Неточные совпадения
Вернувшись домой после трех бессонных ночей, Вронский, не раздеваясь, лег ничком на диван, сложив руки и положив на них голову. Голова его была тяжела. Представления, воспоминания и мысли самые странные с чрезвычайною быстротой и ясностью сменялись одна другою: то это было лекарство, которое он наливал
больной и перелил через ложку, то белые руки акушерки, то странное
положение Алексея Александровича на полу пред кроватью.
Прошли еще мучительные три дня;
больной был всё в том же
положении.
Когда он входил к
больному, глаза и внимание его бессознательно застилались, и он не видел и не различал подробностей
положения брата.
— Вот Раскольников! — промямлил Зосимов, кивнув на
больного, затем зевнул, причем как-то необыкновенно много раскрыл свой рот и необыкновенно долго держал его в таком
положении. Потом медленно потащился в свой жилетный карман, вынул огромнейшие выпуклые глухие золотые часы, раскрыл, посмотрел и так же медленно и лениво потащился опять их укладывать.
— Нет, есть: как между
больным и здоровым. Легкие у чахоточного не в том
положении, как у нас с вами, хоть устроены одинаково. Мы приблизительно знаем, отчего происходят телесные недуги; а нравственные болезни происходят от дурного воспитания, от всяких пустяков, которыми сызмала набивают людские головы, от безобразного состояния общества, одним словом. Исправьте общество, и болезней не будет.
Он видел, что участие его было более полезно и приятно ему самому, но мало облегчало
положение Веры, как участие близких лиц к трудному
больному не утоляет его боли.
Когда же он,
больной и испорченный от нездоровой работы, пьянства, разврата, одурелый и шальной, как во сне, шлялся без цели по городу и сдуру залез в какой-то сарай и вытащил оттуда никому ненужные половики, мы все достаточные, богатые, образованные люди, не то что позаботились о том, чтобы уничтожить те причины, которые довели этого мальчика до его теперешнего
положения, а хотим поправить дело тем, что будем казнить этого мальчика.
Привалов сдержал свое слово и перестал пить, но был такой задумчивый и печальный, что Надежде Васильевне тяжело было на него смотреть. Трезвый он действительно почти совсем не разговаривал, то есть ничего не рассказывал о себе и точно стыдился, что позволил себе так откровенно высказаться перед Надеждой Васильевной… Таким образом ей разом пришлось ухаживать за двумя
больными, что делало ее собственное
положение почти невыносимым. Раз она попробовала предложить очень энергическую меру Привалову...
Она не упускала удобного случая, чтобы поставить Привалова в какое-нибудь неловкое
положение, зло подшутить над ним и при случае даже запустить шпильку в
больное место.
С какою степенью строгости исполняют они эту высокую решимость, зависит, конечно, оттого, как устраивается их домашняя жизнь: если не нужно для близких им, они так и не начинают заниматься практикою, то есть оставляют себя почти в нищете; но если заставляет семейная необходимость, то обзаводятся практикою настолько, насколько нужно для семейства, то есть в очень небольшом размере, и лечат лишь людей, которые действительно больны и которых действительно можно лечить при нынешнем еще жалком
положении науки, тo есть
больных, вовсе невыгодных.
Мысль потерять отца своего тягостно терзала его сердце, а
положение бедного
больного, которое угадывал он из письма своей няни, ужасало его. Он воображал отца, оставленного в глухой деревне, на руках глупой старухи и дворни, угрожаемого каким-то бедствием и угасающего без помощи в мучениях телесных и душевных. Владимир упрекал себя в преступном небрежении. Долго не получал он от отца писем и не подумал о нем осведомиться, полагая его в разъездах или хозяйственных заботах.
Долее оставаться в ложном
положении я не мог и решился, собрав все силы, вынырнуть из него. Я написал ей полную исповедь. Горячо, откровенно рассказал ей всю правду. На другой день она не выходила и сказалась
больной. Все, что может вынесть преступник, боящийся, что его уличат, все вынес я в этот день; ее нервное оцепенение возвратилось — я не смел ее навестить.
Но
положение поистине делалось страшным, когда у матери начинался пьяный запой. Дом наполнялся бессмысленным гвалтом, проникавшим во все углы; обезумевшая мать врывалась в комнату
больной дочери и бросала в упор один и тот же страшный вопрос...
— Вы, кажется… страдаете? — проговорил он тем тоном, каким обыкновенно говорят доктора, приступая к
больному. — Я сам… медик (он не сказал: доктор), — и, проговорив это, он для чего-то указал мне рукой на комнату, как бы протестуя против своего теперешнего
положения, — я вижу, что вы…
— Удивительно! — произнесла с снисходительной иронией
больная. — Неужто вы думаете, что я боюсь смерти! Будьте честны, господин Лобачевский, скажите, чтό у меня? Я желаю знать, в каком я
положении, и смерти не боюсь.
— Ваня, ты, как я вижу, меня совсем не понимаешь! Могут быть экстренные надобности,пойми это. В иных случаях деньги способствуют независимости
положения, независимости решения. Может быть, тебе теперь и не нужно, но не надо ль на что-нибудь в будущем? Во всяком случае, я у тебя их оставлю. Это все, что я мог собрать. Не истратишь, так воротишь. А теперь прощай! Боже мой, какой ты бледный! Да ты весь
больной…
Неожиданно вспомнилась Ромашову недавняя сцена на плацу, грубые крики полкового командира, чувство пережитой обиды, чувство острой и в то же время мальчишеской неловкости перед солдатами. Всего
больнее было для него то, что на него кричали совсем точно так же, как и он иногда кричал на этих молчаливых свидетелей его сегодняшнего позора, и в этом сознании было что-то уничтожавшее разницу
положений, что-то принижавшее его офицерское и, как он думал, человеческое достоинство.
Вместо комфортабельной жизни, вместо видного
положения в обществе, знакомства с разными государственными людьми, которым нужен литератор, нужен ум, он лежал
больной в мрачном, сыром нумере один-одинехонек.
Входя в дом Аггея Никитича, почтенный аптекарь не совсем покойным взором осматривал комнаты; он, кажется, боялся встретить тут жену свою; но, впрочем, увидев
больного действительно в опасном
положении, он забыл все и исключительно предался заботам врача; обложив в нескольких местах громадную фигуру Аггея Никитича горчичниками, он съездил в аптеку, привез оттуда нужные лекарства и, таким образом, просидел вместе с поручиком у
больного до самого утра, когда тот начал несколько посвободнее дышать и, по-видимому, заснул довольно спокойным сном.
Заехавший к нему поручик, чтобы узнать, что он предпримет касательно дуэли, увидев Аггея Никитича в совершенно бессознательном
положении, поскакал позвать доктора; но тот был в отъезде, почему поручик бросился к аптекарю и, застав того еще не спавшим, объяснил ему, что доктора нет в городе, а между тем исправник их, господин Зверев, находится в отчаянном
положении, и потому он просит господина аптекаря посетить
больного.
Шубин услышал об опасном
положении Инсарова и навестил его; явились его соотечественники — болгары; в числе их Берсенев узнал обе странные фигуры, возбудившие его изумление своим нежданным посещением на даче; все изъявили искреннее участие, некоторые предлагали Берсеневу сменить его у постели
больного; но он не соглашался, помня обещание, данное Елене.
Я лучше вас его знаю…» — не вошла в дальнейшие объяснения и поспешила выразить свою сердечную радость, что нашла
больного не в худшем
положении.
Положение было так опасно, что доктора не противились желанию
больной исповедаться и причаститься.
Всё это основывалось на самой убедительной причине, то есть что Софье Николавне, по ее
положению, вредно трястись в экипаже по непроездным уфимским улицам и что в то же время никакая опасность не помешает ей всякий день ездить к
больному.
— Вы спрашиваете, что делать? Самое лучшее в вашем
положении — бежать отсюда. Но, к сожалению, это бесполезно. Вас задержат. Когда общество ограждает себя от преступников, психических
больных и вообще неудобных людей, то оно непобедимо. Вам остается одно: успокоиться на мысли, что ваше пребывание здесь необходимо.
Супруга его была женщина
больная и озлобленная, постоянно озабоченная хозяйственными дрязгами, помещением детей в казенные заведения и поддержкой петербургских связей; она никак не могла свыкнуться с своим
положением и удалением от двора.
На другой день Долинский пригласил лучшего доктора, который осмотрел
больную и с покойным видом объявил, что она вовсе не в таком
положении, как им кажется.
И не вправе ли будет этот
больной, в ответ на мою предупредительность, воскликнуть: помилуйте! да прежде нежели остерегать меня от преувеличений, устраните то
положение, которое делает их единственною основой моей жизни, дайте возможность того спокойного и естественного развития, о котором вы так благонамеренно хлопочете!
Она в том же, еще худшем
положении, нарочно перетолковывает всякое твое слово, придавая ему ложное значение; каждое же ее слово пропитано ядом; где только она знает, чтò мне
больное всего, туда-то она и колет.
В небольшой горенке, слабо освещенной одним слуховым окном, на постели с изорванным пологом, лежала, оборотясь к стене,
больная женщина; не переменяя
положения, она сказала тихим, но довольно твердым голосом...
На другой день поутру Бенис нашел мое здоровье в лучшем
положении, выписал из больницы, потому что считал вредным для меня, в нравственном отношении, и бездействие и пребывание между
больными, и велел занимать слегка ученьем.
Он сказал, впрочем, что
положение сестры не безнадежно, но что
больную следует лечить скоро и внимательно, удалив ее прежде всего от всех лиц и предметов, которые напоминают ей прошлое.
Оголтелый, отживающий,
больной, я сидел в своем углу, мысленно разрешая вопрос: может ли существовать
положение более анафемское, нежели
положение российского дворянина, который на службе не состоит, ни княжеским, ни маркизским титулом не обладает, не заставляет баб водить хороводы и, в довершение всего, не имеет достаточно денег, чтобы переселиться в город и там жить припеваючи на глазах у вышнего начальства.
Заехав к Писареву, я нашел его несколько в лучшем
положении и, расспросив окружающих, узнал, что у
больного к утру был пот, после которого он почувствовал облегчение.
Домашнее хозяйство
больного находилось в жалком
положении: молодая экономка ничего в нем не смыслила и умела только плакать.
На следующий день я опять съехался с Высоцким, который нашел Писарева в лучшем
положении и сказал, что воспаление через несколько дней пройдет, но что
больной ослабеет и должен будет пролежать долго в постели, совершенно отстранив от себя всякое беспокойство, волнение и умственное занятие; даже чтение позволил слушать только самое легкое.
Это, с одной стороны, успокоило родных
больного, что Николай Федорович не будет на седьмой версте заброшен, как все прочие, которые имели несчастие туда попадать, а с другой стороны — создало находчивому доктору совершенно непредвиденное и очень тяжелое и неприятное
положение, которого он не желал.
Я ничего не говорил Мухоедову об опасном
положении Гаврилы Степаныча, раз, потому что не хотел огорчать прежде времени этого доброго человека, а второе, — я боялся, что он не сумеет себя держать и выдаст себя и меня Гаврилу Степанычу головой;
больные вообще обладают большей проницательностью, чем здоровые, и отлично умеют читать по физиономиям своих друзей.
…Нет сомнения, что все это должно быть весьма утешительно для
больного бедняка, потому что подает ему надежду, что медленный, но верный прогресс скоро коснется и его
положения и уничтожит причины его болезни…
Больной вдруг замолчал. Он решился обмануть сторожей. Его продержали связанным целый день и оставили в таком
положении на ночь. Накормив его ужином, сторож постлал что-то около постели и улегся. Через минуту он спал крепким сном, а
больной принялся за работу.
Борьба с именем знатного вельможи и богача была невозможна: Мирошев везде проигрывает, и дело переходит в Московский Сенат; но он терпеливо переносит свое горькое
положение, грозящее ему совершенным разорением, сокрушается только о
больной дочери, и то без малейшего ропота на волю божию.
Очень быстро он перезнакомился со всеми
больными и занял среди них видное и вполне определенное
положение покровителя.
Анна Васильевна,
больная и чувствительная женщина, вроде Марьи Дмитриевны «Дворянского гнезда», кротко переносила свое
положение, но не могла на него не жаловаться всем в доме и между прочим даже дочери.
Но из этого не следует, чтобы
больному хотелось умереть и чтобы мужику было сладко его
положение.
Она, конечно, не стоит на степени развития Простаковой, которая, узнавши, что Палашка лежит
больная и бредит, восклицает с негодованием: «Лежит, бестия, — бредит! как будто благородная!» Но все-таки и Софья Николаевна не могла еще дойти до понятия о том благородстве, которое равно свойственно и помещику и крестьянину и которое нередко может быть в совершенно обратном отношении к общественному
положению лица.
Груня с Никитишной приподняли подушки,
больная осталась в полусидячем
положении.
Но дело сразу меняется, когда ставишь самого себя в
положение этих
больных.
Я продержал
больного в этом
положении еще целую неделю для того, чтобы показать его по возможности большему числу врачей и дать им возможность удостовериться в действительности факта.
Какой из этого возможен выход, я решительно не знаю; я знаю только, что медицина необходима, и иначе учиться нельзя, но я знаю также, что если бы нужда заставила мою жену или сестру очутиться в
положении той
больной у сифилидолога, то я сказал бы, что мне нет дела до медицинской школы и что нельзя так топтать личность человека только потому, что он беден.
Но раз у
больной нарыв печени, то необходима операция (в клинике это так легко сказать!). Я стал уговаривать мужа поместить жену в больницу, я говорил ему, что
положение крайне серьезно, что у
больной — нарыв во внутренностях и что если он вскроется в брюшную полость, то смерть неминуема. Муж долго колебался, но, наконец, внял моим убеждениям и свез жену в больницу.