Неточные совпадения
Мальчишка просто обезумел от ужаса. Первым его движением было выбросить говорящую
кладь на дорогу; вторым — незаметным образом спуститься из
телеги и скрыться
в кусты.
Смех
в телеге и
в толпе удвоивается, но Миколка сердится и
в ярости сечет учащенными ударами кобыленку, точно и впрямь
полагает, что она вскачь пойдет.
Телега ехала с грохотом, прискакивая; прискакивали и мужики; иной сидел прямо, держась обеими руками за края, другой лежал,
положив голову на третьего, а третий, опершись рукой на локоть, лежал
в глубине, а ноги висели через край
телеги.
Вот
кладут ковер на
телегу, ставят
в ноги ящик с самоваром.
Когда они покончили, староста
положил становому
в телегу куль овса и мешок картофеля, писарь, напившийся
в кухне, сел на облучок, и они уехали.
Пил он до того, что часто со свадьбы или с крестин
в соседних деревнях, принадлежавших к его приходу, крестьяне выносили его замертво,
клали, как сноп,
в телегу, привязывали вожжи к передку и отправляли его под единственным надзором его лошади.
Но двигался он, вероятно, очень медленно, потому что 16 семейств не стали дожидаться окончания просеки и отправились
в Такойскую долину прямо через тайгу на вьючных волах и
телегах; на пути выпал глубокий снег, и они должны были часть
телег бросить, а часть
положить на полозья.
По приезде
в Орехово я узнал, что
в грудах обломков и пепла на месте пожарища на фабрике найдено было одиннадцать трупов. Детей
клали в один гроб по нескольку. Похороны представляли печальную картину:
в телегах везли на Мызинское кладбище.
В грудах обломков и пепла найдено было 11 трупов. Детей
клали в один гроб по несколько. Похороны представляли печальную картину:
в телегах везли их на Мызинское кладбище. Кладбищ
в Орехово-Зуеве было два: одно Ореховское, почетное, а другое Мызинское, для остальных. Оно находилось
в полуверсте от церкви
в небольшом сосновом лесу на песчаном кургане. Там при мне похоронили 16 умерших
в больнице и 11 найденных на пожарище.
Но
в Вологодской губернии тогда каждый лес звался волоком. Да и верно: взять хоть поморский этот скит, куда ни на какой
телеге не проедешь, а через болота всякий груз приходилось на себе волочь или на волокушах — нечто вроде саней, без полозьев, из мелких деревьев. Нарубят, свяжут за комли, а на верхушки, которые не затонут, груз
кладут. Вот это и волок.
Но Кувалда молчал. Он стоял между двух полицейских, страшный и прямой, и смотрел, как учителя взваливали на
телегу. Человек, державший труп под мышки, был низенького роста и не мог
положить головы учителя
в тот момент, когда ноги его уже были брошены
в телегу. С минуту учитель был
в такой позе, точно он хотел кинуться с
телеги вниз головой и спрятаться
в земле от всех этих злых и глупых людей, не дававших ему покоя.
И, выйдя из избы, сказал возчикам — сняли бы с одного воза
кладь, а
в опростанную
телегу заложили лошадь. Пока они перетаскивали короба и ящики, Герасим подсел к столу и, вынув из кармана бумагу, стал что-то писать карандашом, порой останавливаясь, будто что припоминая. Кончив писанье, вышел он на двор и, подозвав одного из приехавших с ним, сказал...
И сам
положил ее мешок
в телегу.
Ни вздоха не вырвалось из этой молодой девичьей груди, ни слезинки не появилось
в этих прекрасных, но холодных, как сталь, глазах. Тело
положили в гроб, поставили на
телегу и повезли
в Москву. За ними двинулся туда и Кудиныч с семьей покойного.
С опущенной долу головой, и с невольно лившимися из глаз непритворными слезами, шел за носилками Кудиныч. Труп
в деревне
положили в один из сенных сараев, а для Кудиныча запрягли
телегу,
в которой он, с одним из крестьян, и отправился
в Москву, везя роковое известие, нечуявшим над своими головами никакой беды, Ираиде Яковлевне и Дашутке.
Мертвеца
положили на
телегу, поверх накопанного им золотистого песку, прикрыли рогожей и тихим шагом повезли
в Знаменское по корчеватой лесной дороге; позади враздробь тихо шли мужики, рассыпавшись между деревьями, и рубахи их под солнечными пятнами вспыхивали красным огнем. И когда проезжали мимо двухэтажного дома Ивана Порфирыча, псаломщик предложил поставить покойника к нему...
Телега дернулась, встряхнув Настю, но уже
в следующее мгновение она снова стала прямою, как палка, и не покачивалась
в стороны на колеях, а только подпрыгивала. Дьякон вынул платок, чтобы помахать отъезжавшей, но Настя не обернулась; и, покачав укоризненно головой, дьякон с долгим вздохом высморкался
в платок и
положил обратно
в карман. Так уехала она, чтоб никогда больше не вернуться
в Знаменское.