Неточные совпадения
— Ну — здравствуйте! — обратился незначительный человек ко всем.
Голос у него звучный, и было странно слышать, что он звучит властно.
Половина кисти левой руки его была отломлена, остались только три пальца: большой, указательный и средний. Пальцы эти слагались у него щепотью, никоновским крестом. Перелистывая правой рукой узенькие страницы крупно исписанной книги, левой он непрерывно чертил в воздухе затейливые узоры, в этих жестах было что-то судорожное и не сливавшееся с его спокойным
голосом.
— Нет, подожди! — продолжал Дмитрий умоляющим
голосом и нелепо разводя руками. — Там — четыре, то есть пять тысяч. Возьми
половину, а? Я должен бы отказаться от этих денег в пользу Айно… да, видишь ли, мне хочется за границу, надобно поучиться…
И она хотела что-то сказать, но ничего не сказала, протянула ему руку, но рука, не коснувшись его руки, упала; хотела было также сказать: «прощай», но
голос у ней на
половине слова сорвался и взял фальшивую ноту; лицо исказилось судорогой; она положила руку и голову ему на плечо и зарыдала. У ней как будто вырвали оружие из рук. Умница пропала — явилась просто женщина, беззащитная против горя.
Мне видится длинный ряд бедных изб, до
половины занесенных снегом. По тропинке с трудом пробирается мужичок в заплатах. У него висит холстинная сума через плечо, в руках длинный посох, какой носили древние. Он подходит к избе и колотит посохом, приговаривая: «Сотворите святую милостыню». Одна из щелей, закрытых крошечным стеклом, отодвигается, высовывается обнаженная загорелая рука с краюхою хлеба. «Прими, Христа ради!» — говорит
голос.
Надежда Васильевна провела отца в заднюю
половину флигелька, где она занимала две крошечных комнатки; в одной жила сама с Маней, а в другой Павла Ивановна. Старушка узнала по
голосу Василия Назарыча и другим ходом вышла в сени, чтобы не помешать первым минутам этого свидания.
Хиония Алексеевна замахала руками, как ветряная мельница, и скрылась в ближайших дверях. Она, с уверенностью своего человека в доме, миновала несколько комнат и пошла по темному узкому коридору, которым соединялись обе
половины. В темноте чьи-то небольшие мягкие ладони закрыли глаза Хионии Алексеевны, и девичий звонкий
голос спросил: «Угадайте кто?»
От города до монастыря было не более версты с небольшим. Алеша спешно пошел по пустынной в этот час дороге. Почти уже стала ночь, в тридцати шагах трудно уже было различать предметы. На
половине дороги приходился перекресток. На перекрестке, под уединенною ракитой, завиделась какая-то фигура. Только что Алеша вступил на перекресток, как фигура сорвалась с места, бросилась на него и неистовым
голосом прокричала...
Половину времени Вера Павловна тихо сидела в своей комнате одна, отсылая мужа,
половину времени он сидел подле нее и успокоивал ее все теми же немногими словами, конечно, больше не словами, а тем, что
голос его был ровен и спокоен, разумеется, не бог знает как весел, но и не грустен, разве несколько выражал задумчивость, и лицо также.
«Куда могла она пойти, что она с собою сделала?» — восклицал я в тоске бессильного отчаяния… Что-то белое мелькнуло вдруг на самом берегу реки. Я знал это место; там, над могилой человека, утонувшего лет семьдесят тому назад, стоял до
половины вросший в землю каменный крест с старинной надписью. Сердце во мне замерло… Я подбежал к кресту: белая фигура исчезла. Я крикнул: «Ася!» Дикий
голос мой испугал меня самого — но никто не отозвался…
Радомирецкий… Добродушный старик, плохо выбритый, с птичьим горбатым носом, вечно кричащий. Средними нотами своего
голоса он, кажется, никогда не пользовался, и все же его совсем не боялись. Преподавал он в высших классах год от году упраздняемую латынь, а в низших — русскую и славянскую грамматику. Казалось, что у этого человека
половина внимания утратилась, и он не замечал уже многого, происходящего на его глазах… Точно у него, как у щедринского прокурора, одно око было дреманое.
Весь дом был тесно набит невиданными мною людьми: в передней
половине жил военный из татар, с маленькой круглой женою; она с утра до вечера кричала, смеялась, играла на богато украшенной гитаре и высоким, звонким
голосом пела чаще других задорную песню...
Говорила она тихо, почти шепотом, спокойно и властно. Я выбежал в сени, — в передней
половине дома мерно топали тяжелые шаги, а в комнате матери прогудел ее
голос...
Эта охота продолжается до
половины лета с тою разницею, что с весны рябчики самцы не только откликаются на искусственный
голос самки, но и летят на него с большою горячностью, так что садятся по деревьям весьма близко от охотника, и бить их в это время очень легко; со второй
половины мая до
половины июля они откликаются охотно, но идут тупо; потом перестают совсем приближаться на
голос самки, а только откликаются, и потому охотник должен отыскивать их уже с собакой.
Чтение наконец началось. В начале, минут с пять, автор неожиданной статьи всё еще задыхался и читал бессвязно и неровно; но потом
голос его отвердел и стал вполне выражать смысл прочитанного. Иногда только довольно сильный кашель прерывал его; с
половины статьи он сильно охрип; чрезвычайное одушевление, овладевавшее им все более и более по мере чтения, под конец достигло высшей степени, как и болезненное впечатление на слушателей. Вот вся эта «статья...
— Я должен заметить, — с лихорадочным нетерпением и каким-то ползучим
голосом перебил его Лебедев, при распространявшемся всё более и более смехе, — что я поправлял одну только первую
половину статьи, но так как в средине мы не сошлись и за одну мысль поссорились, то я вторую
половину уж и не поправлял-с, так что всё, что там безграмотно (а там безграмотно!), так уж это мне не приписывать-с…
На стук едва слышно отозвался старческий
голос, а вслед за тем нижняя
половина маленького окошечка приподнялась, и в ней показалась маленькая седая голова с сбившеюся на сторону повязкой.
— Так неужели ж вы только до
половины девятого! — вскричала Александра Семеновна робким и жалобным
голосом, чуть не плача и подавая мне чашку превосходного чаю.
Грубый и жестокий
голос должен быть для слуха преступницы!» — проговорила она, и проговорила так, что
половина кресел привстала с своих мест.
—
Половина десятого, — возгласил он тихим
голосом и, сложив принесенное платье в углу на стуле, поднес на тарелке записку, маленькую бумажку, незапечатанную, с двумя строчками карандашом. Пробежав эти строки, Николай Всеволодович тоже взял со стола карандаш, черкнул в конце записки два слова и положил обратно на тарелку.
Совершить прием Сусанны Николаевны в ложу между моими кузьмищевскими масонами положено было в
половине филипповского поста, и посвящение это произошло гораздо торжественнее, чем предполагалось. Часов в десять вечера в одну из суббот Сусанна Николаевна должна была доехать на лошади, заложенной в одиночку, вместе с своим поручителем Сверстовым до церкви, отстоящей от дому, по крайней мере, в полуверсте. Однако, сойдя с лестницы, Сусанна Николаевна объявила решительным
голосом, что она желает идти пешком.
Вся левая
половина его тела точно стремилась оторваться от правой, спокойно смотревшей мёртвым глазом куда-то сквозь потолок. Матвею было страшно, но не жалко отца; перед ним в воздухе плавало белое, тающее лицо женщины.
Голос старика напоминал ему шипение грибов, когда их жарят на сковороде.
В три часа убранная Вава сидела в гостиной, где уж с
половины третьего было несколько гостей и поднос, стоявший перед диваном, утратил уже
половину икры и балыка, как вдруг вошел лакей и подал Карпу Кондратьичу письмо. Карп Кондратьич достал из кармана очки, замарал им стекла грязным платком и, как-то, должно быть, по складам, судя по времени, прочитавши записку в две строки, возвестил
голосом, явно не спокойным...
На
половине дороги крестьянская девушка, с испуганным лицом, подбежала к саням приказчика и сказала ему что-то потихоньку; он побледнел как смерть, подозвал к себе Кудимыча, и вся процессия остановилась. Они довольно долго говорили меж собой шепотом; наконец Кудимыч сказал громким
голосом...
Бледные щеки Шалонского вспыхнули; казалось, все силы его возвратились: он приподнялся до
половины и, устремив дикий взор на Митю, сказал твердым
голосом...
Емельян говорил, что прежде он служил в Луганском заводе в певчих, имел замечательный
голос и отлично читал ноты, теперь же он обратился в мужика и кормится милостями брата, который посылает его со своими лошадями и берет себе за это
половину заработка.
— Непременно скажи, прошу тебя о том! — восклицала Елизавета Петровна почти умоляющим
голосом. — Или вот что мы лучше сделаем! — прибавила она потом, как бы сообразив нечто. — Чтобы мне никак вам не мешать, ты возьми мою спальную: у тебя будет зала, гостиная и спальная, а я возьму комнаты за коридором, так мы и будем жить на двух разных
половинах.
После 15 августа Григоровы, Анна Юрьевна и Жиглинские предположили переехать с дач в город, и накануне переезда князь, сверх обыкновения, обедал дома. Барон за этим обедом был какой-то сконфуженный. В
половине обеда, наконец, он обратился к княгине и к князю и проговорил несколько умиленным и торжественным
голосом...
Зарецкой вошел на двор. Небольшие сени разделяли дом на две
половины: в той, которая была на улицу, раздавались громкие
голоса. Он растворил дверь и увидел сидящих за столом человек десять гвардейских солдат: они обедали.
Наконец, в
половине восьмого они направились к вокзалу и едва успели войти в него, как m-me Мерова, шедшая под руку с Бегушевым, явно радостным
голосом воскликнула: «Ах, и вы тут!..» Бегушев обернулся и увидел, что около них стоял Мильшинский.
Можно судить, что сталось с ним: не говоря уже о потере дорогого ему существа, он вообразил себя убийцей этой женщины, и только благодаря своему сильному организму он не сошел с ума и через год физически совершенно поправился; но нравственно, видимо, был сильно потрясен: заниматься чем-нибудь он совершенно не мог, и для него началась какая-то бессмысленная скитальческая жизнь: беспрерывные переезды из города в город, чтобы хоть чем-нибудь себя занять и развлечь; каждодневное читанье газетной болтовни; химическим способом приготовленные обеды в отелях; плохие театры с их несмешными комедиями и смешными драмами, с их высокоценными операми, в которых постоянно появлялись то какая-нибудь дива-примадонна с инструментальным
голосом, то необыкновенно складные станом тенора (последних, по большей части, женская
половина публики года в три совсем порешала).
Мальчик начал читать «Ниву». Он читал с большим воодушевлением. На
половине стихотворения у Миши начал дрожать
голос, и он с глазами, полными чистых юношеских слез, дочел...
На
половине карася или окуня Вера Александровна вдруг жалобным
голосом застонет...
А что всего несноснее, — бывало, прочтешь около
половины, как вдруг войдет новый гость, и Шаховской непременно скажет самым умильным
голосом, с нежностью смотря мне в глаза: «Селгей Тимофеич, да мы повтолим для него сначаля», и я, проклиная нового гостя и Шаховского, повторял сначала.
Это был Грузов. Буланин сразу узнал его
голос и почувствовал, что бледнеет и что у него задрожали колени. Однако он подошел к Грузову, стоявшему в амбразуре окна и раздиравшему зубами
половину курицы.
Четыре часа после этого Коротков прислушивался, не выходя из своей комнаты, в том расчете, чтобы новый заведующий, если вздумает обходить помещение, непременно застал его погруженным в работу. Но никаких звуков из страшного кабинета не доносилось. Раз только долетел смутный чугунный
голос, как будто угрожающий кого-то уволить, но кого именно Коротков не расслышал, хоть и припадал ухом к замочной скважине. В три с
половиной часа пополудни за стеной канцелярии раздался
голос Пантелеймона...
В одном месте на очень высоком и крутом спуске Никанор осторожно спустил лошадей до
половины горы, но с
половины лошади вдруг сорвались и со страшного быстротой понесли вниз; он вздрогнул, поднял локти и закричал диким, неистовым
голосом, какого я раньше никогда у него не слышал...
В доме поднялась суматоха… Тетка послала к берегу прислугу с зонтиками и калошами. Она волновалась… Мне показалось, что на ее
половине я слышу еще чей-то
голос, как будто Баси. Еврейка, всегда такая спокойная, теперь говорила что-то непривычно возбужденно и сердито…
Высвободя здоровую руку и грустным тоскливым взором глядя на дочь, Марко Данилыч показывал ей на искривленное лицо, на язык и на отнявшуюся
половину тела. С большим трудом тихим
голосом сказал он...
— Это несправедливо, — неожиданно раздался звучный
голос с
половины старших, где в это время большие пансионерки делали письменную задачу. — Дуся не виновата! Нет! Нет! — и Маргарита Вронская встала со своего места с пылающими от негодования щеками.
В
половине второго ударили к заутрене. Слышно было, как отец Сисой закашлял, что-то проворчал недовольным
голосом, потом встал и прошелся босиком по комнатам.
Тогда, то есть во второй
половине 60-х годов, не было никаких теоретических предметов: ни по истории драматической литературы, ни по истории театра, ни по эстетике. Ходил только учитель осанки, из танцовщиков, да и то никто не учился танцам. Такое же отсутствие и по части вокальных упражнений, насколько они необходимы для выработки
голоса и дикции.
Черная
половина земской избы, куча сена в углу, шорох тараканов, противная нищенская обстановка,
голоса понятых, ветер, метель, опасность сбиться с дороги, и вдруг эти великолепные светлые комнаты, звуки рояля, красивые девушки, кудрявые дети, веселый, счастливый смех — такое превращение казалось ему сказочным; и было невероятно, что такие превращения возможны на протяжении каких-нибудь трех верст, одного часа.
— Только видите, — начал он изменившимся
голосом, — я хочу положить предел этакой, с позволения сказать, анафемской жизни! Как ни жмешься, а с
половины месяца глядишь — то у одного надо клянчить, то у другого… нестерпимо!..
Заседание открылось в
половине девятого часа выбором председателя и секретаря съезда, где большинством
голосов и при громе рукоплесканий публики и были избраны в председатели съезда уполномоченный от бывшего Апраксина двора отставной приказчик Касьян Яманов и в секретари к нему — дьячок Ижеесишенский, после чего новоизбранным секретарем съезда было прочтено письмо члена Василия Носовертова, приказчика из лабаза Никольского рынка, по непредвиденным обстоятельствам не могшего присутствовать при занятиях съезда.
— Кто за мной! — слышался
голос Бернгарда, с отвагой кидавшегося отражать русских от разбитых уже ворот, но число его рейтаров редело, и один оглушительный удар русского меча сшиб с него шлем и оторвал
половину уха; рассыпавшиеся волосы его оросились кровью.
— Браво! — воскликнул торжествующим
голосом старик, забыв свою прежнюю осторожность, — в рядах дали бы
половину. Вот я и с глазами, — прибавил он, поводя еще очками по разным предметам в магазине, как будто прозревал после счастливой операции над его глазами.
— Полноте, граф, не возвышайте
голоса, пора окончить этот спор. Он слишком тяжел для нас обоих. Вот, что я решила окончательно и бесповоротно. Вы возьмете
половину того, что еще осталось от нашего состояния, и отдадите мне остальное. Я буду располагать этой частью по моему усмотрению, и чтобы вас освободить, а также избавить себя от ваших упреков в том, что я сделала вас несчастным, я уезжаю не только из этого дома, но и из Петербурга.
— Кто за мной! — слышался
голос Бернгарда, с отвагой кидавшегося отражать русских от разбитых уже ими ворот, но число его рейтаров редело, и один оглушительный удар русского меча сшиб с него шлем и оторвал
половину уха; рассыпавшиеся волосы его оросились кровью.
Несколько дней пробыли цыганы у лекарки, и когда раны на лице больной стали совсем заживать, подали ей кусочек зеркальца, чтобы она посмотрелась в него.
Половина лица ее от бровей до подбородка была изуродована красными пятнами и швами; она окривела, и в ней только по
голосу признать можно было прежнюю Мариулу, которой любовались так много все, кто только видел ее. Она посмотрелась в кусочек зеркала, сделала невольно гримасу и — потом улыбнулась. В этой улыбке заключалось счастие ее милой Мариорицы.
В самом начале, т. е. во второй
половине XVII века, этот раскол был
голосом консерватизма, протестом русского народа против иноземного влияния, против наплыва нововведений в русскую гражданскую жизнь, а главное, против самоуправства Никона.