа, сводящее его на слова и восстановляющее на деле
учение Моисея во всей его дикой жестокости.
Жизнь наша до такой степени удалилась от
учения Христа, что самое удаление это становится теперь главной помехой
понимания его.
Разлад этот в жизни христианских народов в особенности велик, я думаю, потому, что объяснение
понимания жизни, внесенное христианством в сознание народов, слишком далеко опередило склад жизни народов, принявших его, а потому и вытекающее из него руководство поведения было слишком противоположно не только личным привычкам людей, но и всему складу жизни языческих народов, принявших христианское
учение.
Число людей, признающих несовместимость христианства с покорностью государству, постоянно увеличивалось; в наше же время, в особенности с тех пор, как правительством было введено самое очевидно противоположное христианскому
учению требование общей воинской повинности, несогласие людей христианского
понимания с государственным устройством стало всё чаще и чаще проявляться.